Cлепцы - Л. Середа

самые обыкновенные вещи.

Юра поставил маленький стеклянный пузырёк на стол. Грани колпачка рассыпали вокруг радужные отблески, словно позволяя в последний раз насладиться чем-то красивым. Собирая волю в кулак, Юра сделал глубокий вдох и бросил короткий взгляд на притаившегося на окне огромного комара. «Ты достаточно мялся в своей жизни», – твёрдо сказал он про себя и вылил кислоту в глаза. За болью пришла пустота. Фильм резко оборвался, экран погас, однако никто не торопился включить в тёмном зале свет, да и никогда уже не включит. Юру заточили там без права освободиться до самой смерти. И кухня, и квартира, и целый мир перестали для него существовать, хотя и остались на своих местах.

Реакция Киры разбила ему сердце. Захлёбываясь в рыданиях, она выла, как раненая волчица. От его прикосновений её передёргивало. Оплакивания Юриной жертвы стало для Киры важней, чем он сам. В их отношениях появился третий – скорбь.

– Ты даже не рассматривал другие варианты, просто бездумно бросился на амбразуру, – одним вечером в сердцах заявила Кира. – А мы могли бы поселиться в маленьком городке в Якутии или в Сибири. Там бы до нас не добрались.

– Я не хочу спиваться от скуки в какой-то глуши.

– А что, хочешь встроиться в систему? До сих пор не отказался от амбиций?

– Зачем ты передёргиваешь? Сама же постоянно тыкала меня носом в мою инертность. И вот я изменился, совершил настоящий поступок, а ты ненавидишь меня за это.

– Считай меня лицемеркой, если угодно. Я просто ценю тебя больше, чем ты сам. Ты делал искусство, и отрёкся от него ради мнимого удобства. По щелчку растратил себя за право гордо носить ярмо на шее.

– Я сделал это ради тебя.

– Ты уверен?

– Да! – вскричал Юра, но, кажется, Кира ему не поверила.

Тем же вечером она собрала вещи и вновь уехала в родной город, на сей раз навсегда. Юра ещё долго мучался бессонницей, ощущая себя слишком маленьким для старого дивана. Он часто обманывался, слыша шорохи, представлял, как Кира украдкой на цыпочках возвращается и бросается ему на шею. В реальности же Кира исчезла, не писала, не звонила. Юра знал, что она жива лишь по голосовым уведомлениям о её онлайне то тут, то там. «Я бы с ней так не поступил», – думал Юра, но моральное превосходство не давало ни счастья, ни облегчения. Какая разница, плохой Кира человек или нет, если он любит её?

Сбежав от печалей в работу, Юра постепенно привык и к слепоте, и к одиночеству. Он вернулся в зону комфорта, где никто не спешил с хлёстким лозунгом вырвать из груди горящее сердце. Бешеный темп мегаполиса подарил ему спокойствие. Дом – работа. Работа – дом. И никаких рассуждений о далёкой политике или гневных тирад о несправедливости.

– Ты постоянно занят, как я тебе не позвоню, – обиженно жаловалась мама по телефону. – Шумно у тебя там. Домой едешь?

– Да, вот сел на поезд.

– Повезло мне выцепить наконец тебя в свободное время. – Она коротко хохотнула. – Как ты, сынок? Как дела? Как Кира?

– Я в порядке, на счёт Киры не знаю. Она меня бросила в прошлом месяце.

– Ну и дура. А я всегда говорила, что у неё ветер в голове. Знала я одну такую же. Рассказывала, как надо жить, нос от всего воротила, принципиальная. Устроилась ко мне в магазин сменщицей, сразу же стала требовать прибавки. Я ей: «Деточка, бери, что дают». А она глаза округлила и отвечает: «Мало же за двенадцать часов смены». Понимаешь, сынок? Она, видите ли, хотела достойной зарплаты, ну, и уволилась через пару дней. Вот и Кира твоя тоже не умеет принимать всё, как есть. Не умеет смиряться. Никакой гибкости, а так и сломаться легко. Но ничего. Кто-то учится сложным путём и на своих ошибках. Я рада, что ты у меня умничка. Да, поерепенился немного, но избавился от глаз и нашёл себе хорошую должность. Горжусь тобой.

Попрощавшись с мамой, Юра попросил голосового ассистента продолжить воспроизведение книги. Мягкий баритон чтеца принялся убеждать в важности стремления и саморазвития. Юра старался вникнуть в каждое слово, зарядиться мотивацией. Кира всегда стыдила его за скачку подобных книг, смеялась, называла наивным, теперь же он наконец мог позволить себе слушать их и не переключаться постоянно на музыку для прикрытия.

Зайдя домой, Юра, наученный постоянными запинками, перешагнул через торчащий кусок линолеума и направился в кухню. С кружкой чая он мирно дослушал книгу. «Запомните, успех – это тяжёлый труд. Всякий миллиардер прошёл тернистый путь, даже рождённым с серебряной ложкой и шестизначным счётом в банке приходилось несладко. Грамотный тайм-менеджмент и направленное на обогащение мышление проведут вас сквозь эти тернии к звёздам».

Юра лёг спать под лекцию о маркетинге и быстро заснул. Больше его не преследовали воспоминания. Образ Киры выцвел, её запах выветрился из квартиры, а её мысли стёрлись из памяти. Юра вернулся к себе прошлому до встречи с ней, снова начал проповедовать трудоголизм и стремиться к Нетландии6, к звёздно-полосатой мечте.

Выйдя из машины, Василий расправил плечи. За прошедшие три года он преобразился: подправил линию роста волос, удалил нависающее веко, сделал более очерченной и мужественной нижнюю челюсть. После принятия закона Василий стал чаще мелькать в новостях, ведь «NewXton» заключили долгосрочное партнёрство с «РФКосмосом» на постройку передовых кораблей. Он лично тогда потратил несколько недель на утомительные переговоры, добиваясь, чтобы их логотипы соседствовали рядом в одинаковом размере, а дизайном будущего исследовательского купола на Марсе занимались его люди. И сейчас новообретённый статус перерожденного Ломоносова, скрещённого с Цезарем, требовал соответствовать. Пророк не должен выглядеть как шут. Нельзя было подарить интернету новый снимок, где Василий походил ни то на резко схуднувшую жабу, ни то на подтаявшее на жаре мороженое, как выразились последние из зрячих в комментариях.

Робот-поводырь подал сигнал о приближении неизвестного. Охранник с пиететом поприветствовал Василия и, попросив оставить телохранителя и робота в машине, проводил к лифту. На глубине ниже Адмиралтейской станции в Санкт-Петербурге располагался клуб с до смеха банальным, однако в то же время ироничным для подземного логова названием «Олимп». Прежде Василию не представлялось шанса в нём побывать, но любопытство он, как человек, способный купить всё, давно утратил. Сколько бы тайным и элитным ни был «Олимп», богов там не принимали, а только это могло пробудить в нём забытый трепет.

– Пьезидент ожидает вас в куительной комнате номех два, – сообщила ему девушка на ломаном русском и, взяв под руку, повела сквозь пустынный так и пышущий утончённой роскошью зал.

«Интересно, заучила ли она ещё какие-нибудь фразы по переводчику?» – ухмыльнулся Василий и попытался завести беседу:

– А почему не в первой?