Журнал «Вокруг Света» №05 за 1982 год - Вокруг Света

Используем мы и еще одну новинку — Т-образные свайные перемычки, которые выполняют роль волнорезов. Их укрепляют полиамидными мешками с песком. Вес каждого такого мешка — четыреста пятьдесят килограммов, а для устройства одной перемычки их требуется сотня. Хорошо хоть, песку хватает. Его мы у моря заимствуем. На поврежденные участки суши мощные землечерпалки намывают песок, поднятый со дна. Затем по весне на этих площадях высаживаем кустарники, сеем траву, вроде берегового овса, так что сила сопротивления дюн натиску волн заметно увеличивается.

Пока мы разговаривали, солнце начало скрываться за островом, но мы уже подошли к Нойендорфу. Катерок «Морской орел» принимал пассажиров.

— Я обещал тебе, что сокровищ Хиддензее хватит и на твою долю. Постой-ка,— с этими словами Андреас побежал к сувенирному киоску.

Вернулся он с миниатюрными подвесками — точь-в-точь такие я видел в Штральзундском музее.

Чайки, крича, кружили над катером, пока Хиддензее не растаял в предвечерних сумерках. Но еще долго борт «Морского орла» освещали вспышки маяка, которыми провожал меня остров-сокровище.

В. Чудов, корр. ТАСС — специально для «Вокруг света» Хиддензее — Берлин — Москва

Ушли на задание

Пора,— негромко сказал командир разведгруппы лейтенант Адхам. Он сделал последнюю глубокую затяжку, потом решительно бросил на землю еще дымившуюся сигарету и наступил на нее каблуком тяжелого солдатского ботинка. Сидевшие на старых снарядных ящиках разведчики Висама и Абу Расиф, одетые, как и командир, в пятнистые маскировочные комбинезоны, разом вскочили и загасили сигареты. Абу Расиф из привычной осторожности глубоко вдавил свою в песок на бруствере, а Висама хотел незаметно сунуть окурок в нагрудный карман. — Не хитри, Висама,— шутливо погрозил пальцем высокий широкоплечий мужчина в полувоенной форме, стоявший рядом в окопе. Это был начальник штаба Абу Нидаль, готовивший группу к операции. Его правую щеку пересекал глубокий шрам, придававший лицу суровое выражение. Но когда он улыбался, шрам превращался в тоненькую морщинку, сбегавшую от глаза к подбородку, лицо становилось неожиданно добрым, и тогда было заметно, что он смертельно устал.— Придется потерпеть. Вернешься — подарю целый блок. Или отдам свою трубку.

Абу Нидаль прощал этому парню некоторые вольности. Несмотря на разницу в возрасте — целых двадцать лет, они были друзьями: оба родились в маленькой палестинской деревушке на западном берегу реки Иордан и почти одновременно оказались на чужбине.

Начальник штаба поочередно подошел к каждому из разведчиков, осмотрел оружие, проверил, сколько взято гранат и запасных магазинов. Он доверял лейтенанту Адхаму, Висаме и Абу Расифу, знал, что они прошли суровую школу, сражаясь в рядах Палестинского движения сопротивления, не первый год в разведке, много раз смотрели смерти в глаза. Но он знал и другое: нынешнее задание особо сложное. Группе предстояло не просто разведать расположение войск противника на этом участке фронта, а обнаружить артиллерийские позиции, с которых дальнобойная израильская артиллерия ведет обстрел мирных ливанских сел, и — главное — сфотографировать их. Эти снимки очень были нужны отделу информации Организации освобождения Палестины, чтобы разоблачить в прессе преступления агрессора в оккупированных районах Южного Ливана.

Абу Нидаль остался доволен экипировкой разведчиков. На прощание он крепко пожал им руки и как-то не по-военному сказал:

— Будьте осторожны, ребята.— Потом добавил: — Ас-Саура хатта наср!

— Революция до победы! — Эхом откликнулись трое разведчиков.

— Не увлекайтесь и не зарывайтесь. Через три дня вас выйдет встречать специальная группа,— еще раз напомнил начальник штаба. Собственно, надобности в этом не было: разведчики в мельчайших деталях знали и маршрут, и сроки возвращения. Видимо, сказалось несвойственное Абу Нидалю волнение, вдруг овладевшее им.

— Все ясно,— коротко ответил лейтенант Адхам и первым выбрался из окопа.

За ним последовал Абу Расиф. Висама не удержался: прежде чем покинуть окоп, положил руку на плечо начальника штаба и, озорно улыбнувшись, шепнул:

— Берегите трубку...

Стать федаином

На рассвете группа сделала первый привал. Дальше начинался самый трудный отрезок: ни деревьев, ни кустарника, где можно укрыться. Только трава— жиденькая, невысокая, каким-то чудом росшая на этой выжженной солнцем каменистой почве. А тут неожиданно попался довольно глубокий овраг, в котором можно было выпрямиться во весь рост.

— Половина пути позади. Пока все идет нормально,— удовлетворенно произнес лейтенант Адхам, пряча в карман карту, по которой проверял оставшийся маршрут.— Можно подкрепиться.

Когда со скромным завтраком было покончено, расположились отдохнуть на дне оврага.

— Слушай, командир,— приподнялся на локте Висама,— все забываю спросить: жена родила?

— Должна вот-вот. Но она ведь в Сирии, а оттуда, сам знаешь, известия не сразу доходят.

— Сколько у тебя сейчас? —. полюбопытствовал Абу Расиф.

— Пока четверо,—улыбнулся Ад-хам.— Три парня и девочка. Будущие федаины — Лицо его вдруг посуровело.— Впрочем, лучше, если они не станут ими и никогда не испытают то, что выпало на долю нашего поколения...

Все трое замолчали, думая о чем-то своем.

— Подъем! — негромко скомандовал лейтенант.— Порядок движения прежний.

Он первым осторожно выбрался из оврага, осмотрел в бинокль местность и только после этого махнул рукой товарищам.

...За свои тридцать два года лейтенант Адхам повидал многое. В 1967 году, когда израильтяне вторглись на западный берег реки Иордан, Адхам дрался против захватчиков в рядах Палестинского движения сопротивления, защищая лагерь беженцев, где он родился. Но силы были слишком неравными: лагерь стерли с лица земли, а его обитателям пришлось бежать в Иорданию. Адхам, которому в тот год исполнилось девятнадцать лет, остался на оккупированной территории. Он стал подпольщиком, членом организации «Герои возвращения». Они взрывали склады с оружием, уничтожали боевую технику, нарушали линии коммуникаций, расклеивали листовки, в которых призывали население оказывать сопротивление оккупантам. Во время одной из операций Адхам был ранен, и ему приказали перебраться в соседнюю Иорданию. Шел он по ночам, а днем укрывался у крестьян. Потом переплыл реку Иордан, добрался до столицы, разыскал там товарищей, которые переправили его в Ливан.

В 1969 году Адхам становится бойцом Демократического фронта освобождения Палестины (ДФОП), участвует в боях, после короткой учебы получает звание лейтенанта. В Ливане он узнал, что его средний брат схвачен ищейками из «Шин бет», а младший погиб в неравной схватке с израильскими коммандос.

Сходная судьба была и у двадцатичетырехлетнего Висамы и двадцатилетнего Абу Расифа. И не только потому, что у каждого за плечами не один десяток боев и разведывательных рейдов. Оба тоже родились на чужбине, никогда не видели своей родины — Палестины и знали о ней лишь по рассказам старших.

Абу Расифу было всего четырнадцать лет, когда погибли его родители. Это случилось во время налета израильской авиации на лагерь палестинских беженцев Рашадия. После смерти родителей Абу Расиф решил стать федаином, чтобы с оружием в руках мстить оккупантам. Парнишка мечтал ходить в разведку, взрывать мосты, склады с боеприпасами в тылу врага.

— Ты еще мал,— сказали Абу Расифу в одном из отрядов ДФОП, куда он пришел с просьбой дать ему автомат и направить в разведку.— Тебе надо учиться.

— Я хочу сражаться против израильтян, чтобы скорее освободить нашу родину,— стоял на своем подросток.— Не дадите оружия — сам добуду.

Командир, которому доложили о добровольце, отказал наотрез, и мальчик ушел. А ночью его обнаружил часовой— продрогшего, голодного, сидящего неподалеку от штаба. Почти месяц Абу Расиф вел настоящую осаду и в конце концов добился своего: стал федаином. Не сразу, конечно. Сначала Абу Расифа приняли в организацию «Львята революции», которая объединяет таких же, как он, сирот. Они живут в военизированных лагерях, где, кроме обычной школьной программы, изучают военное дело. Первый лагерь «львят» появился в 1968 году и насчитывал тогда 650 палестинских ребят, потерявших родных и близких.

В таком же лагере проходил подготовку и Висама. Там его увидел Абу Нидаль, который после тяжелого ранения был временно назначен туда инструктором. Он сразу обратил внимание на этого бойкого подростка, в сущности, еще мальчика, готового с утра до вечера разбирать и собирать оружие, отрабатывать приемы рукопашного боя, учиться читать карту или преодолевать полосу препятствий.