Алчность - Никки Ром

ему, и он, казалось, был доволен, снимая одежду, которую мы оба оставили. Я знала, что это еще не конец, но мы преодолели первое препятствие, с которым нам пришлось столкнуться.

Антон откинулся на спинку кровати и потянулся ко мне. Я снова забралась на него, теперь между нами ничего не было, и он осторожно помог мне, пока я идеально прилегала к нему своим телом. Прошло так много времени с тех пор, как мы двое встретились, но я знала его тело лучше, чем свое собственное. Я прижалась к его груди и подняла бедра, когда он выровнялся с моим отверстием.

— Осторожно, волчонок. Если ты причинишь себе еще больше вреда, мне это не понравится.

Его похвала была тем, ради чего я жила, и он это знал. Интеллектуальные игры, в которые мы играли друг с другом, работали даже в самой интимной обстановке.

Я была скользкой от потребности, что сделало его вход гладким. Когда я скользнула по его члену, его руки сжались на моих бедрах до почти болезненной хватки. Я прикусила нижнюю губу и вздохнула, когда он, наконец, полностью наполнил меня, глядя мне в глаза. Связь между нами потрясла меня во многих отношениях.

Я наблюдала, как легкая улыбка озарила его красивое лицо.

— Ты собираешься двигаться, волчонок?

Я улыбнулась ему в ответ, даже не осознавая, что остановилась. Антон притянул меня к себе, как он всегда делал, заставив все остальное вокруг нас замереть, и я подвинулась вперед, слегка приподняв бедра и опустившись одним плавным движением.

Его чертовски сексуальное ворчание было музыкой для моих ушей.

— Вот так хорошая девочка.

Продолжиться долго было не вариант. Я уже была на грани, когда двигала своим телом, скользя вверх и вниз снова и снова. Когда он поймал мою грудь ртом, я почти увидела звезды. Он укусил меня, и это только усилило мою потребность в нем. Боль в моем теле была не чем иным, как далеким воспоминанием, когда меня поглотил мужчина, которого я любила всю свою жизнь.

— Бля, Антон. Да. Сильнее.

Он трахал меня снизу, пока я умоляла и раскачивалась вперед и назад, втирая в него свой клитор. Его бедра поднялись вверх, и я ахнула, когда он коснулся этого мягкого места глубоко внутри меня. Все это вызывало у меня желание взорваться и делало способность сдерживаться практически невозможной.

— Пока нет, волчонок. Потерпи.

— Я не могу ждать. Мне нужно…

— Ты подождешь. Не кончай, Майя, — проворчал он, продолжая свои движения, одной рукой придерживая мою поясницу, крепко прижимая нас друг к другу, от чего мне хотелось кричать. Обрезка была одной из его любимых игр. Пытал ли он меня игрушками, ртом или членом, Антон никогда не позволял мне кончить без разрешения, иногда держась часами или днями, если мое поведение было неприемлемым. Это было одно из его любимых наказаний, но сегодня было намного тяжелее, чем раньше. Прошло слишком много времени с тех пор, как он был глубоко внутри меня. Мое тело сжалось от боли, когда я мысленно готовилась к тому, что должно было произойти. Единственное, что помогало мне справиться, — считать в уме и изо всех сил стараться сконцентрироваться на чем-то другом, кроме сладкого чувства, формирующегося внутри меня.

Когда его рука проскользнула между нами и он скользнул пальцами туда, где мы были соединены, я почти потеряла ее. Он играл со мной. Играл своим телом, как если бы я была его собственным инструментом удовольствия. Я изо всех сил старалась не отставать от его движений, вращая бедрами, чтобы прижать клитор к его скользким пальцам, но это было бесполезно. Мне пришлось ждать, пока он будет готов.

— Тебе нужно освобождение, волчонок?

— Да.

— Очень хорошо попроси.

— Пожалуйста, пожалуйста, позволь мне кончить. Я больше не могу ждать. Это слишком больно. Мне нужно это. Ты мне нужен.

Хитрая улыбка появилась на его лице, когда я умоляла об освобождении, а затем, без предупреждения, он дал мне разрешение, которого я жаждала, и плотина, которая удерживала меня, разлетелась на миллион кусков. Я выкрикивала его имя, когда он укусил меня за шею и так сильно ущипнул мой клитор, что я подумала, что умру. Волны моей кульминации накрыли меня, и я затряслась над ним, когда он взорвался внутри меня, покрывая мои внутренности своим теплым, скользким возбуждением. Рев удовольствия, исходивший от него, вибрировал в моей груди, и я рухнула, не в силах пошевелиться, когда стены моего центра пульсировали вокруг него, втягивая в меня каждую последнюю каплю, которую он предлагал.

ГЛАВА 4

АНТОН

Я не мог заснуть, а вместо этого провел остаток ночи, глядя на женщину в своих объятиях. Та самая женщина, которая сейчас кричала как сумасшедшая через запертую дверь своей комнаты. Рано утром я выскользнул из кровати Майи и запер двери между нашими двумя комнатами и дверь в коридор. Я ни в коем случае не собирался рисковать ее уходом, пока занимаюсь сегодняшними делами. Еще не исполнилось шести, а она уже сходила с ума. Я сел на край кровати после душа и услышал, как она дернула сначала дверь в мою комнату, затем ту, которая выходит в коридор. Последовавший за этим крик разочарования был бы комичным, если бы он не был таким отчаянным. Она попеременно стучала в каждую дверь и проклинала меня почти час. Это заставило меня порадоваться, что покои Мэрибет находились по другую сторону моей собственности. Она привыкла к хаосу, который возник между нами двумя, но осуждающий взгляд по поводу того, что Майю заперли, был не тем, на что я был настроен в столь ранний день.

Я стоял у связанной двери, когда она наконец успокоилась.

— Ты закончила?

— Пошел ты! — крикнула она, что только рассмешило меня.

— Ты успокоишься, прежде чем навредишь себе. Ты поняла меня?

— Ты не можешь держать меня здесь запертой! Выпусти меня, напыщенный засранец.

— Обзывательства никогда не приносили тебе никакой пользы, волчонок.

— Не называй меня так. Просто выпусти меня отсюда. Я хочу покинуть этот дом. Мне больше не нужна твоя чертова помощь.

— Нет.

— Пожалуйста, Антон, я не могу здесь оставаться, — сказала она тихим голосом, который я слишком хорошо знал. Это был ее голос: «Позволь мне вести себя мило и невинно, чтобы завоевать доверие, прежде чем я нападу». Мне нравилось, когда мы разыгрывали сцену, но сегодня утром она действовала мне на нервы.

— Ты останешься здесь, Майя, и сделаешь это тихо.

Я слушал, как она шла по комнате. Внезапно дверь, на