Тьма, смотри на меня (сборник) - Илья Соколов

Я прибуду к ним сегодня, как только ночь настанет…

Путешествие на другой конец Тьмы.

Я оживлён, лишённый сна, закрыт в чужом сознании, я буду множиться бесчисленностью зла, дождливым днём воспоминаний.

Он бесшумно проходит в комнату без окон (пустые стены, пол и потолок).

Старый серый костюм с огнём в петлице, золотая лента чёрной шляпы, туфли, слишком поношенные для некогда представительной персоны.

Шуршание прощального песка по потолку. Сквозняк пустого взгляда.

— Что живому хорошо, то мёртвому — смерть.

Но, может, он ещё увидит свет. В потустороннем ящике [что именуют гробом] сегодня будет пусто…

Моя цена победы над собой — уродливое пораженье.

Я каждый ваш космический|земной отец. Я каждый ваш глоток Пустыни.

Самодовольный, он выходит вон. И вновь её задумчивый вопрос:

— А правда, что эксгибиционистов голыми хоронят?

Ни раз не повторяется повтор. Не раз приходит чей-то голос.

Чужеродная улыбка счастья на сером лике инопланетянина.

Вечный ветер со стороны египетских гробниц.

Покойник вышел ночью на прогулку.

Забытый в древности двойник Христа.

Живой и мёртвый. Лазарь.

Дуалит.

Меня однажды бабушка перевела через дорогу, говорю я.

Макс ухмыляется. Мира сидит рядом с ним на диванчике. Мы — в квартире Макса. Сейчас: сумерки вокруг нас. Скоро совсем темно станет…

Давно «системных сбоев» не было, зачем-то произносит Мира.

{Абсолютно идентичные аварии совершенно одинаковых машин с разными номерами; одна и та же песня по телевизору и радиоприёмнику в одно и то же время; одинаковые чувства очень разных людей при просмотре очень разных фильмов одного режиссёра; звонки по телефону с того света; приобретённые в процессе покупки наркотические качества совершенно ненаркотических препаратов; и прочие (по словам Макса) «падения↔сов»}:

Глаза Миры как у девочек в японских мультиках. Большие и красивые, словно всегда влюблённые в собственное сияние.

Прямо сейчас, внутри молодой темноты ночи, хлынувшей в квартиру через балкон, она то и дело поглядывает на меня.

— Это всё не я/ Это всё не я/ Как я мог жить лишь без тебя… — мягко напевает Макс как будто только для себя.

Я подхожу к шкафу |там на открытой полке лежит стопка листов, сшитых жёлтой ниткой|. Это сценарий Макса. Его «бесценная» рукопись.

Читать её тяжеловато — у автора почерк ужасный. Крупные, некрасивые буквы обведены несколько раз в разных местах текста.

Я открываю 16-ую страницу. Макс с интересом наблюдает за мной.

Поворачиваю книгу куда-то к тебе, чтобы можно было видеть хотя бы это:

Прямое поп ад ание в Нирвану. До т я ни до тени. Все пятна вины. Ступаешь тоскливо — внутри за предел ами мира. За тобой не следят дыры глаз бес конечной тоски. Он поднимает голову. Стигм аты смотрят тьмой. С покойным взгл яд ом мертвеца глядит на своих мучителе й.

К голгофе с лет аются тучи… Человечество из начально нас троено пла нета Вавилонской башни. Синий винил нашей вены пород ил силой своего больного псих0вство .

С трудом прочитав это во тьме, я смотрю на автора. Он смеётся.

Понравилось, спрашивает.

О чём книга, отвечаю я вопросом.

Ни о чём, поясняет Макс. Там говорится, что жизнь — это память. Все её события и моменты — воспоминания перед смертью. А когда они заканчиваются, ты становишься свободным, снова попадая в Ничто.

А если ты в этих «воспоминаниях» теряешь память, спрашиваю.

Всё равно это твои воспоминания… Ты помнишь потерю памяти, говорит Макс. А ещё что там? интересуюсь я. Роман-сценарий покоится у меня в руках. Там есть Храм Проклятых, серийные убийцы, подопытные клоны Спасителя, правое окно слева, крах всей системы, Армагеддон и сам Иисус Христос, объясняет Макс (по-моему, он вспомнил только малую часть).

Мира говорит: и как же ты её назвал?

Я долго смотрю на титульный лист и, наконец, читаю: «Тот — Темнота».

Мира уходит на балкон поговорить с луной, а Макс достаёт сигарету из кармана клетчатой рубашки, надетой поверх зелёной футболки с длинным рукавом и надписью "НЕНАВИЖУ ВСЁ", вживлённую на грудь.

Закуривает. И говорит мне:

— Спиши немедленно фразу "Спеши медленно".

После «смерти» Кристины (сердце, освобождённое из плена грудной клетки) он побрился наголо. Переживает, что ли? Непохоже на него…

Я положил роман на место. Тут же лежали аудиокассеты: Slipknot, KoЯn, Prodigy, SOAD, Amatory, Биопсихоз, Mudvayne, Crossbreed, Black Sabbath, Dry Kill Logic, Judas Priest, Disturbed, Demon Hunter, Motograter, Stone Sour и Sevendust.

Кто больше нравится? Спрашиваю. Макс затянулся, задумался.

Да в целом — все эти группы… под них хотя бы не уснёшь, говорит он, окружённый дымом. Тогда я отворяю дверцу шкафа. Внутри клубится тусклый жёлтый свет, такой, что видишь стопки видеокассет и дисков. Культавуха, как Макс их называет. Его лучшая коллекция фильмов: Бойцовая рыбка, Земля, Видеодром, Малхолланд драйв, Безумный Макс 2, Идентификация, Коровы, Помни, Выход, На игле, Быть Джоном Малковичем, Реконструкция, Титаник, Матрица, Dante's Inferno, Дьявол и госпожа «Д», Богиня: как я полюбила, Изгоняющий дьявола, Видок, Pulp Fiction, Se7en, Кафка, Сталкер, Машинист, Old Boy, Пьянь, Нечто, Список Шиндлера, Страх и ненависть в Лас-Вегасе, Слон, Бешенные псы, Человек-слон, Шоссе в никуда, From Dusk Till Dawn, Песни со второго этажа, Бойцовский клуб, 21 грамм, 9 с половиной недель, 9 жизней Томаса Каца, Рыжая белка, Молчание ягнят, Прирождённые убийцы, Summer of Sam, Сердце ангела, Достучаться до небес, Shutter Island, Донни Дарко, Inception, Престиж, Apocalypto…

Мира заходит в комнату (за ней опять сочится темень). Луна уже повернулась боком, оставляя свой полумесяц. Он виден хорошо через окно. Я же вижу три книги на слабоосвещённой полке.

Лотреамон, Рембо, Бодлер… Смотрю последний раз и закрываю шкаф.

Макс бросил окурок на пол. Наша «девушка-снег» нежно погладила его по лысой голове и улыбнулась мне. Кажется, Мира меня любит.

Макс идёт на кухню поставить чайник.

Я хочу сказать Мире что-то очень важное. Кто же мной сейчас-то играет?

Какая-нибудь девчонка… Люди постарше меня не выбирают никогда. Крутые парни тоже не любят таких персонажей прохождения. Может, девушкам хоть нравлюсь? В качестве игрока.

Разумеется, в голову мне ничего не приходит. «Новых сообщений нет.»

Я просто смотрю на её ноги, грудь, шею, лицо… Всё в Мире красиво.

Она глядит мне в глаза так, что во внутренней палате Дурдома НеБытьЯ менR сразу навещает мысль: я могу видеть звуки и читать мысли…

Пошли пить чай, просто говорит Мира. Скоро кто-то придёт.

Я знаю точно, что она права.

Бывает, к нам заходят ночные гости. Всегда разные (но одинаковые по структуре элементов).

Мы с Мирой идём на кухню. Там, прислонившись к подоконнику, Макс снова курит. Дым липнет темнотой вокруг него. А на столе — четыре кружки с чаем и пятая, пустая… Для Кристины.

Я хочу узнать, который час. 22:30? Полночь? 2 ночи?

У Макса все часы идут по-разному. Всё неправильно.

Звонок в дверь.

Мы идём открывать. Темнота — за нами. Открыли. Темнота тут как тут.

А с ней — очередной гость. Не нашедший покой.

«Мертвец».

Старик, когда был молод, задумал написать роман. Бессмертную книгу человечества, которая смогла бы отразить всё то, чего не сделал Бог.

В год Старик писал по о1дной странице. Всего их вышло 66.

На эту «вечную книгу» он потратил всю свою жизнь, и не было для него ничего дороже. А когда захотел Старик дать её кому-нибудь прочесть, то понял — нет у него никого. Только книга.

Тогда он сел у зеркала и прочёл её самому себе.

И умер от сердечного приступа.

В последствии его «самый важный» роман опубликовали с трагической историей жизни (и смерти) автора в предисловии.

Книгу Старика прочли миллионы…

Быть может, в ней написано про пятерых друзей: трёх девушек и двух парней, которые не живут, а «играют». Но постепенно они выходят из Игры.

А игра такая, что даже если пройдёшь её до конца, она не закончится.

Из выше сказанного вытекает ниже сказанное:

Мы все во сне играем своими жизнями…

А мы — то, кстати, сейчас что делаем? Спрашиваю я.

Мира пристально смотрит на замолчавшего Макса. Тот проводит ладонью по своей голове. И что-то отвечает мне. Вообще, он, по-моему, прекрасно видит, что из-за странного шума в ушах я ничего не услышал.

Макс улыбнулся, слегка прищурил глаза. Не хочется мне его переспрашивать. Я говорю: я иду спать. Кто со мной?

Мира говорит: ладно, пойдём заниматься сном…

Макс вынимает из пачки новую сигарету. Весёлый танец огонька зажигалки на фоне полумесяца Луны. Слиянье с кончиком. Табачный дым.