Птица горести - Николай Александрович Масленников

что, находясь под пологом деревьев, даже самый нищий почувствует себя несоизмеримо богато, ибо все вокруг него вдруг окажется в золотом сиянии. Выйдя на прогулку, это чувство мало того, что подтвердилось, так заиграло ещё бо́льшими красками: взору Александра открылись красный, коричневый, зеленый и их оттеночные цвета. Наш герой полностью погрузился в огненную пестроту фона: «Почему же природа не становится такой привычной и наскучной из-за повторяющейся из года в год картины? Может, она выглядит настолько захватывающе, что каждый раз благодаря своему обаянию напускает на человека забытьё?.. Хотя, возможно, всё проще: живая сила наделена жилой неиссякаемого контраста, к которой просто нельзя привыкнуть. И я уверен, она – это истинная красота. А что-либо истинное никогда не сможет оставить человека беспристрастным, потому что это несколько выше его сущности… Природа – это нечто объективно изящное и в то же время непостижимое, гигантское. Просто невозможно, чтобы такое ничтожное существо, как человек, мог насытиться ею… и чем старее он становится, тем больше он это осознает… тем дороже его душе становится каждая осенняя пора».

По пути в зоомагазин Александр заметил, что люди до крайности хмуры и угрюмы. Это не могло не кинуться в глаза на столь красочном фоне. Одни прохожие, понурив свою легкую голову, смотрели себе под ноги, и, кажется, им было ничего не нужно от этого мира, кроме надуманных проблем и забот. Иные, которые шли вместе, увлеченно выплескивали безудержный поток абсурда из своих ртов. От них то и дело доносилось невежественные возгласы «а я сегодня», «а у меня», «а я», «я», «я»… Можешь не сомневаться: они не слушали друг друга; пока говорил первый, второй, кивая, размышлял, о чём поведать своему напарнику.

На всех их измученно дряхлых лицах читалась рутина, слова которой побуквенно, с усердной кропотливостью выводились обществом ещё с самого рождения. Они привыкли к ней, и поэтому в их понимании это выглядит как нечто естественное, неотъемлемое от тяжёлой жизни.

На протяжении всего похода Александра никак не покидало чувство, будто его сверлили в спину взглядом. В один момент это и заставило его обернуться. Все люди, которых он видел, совершенно все, смотрели на него, то за его спину, то за свою, а затем ему в шаг.

Александр нёс за своими плечами нечто объемное. Оно тянулось за ним в виде облака, или же даже снежной лавины. Бесформенный образ есть некий дух. Он есть и у тебя за спиной. Нужно только его прочувствовать. Он сзади. Возвышается за тобой. Это что-то холодное. Ледяное дыхание. Мороз от холодных рук. Люди, которые дороги твоей душе. Они белоснежные и с невидящими глазами, шагают за тобой по пятам. Среди них витают события прожитых дней. Сотни нитей. Они переплетены между собой. И простирается череда воспоминаний: горести, страхи, улыбки, слезы, мечты. Все тянется за тобой. Стоит только оглянуться.

Александр вглядывался в поток за плечами – и это приносило ему только боль. Ибо всё, что в нем когда-то было: то алая кровь, то нежно-розовые лица, то ослепительно-жёлтое солнце – уже стало выцветшим и бесцветным.

За спиной нашего героя было прошлое, на которое он так жадно оборачивался, как и все эти люди.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Он понял, что у живых что-то происходит; он так долго жил в мешке, что имел право считать себя мертвецом. <…> Услышав лязг тяжелых засовов и скрежет заржавелых петель, поворачивающихся на крюках, Дантес, который сидел в углу и с неизъяснимым наслаждением ловил тоненький луч света, проникавший в узкую решетчатую щель, приподнял голову.

Дюма, «Граф Монте-Кристо»

Вызвать улыбку на твоем лице просто: я всего лишь расскажу, насколько человек бывает непрактичным, в особенности – мечтатель.

На обратном пути, держа в руке маленький домик, за решётками которого жалобно выглядывали два глазика Арга, в голову Александра заползла мысль о предрассудках.

Тебе никогда не казалось, что дом для птицы в качестве клетки является одним из них – жестоким и парадоксальным? Даже человеку, которому никогда не приходилось копаться в пыльных углах мифологии, все равно известно, что птица – олицетворение свободы, легкости и возвышенности.

«Люди заводят тебя ради наслаждения силой вольности, но надевают оковы на твои крылья посредством клетки и держат в угнетающем заточении, – украдкой поглядев на своего друга, возникло в голове Александра. – Они оставляют тебе глаза в виде лазеек между прутьями решетки для того, чтобы ты, невзирая на своё небесное происхождение, видел свою жалкость. Возомнив себя богами, они усмехаются над тобой – но знай: люди таким образом пытаются замаскировать именно свою ничтожность».

Часто подобные мысли выводят нашего героя из себя. В подобные моменты он всей сущностью презирает этот мир, этих беспросветных созданий, эту справедливость, которая затерялась среди обширной низменности. Он чувствовал, что досада разрастается и сию секунду должна разорвать его. В этот момент мозг его был уже поражён, глаза залились яростью, а мышцы затвердели, как пластичный металл. Внутри груди нестерпимо жгло. Бурление вулкана захлебнулось, и всё то, что так долго подавлялось, резким порывом взлетело на воздух. Тучи заполонили небосклон, наступила минута затмения. Окружающие звуки растворились, и из глубины сознания импульсивно донёсся Xxxtentacion с «KING».

В нашего героя вселился бес, и, руководствуясь шёпоту зловещего духа, Александр разорвал паршивые оковы клетки, оставив одну большую дыру, показывая людям, что находится у них в груди.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Вся прелесть прошлого в том, что оно – прошлое.

Уайльд, «Портрет Дориана Грея»

Предлагаю отвлечься от пересказа происходящего и совсем немного осведомиться о прошлом нашего героя.

Всю сознательную жизнь, где родился и вырос, Александр провёл в столице России – Москве, такой естественно красивой утром и ослепительно-яркой ночью. Однако, правда жизни такова, что всё, даже приятное и хорошее, рано или поздно приедается. Со временем разрушается и призма, через которую человек смотрел во время очарования. В глазах его появляются сначала едва уловимые темноватые оттенки, а потом вовсе ясные чёрные цвета – недостатки. В этом случае, если любовь и преданность велика, взваливает он данный тяжкий груз на собственные плечи, называя это компромиссом. Именно таким образом некоторые из них он и перенимает на себя.

Александр тоже являлся заложником некоторых слабостей. Благодаря своей любви к городу он не представлял жизнь без роскоши и удобства. Правда, пороки не будут пороками как таковыми, если научится первоклассно оправдывать их громкими словами: «Ну разве грешно нести в себе дух вымирающего аристократизма?!».

Где роскошь, там и бесчисленное множество красивых девушек, подумаешь ты? – И всё правильно. Александр не переставал восхищаться их внешней красотой. Он мог молча просидеть в шумной компании на каком-нибудь праздничном вечере долгое время, засмотревшись на очаровательную девушку, попросту следя за выражениями её