Бель Эпок по-американски - Владимир Романовский

МОРИС. Но ведь вы говорите, что именно они выбирают художников и делают их знаменитыми?

КЛОДЕТ. Да.

МОРИС. Как же они это делают? Какими критериями пользуются?

КЛОДЕТ. По подсказке.

МОРИС. Да?

КЛОДЕТ. Да.

Пауза.

МОРИС. По чьей подсказке?

КЛОДЕТ. По моей.

МОРИС. По вашей?

КЛОДЕТ. По моей и еще некоторых других людей.

Пауза. Морис нетерпелив и сердит. Очень он темпераментный.

МОРИС. То есть, вы хотите сказать, что это благодаря вам я теперь знаменит?

КЛОДЕТ. Ты еще не знаменит. Но скоро станешь. Я не только подсказывала критикам, чтобы они познакомились поближе с твоими картинами - до очень недавнего времени, я платила за все твои ангажменты и выставки. Я писала письма влиятельным людям, я их на эти выставки приглашала.

МОРИС. Вы начали всем этим заниматься до или после того, как вы начали со мной спать?

КЛОДЕТ(смеется). Ну, ну, легче, Морис. Не надо оскорблять мои чувства.

МОРИС. К черту ваши чувства. Речь идет о моих работах!

КЛОДЕТ. A так же о твоей гордости. Нет?

МОРИС. Да. Вы тут мне втолковываете, что мои работы, мое искусство, все - все зависит от вашего каприза, и это.... (замолкает, пауза, ядовито). Знали бы вы как я ненавижу богатых. Вы все паразиты, вы никогда не работаете сами, но имеете наглость судить о работе других, просто потому что у вас есть деньги.

КЛОДЕТ. Зачем ты сбрил бороду? Тебе очень шло.

МОРИС. A?

КЛОДЕТ. Когда-нибудь, ты и сам станешь богатым.

МОРИС. Никогда. Оставлю себе на жратву и крышу, остальное раздам.

КЛОДЕТ. Кому?

МОРИС. Бедным.

КЛОДЕТ. Которым именно?

МОРИС. Не знаю. Каким нибудь.

КЛОДЕТ. Но ведь не можешь же ты осчастливить всех бедных. Придется выбирать - и отдавать предпочтение одним над другими. Может даже по чьей-нибудь подсказке.

МОРИС. Я.... (восмущенно). Вы прекратите это сейчас же!...

КЛОДЕТ. По чьей именно подсказке?

МОРИС. Ничей. Сам. Все сам.

Пауза.

КЛОДЕТ(улыбается). Что ж, и не такое случалось. Но если бы тебе нужна была подсказка - к кому бы ты обратился в первую очередь? Не ко мне ли?

МОРИС. Терпеть не могу, когда ты так со мной говоришь, свысока! Перестань!

КЛОДЕТ. Тебе нужно снова отрастить бороду. У тебя лицо не такое пасторальное с бородой. Ты ведь из деревни? Ну, не дуйся, лучше слушай. Все богатые делятся на две категории - старые деньги и нувориши. Нувориши сделают тебя миллионером - у них много лишних сбережений, и они любят тратить. Вторая категория не так многочислена, очень сплочена, и очень влиятельна. Люди этой категории подскажут нуворишам, что тебя нужно сделать миллионером. Я к этой категории принадлежу.

МОРИС. Американцы все так думают? Это что, новый товар такой - модель Вселенной, сделано в Бостоне?

КЛОДЕТ. Это не модель, это реальность. Старые деньги капризны и ненадежны. Люди этой группы.... Ну, например, некоторые посвящают всю жизнь охоте. Мой сын, например. Или же играют на бирже - как мой племянник. Некоторые гордо сочиняют плохую музыку. Среди них есть, тем не менее, некоторое количество людей которые предпочитают просто покровительствовать искусствам - знатоки, такие как я. Мы никогда не создаем искусство сами, но мы знаем, как его популяризировать. Мы вполне компетентны - у нас за плечами столетия опыта. Мы - хранители мудрости. Мы не всегда правы - и тем не менее, ни один художник, писатель, и уж конечно ни один композитор, никогда не получит признания без кивка головой с нашей стороны. Ты можешь быть гордым, или равнодушным, ты можешь считать себя выше всей этой земной суеты, но когда ты говоришь о богатых, старайся знать точно кому ты о них говоришь и как громко. Хранители мудрости тоже люди, a люди разные бывают. В один прекрасный день ты можешь наскочить на человека злопамятного и мстительного, результатом чего будут плохие отзывы и пустые залы до конца твоей жизни.

МОРИС. Это что - угроза?

КЛОДЕТ. О, нет. Я тебе плохого не желаю. Но я не единсвенный человек от которого ты зависишь. Так же, мне не хотелось бы, чтобы ты думал что я все это делаю для тебя потому что ты со мной спишь. Наши постельные отношения это просто мой каприз. Если бы ты был поживший, отвратительный и скучный тип, я все равно бы устроила тебе все твои выставки и ревью, просто потому, что считаю, что твое искусство этого стоит.

МОРИС. Спасибо.

КЛОДЕТ. Не нужно сарказма, и не за что меня благодарить. Я сделала комплимент не тебе, a твоему таланту. Твой талант дан был тебе Богом в момент твоего рождения. С тех пор, ты не сделал почти ничего, чтобы хотя бы казаться этого таланта достойным.

Пауза.

МОРИС. Американцы думают, что они весь мир могут купить.

КЛОДЕТ. Хранители мудрости не имеют национальности. Крафт - англичанин, Потемкин - русский, Клемансо - француз.

МОРИС. Но все вы именно во Францию приезжаете.

КЛОДЕТ. Это такое сейчас течение. Сейчас очень модно поддерживать французское искусство - и эта мода уже вышла за пределы всех приличий. Тем не менее, это всего лишь мода, и она пройдет. Правда, она уже успела принести вред. Американский импрессионизм не хуже, если не лучше, французского, a мы его до сих пор игнорируем. Жаль. Во Франции очень мало стоящих художников, a раньше было и того меньше.

МОРИС. Мало?!

КЛОДЕТ. Да, мало.

МОРИС. Черт знает что такое.

КЛОДЕТ. Это ты о чем?

МОРИС. Ренуар, Писсаро, Дега, Моне, Матисс, да и я сам!.... Во Франции....

КЛОДЕТ. Да, французы очень много успели намалевать за прошедший век. Но только Мане и Лотрек, которых, кстати, ты забыл упомянуть, действительно бессмертны. Ты меня слушай. Хранителей мудрости мало, a уж экспертов среди них и того меньше. Я эксперт. Да, и ты неправ в отношении моих соотечественников. Американские хранители мудрости очень скромны, ты нигде не услышишь их имен. Мы помогаем, мы покупаем, мы создаем базу. Но мы также понимаем то, чего не понимают другие - именно, что просить славы там, где славе нет места - верх бестактности.

МОРИС. Да, правда? Ну так слушай. Вы американцы - самые наглые, самые тщеславные....

КЛОДЕТ(безапелляционно). Остановись, хватит. Как можно быть таким тупым? Я ведь только что тебе все объяснила, a ты продолжаешь думать о классе, в который ты сам в скором будующем попадешь - в нувориши. Если ты думаешь, что французский нуворишь менее отвратителен, чем американский, то, смею тебя уверить, ты ошибаешься. Я никогда к их классу не принадлежала. И мое имя никогда не будет упоминаться вместе с их именами.

МОРИС. Ты всеже презираешь людей. Я видел, как ты здесь смотришь на наших аристократов - как будто они грязь.

КЛОДЕТ. Американская аристократия лучше и выше многих других, хотя бы потому, что ей не пришлось пережить ни одной революции, где лучших ее членов убивали бы на площадях на потеху толпе, которой такие зрелища помогают верить, что она всесильна и справедлива. Французская аристократия состоит, благодаря дюжине здешних революций, из бывших мелкопоместных дворян, которым быть скромными мешает мелкое происхождение, которые любят похвастать, и требуют чтобы им посвящали романы и симфонии, которые пишут золотом свои имена на стенах культурных центров - что не слишком далеко от ментальности среднего нувориша, a?

МОРИС. Я не хочу с тобой спорить.

КЛОДЕТ. Да и не нужно. У тебя нет для спора со мной ни ума, ни образования. Так, слушай. Я только что получила письмо из Штатов. Мой муж пошаливает, и это становится неприличным. Мне нужно съездить домой на пару месяцев. (Вынимает помаду и карманное зеркальце из сумочки). Я вернусь к Рождеству или чуть раньше. A ты пока постарайся тут быть в форме. Одна дама заказала тебе свой портрет - закончи его до конца месяца, и больше реализма, но не рисуй прыщи и бородавки - ну, ты понял. И поменьше морщин. Дама думает, что все еще молода и, будучи проискождения темного и без воображение, воспримет полное сходство как личное оскорбление. У тебя есть ее адрес. Далее, у тебя выставка в Орлеане - не езди туда сам, пошли письмо с извинением, скажи не можешь. A то ты там без меня опозоришся, со твоими-то манерами. Моне тебя пригласил к себе на несколько дней - смотри не поссорься с ним.

МОРИС(сварливо). Все, или еще чего-нибудь?

КЛОДЕТ. Да....

Входит официант.

ОФИЦИАНТ. Мадам Уверр, вас к телефону.

КЛОДЕТ. A, спасибо. Я сейчас.

Официант уходит. Клодет кладет помаду и зеркальце в сумочку, оставляет сумочку на кресле.

КЛОДЕТ. Я сейчас вернусь.

Она выходит.

Морис ерзает в кресле. Но вот он поднимается и роется в карманах, ища карандаш. Не найдя такового, он открывает сумочку Клодет, вытаскивает из нее помаду, раскладывает на столе салфетку. Открывает помаду, что-то рисует на салфетке, расписывается, кидает помаду обратно в сумочку, быстро уходит налево.

Пауза.

Входит официант. Он осматривается, замечает уходящего Мориса, провожает его глазами. Уходит направо.

Пауза.

Справа, входит Клодет.

КЛОДЕТ. О!

Она смотрит на рисунок, смеется.