Зеленый и в пупырышках - Владимир Венгловский

— Подожди, кажется я что-то вижу.

Не теряя лед из виду, я подошел к каменной кладке. Да это была не просто пластина, это были целые двери, сквозь которые мог пройти даже взрослый тролль. Они переливались в воздухе тонким льдом с бегающими по нему голубыми искрами. А Кевин стоял рядом и совершенно ничего не видел, лишь недоуменно наблюдал за моими действиями большими добродушными глазами. Я протянул руку и осторожно коснулся ледяной двери. Волшебная дверь (а то, что она была волшебная, я не сомневался) пропустила руку с легким сопротивлением. Видимая поверхность заколебалась, по ней пробежали искры.

Если посмотреть сквозь волшебную дверь, то за ней был тот же лес. Тот же, да не тот. Более светлый и яркий. Листья на деревьях переливались цветами ранней осени. Сквозь этот загадочный лес от волшебной двери вела едва заметная дорожка. Она скорее угадывалась, чем была четко видима. То ли упавшие листья на ней более желтые, чем везде в лесу, то ли ее ограждали белого цвета грибы, поднимавшие свои шляпки из лесной подстилки, но я видел, как дорожка ведет вглубь осеннего леса, петляя между деревьями.

По ней приходил волшебник. Так подумал я и принял решение. Правильно это, или нет, но я решил пройти сквозь дверь и найти этого чародея.

— Кевин, я пойду к волшебнику. Хочу найти его и попросить о помощи. Спасибо тебе.

— Да не за что, — ответил удивленный единорог.

Я шагнул сквозь дверь. Единорог стал расплываться, теряя очертания.

— Как выглядит этот волшебник? — прокричал я Кевину.

— Такой бородатый, — ответил откуда-то издалека единорог и полностью исчез из виду.

Не успел я сделать и шага, как сзади раздался шум и за мной впрыгнул белый единорог с испуганным взглядом. Он остановился, тяжело дыша, и проговорил:

— Я иду с тобой.

Я был удивлен. Не ожидал, что Кевин решится на такое. Зачем?

— Живешь тут целые дни один, — ответил на мой немой вопрос Кевин. — Даже поговорить не с кем. Белки слишком глупые, а больше никто со мной разговаривать не хочет. Вот тебе хоть компанию составлю, — отвел глаза в сторону единорог. — Да и у волшебника хочу, все же, про моих собратьев спросить.

Мы остались вдвоем в незнакомом лесу, в котором почему-то уже была осень. Едва заметная дорожка уводила нас дальше, как я надеялся, для встречи с волшебником.

По правде говоря, я был очень рад, что рядом был Кевин».

Глава четвертая,

в которой тишина осени прерывается шумом ветра, стуком камней и скрипом половиц в старой хижине

«Осенний лес встретил нас солнечным светом и тишиной. На деревьях было еще много зелени, но желтые и красные листья уже кружились в воздухе и укрывали землю разноцветным ковром. Теплый, нагретый ярким солнцем ветерок гулял так низко, что с шелестом увлекал за собой упавшие листья. Они собирались в маленькие цветные вихри, вновь и вновь поднимаясь в воздух, словно наслаждаясь своим полетом. Часто казалось, что среди плывущих в воздухе сухих листьев мелькают воздушные, едва заметные существа, и я даже слышал их речь. «Смотрите, к волшебнику идет тролль», «Как же он попал в наши края?», «Тролль и единорог… какие смешные». Я делал вид, что не слышу, и упрямо шел по дорожке, стараясь не потерять ее из виду за цветной круговертью. Белый единорог робко перебирал копытами возле меня. Он шел довольно тихо и не разговаривал.

— Кто это? — тихонько спросил я у Кевина.

— Не знаю, раньше никогда такого не видел, — также тихо ответил единорог.

Бросившись в сторону, он попытался поймать зубами воздушного невидимку, но там была только пустота. Неподалеку раздался смех, напоминающий звон маленького колокольчика.

Странная это была осень. Среди опавшей листвы и засохшей травы на высоких колючих ножках цвели большие красные цветы с множеством пышных лепестков. Легкий вкусный аромат витал в воздухе. Многие бутоны были еще не раскрыты, и мне представлялось, что эти цветы распускаются и зимой, когда землю засыплет снегом. А, может быть, зима в этот тихий лес никогда не приходит, обходя его стороной?

Дорожка, извиваясь змейкой, бежала среди деревьев, а мы все шли и шли. Кевин преодолел свою робость и вновь начал болтать обо всем на свете.

Иногда словно сам воздух сгущался и мешал пройти, превращаясь в невидимую паутину, сквозь которую приходилось пробираться, наклонив голову, и протаскивать за собой единорога. Кевин вертел головой и никак не мог сообразить, что это его задерживает. У троллей, когда кто-то опаздывает, иногда в шутку говорят: «Его задержал нурикаба». Нурикаба — это сказочный невидимка из детских сказок. Он всегда загораживает собой дорогу путникам, не давая вовремя добраться до цели пути. Мне сейчас казалось, что приходится продираться через множество вот таких нурикаб. Несколько раз они заставили меня поволноваться. Но я должен был дойти к волшебнику. Может быть, помогла моя целеустремленность, а может рог Кевина. Когда мы застревали, Кевин тыкал своим рогом во все стороны, стараясь проткнуть невидимую преграду.

После часа пути лес неожиданно кончился.

Лесная чаща расступилась, освобождая место ударившему в лицо холодному ветру. Мы вышли из леса к каменной гряде. Огромная пропасть простиралась почти до горизонта, где начинались величественные горы. На чистом от облаков небе яркое солнце пыталось разогнать клубившийся в пропасти туман. Дна не было. Лишь в глубине мелькали тени крылатых созданий, словно большие драконы плыли в тумане.

— Ничего себе! — сказал Кевин, упершись всеми четырьмя ногами, и со страхом глядя в бездонное пространство.

Словно существовала четкая граница, отделяющая осенний лес от каменной гряды, переходящей в пропасть. Граница, за которую не залетал ни один осенний лист. Здесь не распускались цветы и отсутствовали яркие краски. Здесь было царство ветра, трепавшего мою одежду, холодных камней и бесконечного пространства.

Где вообще мы находимся?!

Гряда бежала вдоль обрыва. Каменные выступы нависали над провалом. На самом большом выступе одиноко стояла старая хижина. Струйка дыма поднималась ввысь, выдавая, что хижина обитаема, и ее хозяева дома. К хижине вела узкая тропинка, порой касающаяся самого края выступа. «Ну что ж… — я тяжело вздохнул, — буду надеяться, что это и есть дом волшебника».

— Думаю, что надо пройти в хижину, — сказал я единорогу.

Тот испугано посмотрел на меня.

— Знаешь, — сообщил Кевин не очень уверенным голосом, — Я лучше здесь подожду. Я, все-таки, лесной единорог, а не, простите, горный козел.

Кевин остался стоять, с опасением наблюдая за моими действиями. Я осторожно пошел по выступу к хижине, стараясь ступать по наиболее устойчивым, как мне казалось, камням. Тролли не умеют летать. Это истина, которую не стоит забывать, особенно возле бездонной пропасти.

Оставшийся в начале тропинки Кевин не мог спокойно устоять на месте:

— Осторожнее, Ллок, камень шаткий!

— Ой, поскользнешься!

Некоторые камни слетали вниз, ударяясь друг об друга словно в игре «черепахи», в которой мы с кузинами выбивали чужие камни-черепашки из круга. Шума падения слышно не было.

— Не ступай туда, бери правее! — в нетерпении перебирал передними ногами единорог.

Через пару тревожных минут я все-таки преодолел опасный путь.

— Спроси его про единорогов! — прокричал Кевин.

Когда я дошел до хижины, ноги слегка дрожали. Я робко постучал в дверь…»

В моей квартире громко затрезвонил звонок у входной двери. Полусонный Валерка вмиг проснулся и подскочил на моей кровати. Да и я тоже слегка вздрогнул. Подошел к двери и заглянул в дверной глазок. Человек какой-то стоит, на почтальона похож. Дверь чужим людям открывать нельзя, но я чуть-чуть открыл — у нас дверь на цепочке.

— Кто там? — спрашиваю.

— Заказное письмо, — ответили мне в образовавшуюся щелочку. — Александр Шувалов есть дома?

— Нету. Только его сын.

— Ладно, — вздохнули за дверью. — Я вам сейчас сквозь дверь просуну — вы мне распишитесь, а потом вашему отцу передадите. Не бегать же мне десять раз.

Я поставил закорючку (когда стану постарше, надо будет покрасивее придумать), получил письмо и вернулся в свою комнату.

— Я уже думал, что это тролль пришел, — рассмеялся Валерка. — Что там дальше в книге-то?

«После моего стука послышались шаги, и дверь отворилась, скрипнув давно не смазанными петлями.

— Здравствуйте, — сказал я.

— Как ты здесь оказался? Ой, здравствуйте, юный тролль. Вы ведь тролль, правда? Кхе… Прошу извинить за мое удивление, но я совершенно не ожидал гостей.

Возраст людей я определять не умел. Они делились для меня на три категории — дети, взрослые и старики. Старики часто имели то, что отсутствует у троллей — бороду. Человек, стоящий на пороге, бороду имел, но назвать его стариком язык не поворачивался. Наверное, причиной были детский радостный взгляд голубых глаз, изучающий меня из-под черных взлохмаченных кудрей.