Мы из Коршуна - Агния Кузнецова (Маркова)

Наконец дверь открылась. Молча вышли посетители: низкий суетливый мужичок с красным, вспотевшим лицом и такая же маленькая женщина в платке, в расстегнутом пальто, с покрасневшими от слез глазами.

– Ростислав, проходи! – послышался голос директора.

Славка тяжело вздохнул, но в кабинет директора вошел с улыбкой, будто ничего не произошло.

– Здравствуйте, Федор Алексеевич.

Директор сидел за столом. На нем был серый костюм, свежая кремовая рубашка и такого же цвета узкий вязаный галстук. Он серьезно и спокойно глядел на ученика. Сбоку, через окно, пылающий солнечный шар бросал от горизонта светлые блики на его сероватое лицо с длинным шрамом.

– Садись, – указал он Славке на стул около стола и, когда тот сел, спросил: – Ну, что скажешь?

– Вы посылаете Лебедева в город, в музей, искать фотографию итальянца. Я тоже хочу ехать с ним, – вдруг сказал Славка.

– Что, что? – переспросил Федор Алексеевич.

Славка молчал. Он знал, что если бы он сказал это любому другому человеку, тот посчитал бы его наглецом. Но Федор Алексеевич был совсем иной, не похожий на тех, кто встречался на небольшом жизненном пути Славки.

– И очень хочешь? – спросил Федор Алексеевич.

Голос директора звучал так, что невозможное вдруг стало казаться возможным, и Славка почувствовал, как желание ехать в город захватило его с необыкновенной силой.

– Я извинюсь перед всей школой… Буду вести себя как надо. Я же знаю себя, Федор Алексеевич! Мне обязательно нужно увлечься интересным делом, иначе…

– Иначе тебя увлечет что-нибудь другое? Ну что же, еще раз поверю тебе, Ростислав. Поезжай.

И ни одного упрека за пропущенные уроки, за бегство из Брусничного.

Славка покраснел и с немой благодарностью поглядел на Федора Алексеевича.

Федор Алексеевич сам отвез учеников в Брусничное, посадил на катер, строго наказал быть осторожными.

Катерок проворно бежал по широкой, спокойной реке, чуть подернутой рябью. Уходили назад берега, то крутоярые, то отлогие, покрытые густым лесом. Манили широким простором ярко-зеленые поляны с молодыми березовыми перелесками. Изредка попадались рыболовецкие станы и одинокие избушки бакенщиков.

Главную каюту занимали председатель облисполкома Игорь Сергеевич и московский гость из Министерства сельского хозяйства Илья Борисович. Коршунских школьников взяли на катер по просьбе Федора Алексеевича. Их поместили в каюте команды, но они попросились в рубку, к капитану. Вся команда катера состояла из двух человек: капитана и механика. Первый находился все время в рубке, а механик возился в машинном отсеке, и ребята впервые увидели его через несколько часов путешествия по Оби, когда он встал у руля, а капитан пошел обедать. Механик дядя Сеня был полной противоположностью красивому, подтянутому, строгому капитану. Как только он, небритый, с длинными, небрежно торчащими во все стороны седеющими волосами, в распущенной засаленной рубахе, встал у руля, рубка наполнилась едким запахом махорки. Казалось, молчаливо сидевшие позади ребята чем-то мешали капитану. За несколько часов он ни о чем их не спросил. А дядя Сеня обрадовался своим неожиданным спутникам.

Не прошло и получаса, как он уже знал всё – и кто они, и зачем едут в город – и так увлекся разговором об итальянце, похороненном в тайге, что чуть не посадил катер на мель.

Навстречу тупоносый коричневый пароход тащил баржу с гравием.

– А ну, Славик, выглянь из рубки, помаши ему слева. – Дядя Сеня, не оборачиваясь, протянул свернутый на черенке белый флажок.

Славка вскочил, открыл дверь. Ветер рвал из его рук небольшое белое полотнище, а он махал и махал до тех пор, пока с правой стороны тупоносого парохода ему не ответили.

Потом встречным пароходам махал флажком Ваня. Это занятие казалось увлекательным. Ребятам нравилось, когда, поравнявшись с каким-нибудь судном, катерок гудел срывающимся баском.

– Здороваемся, – приговаривал дядя Сеня.

На ночь катер причалил к яру напротив большой деревни. В темноте деревни не было видно, она угадывалась только по редким мерцающим огням. По узкому трапу пассажиры сошли на песчаный берег и, цепляясь за кустарник, взобрались на крутой, высокий яр.

Развели костер. Он взметнул вверх жарким пламенем, и сразу всё – река, очертания деревьев вдалеке – потерялось, растворилось в темноте.

Игорь Сергеевич приволок к костру осетра, подаренного рыбаками московскому гостю. С трудом удерживая огромную рыбу за жабры, Илья Борисович приподнял ее рядом с собой. Осетр оказался длиной с него.

Игорь Сергеевич опустился на колени, острым охотничьим ножом распорол рыбе брюхо. К восторгу окружающих, там оказалась икра.

Славка и Ваня притащили с катера тарелки и вилки, разложили трехкилограммовую черную массу и стали вилками очищать с икры пленки. А Игорь Сергеевич в это время варил уху. Он стоял у костра – невысокий, плечистый, в теплом свитере и шляпе, сдвинутой на затылок. Его широкое добродушное лицо было торжественно-сосредоточенным.

К костру с ружьями за плечами подошли капитан и дядя Сеня.

– А мы на озеро, – сказал капитан Игорю Сергеевичу.

– С утками мы тут дружбу водим, – пояснил дядя Сеня.

Охотники шагнули за светлый круг костра и мгновенно слились с темнотой, как будто бы провалились сквозь землю.

Игорь Сергеевич так же, как и дядя Сеня, сразу же познакомился с коршунскими школьниками, запомнил их имена.

– Славик! – командовал он. – Быстро на судно! В каюте бутылка водки. Налей четверть стакана – и сюда!

Славка с удовольствием оторвался от надоевшей икры и помчался к берегу.

– Соли! Сначала немного соли, – распоряжался Игорь Сергеевич, протягивая Ване деревянную банку с солью.

Ваня неуверенно стал солить икру. Он не имел ни малейшего представления о том, сколько нужно сыпать. Со стаканом в руке прибежал Славка.

– По пути не глотнул? – усмехнулся Игорь Сергеевич.

– Самую чуточку попробовал, – сознался Славка.

К удивлению присутствующих, Игорь Сергеевич плеснул водку в кипящую уху. Немного погодя он зачерпнул из котла ярко раскрашенной деревянной ложкой и поднес московскому гостю.

– Снимайте пробу, Илья Борисович!

Илья Борисович, маленький и тонкий, как подросток, в черном кожаном пальто и в темном берете на лысой голове, недоверчиво чуть пригубил, а потом хлебнул с явным удовольствием.

– Ну и кудесник вы! В жизни ничего подобного не едал!

Игорь Сергеевич стал наливать уху в свободные тарелки и чашки. Ели прямо у костра – кто сидя, кто стоя, и все было хорошо, просто и весело. Изредка в тишине осеннего вечера слышались выстрелы. «Это команда наша с утками дружбу водит», – приговаривал Игорь Сергеевич.

Ночь прошла беспокойно. Ваня и Славка улеглись на нижнюю полку. До полуночи они возились, приглушенно хохотали и шептались. А на рассвете возвратились усталые и злые от неудачи охотники и вскоре так захрапели, что сразу разбудили ребят.

Весь день снова плыл катер по широкой реке, только теперь это была уже другая река. Вода ее казалась синее и прозрачнее обской воды, а берега более заселенные и застроенные.

Вечером показался город. Ваня бывал здесь дважды, а Славка никогда еще не видел многоэтажных домов, такого обилия света и столько людей на вечерних улицах.

Немного растерянные, ребята сошли с катера. Следом за ними по прогибающемуся узкому трапу сошли на берег Игорь Сергеевич с Ильей Борисовичем. Около пристани их ждала светлая «Волга».

– Ну, а у вас, друзья, какой план? – спросил Игорь Сергеевич.

– У нас адрес одной школы… – Ваня полез в карман пиджака и достал конверт с письмом Федора Алексеевича.

– В школе может никого и не быть в такое время. Садитесь-ка лучше с нами.

Машина побежала по малоосвещенным, тихим окраинным улицам, но Ване и Славке казалось, что здесь светло и людно. Они всему удивлялись. А когда выехали на центральную улицу с многоэтажными каменными домами, освещенными витринами магазинов, с шумным потоком транспорта и толпами народа – совсем притихли.

Машина остановилась около гостиницы. Илья Борисович тепло попрощался со всеми.

– До завтра! Буду с утра звонить! – сказал ему Игорь Сергеевич.

Проехали еще несколько кварталов. Напротив Университетской рощи свернули налево и стали около небольшого особняка.

– Ну, орлы, выходите. Приехали, – сказал Игорь Сергеевич.

Он позвонил у входа. Дверь открыла его дочь, девятиклассница Таня. Она хотела обнять отца, но, увидев за его спиной чужих, смутилась.

– Танечка, это ребята из Коршуна, – целуя дочь, сказал Игорь Сергеевич. – У нас переночуют. Организуй им постели и ужин.

Таня пригласила гостей в столовую. Они вошли в просторную комнату с мягкой мебелью и картинами на стенах, с роялем в сером парусиновом чехле с керамическими фигурками на крышке.

Славке эта комната показалась дворцом, а Ваня был разочарован. Он представлял себе квартиру председателя облисполкома совсем другой – полупустой, полуказенной, строгой, с самыми необходимыми вещами. Он оглядел комнату пренебрежительно, сел на софу, вздохнул и подумал: «До чего же, наверно, мешают жить им эти безделушки».