Странствие - Елена Кардель

И такой она останется в моей памяти навсегда.

Каждая семья начинается с женщины. Именно она невидимо создаёт и удерживает стабильность и гармонию семейной жизни. Как Дух наш соединяет живительным флюидом материю тела с Душой, так Женщина является проводником отношений наших с Разумом Высшим. Она отождествляет собой связь видимой природы с Природой божественной. Это удивительное святое творение живёт вблизи каждого из нас или в наших сердцах.

На протяжении веков было создано великое множество поэтических и художественных произведений, воспевающих Женщину, родительницу и хранительницу человеческой жизни. А знаменитые “Мадонны” Рафаэля Санти, Перунджино и Да Винчи по сей день излучают свою Красоту и Любовь.

Ежегодно 7 апреля православные христиане празднуют День Благовещения, “возвещения”, вспоминая о неповторимом чуде, которое произошло с обыкновенной и, в то же время, избранной из всех женщин.

Библейская история о Деве Марии, о её чудесном зачатии и рождении Иисуса Христа даже спустя тысячелетия остаётся самым значительным произведением.

Исполнение божьей воли стало основной целью жизни простой женщины, добродетель и чистота Души которой были отмечены Провидением. Выделив благороднейшие черты, Судьба дала ей необыкновенную жизнь и сделала её бессмертной в сердцах и мыслях многочисленных поколений».

Только сейчас Алиса заметила, что таких гуляющих, как она, в аллее было немало: это и влюблённые парочки, и пожилые люди, и молодые мамы с детьми.

«…Но вернёмся к печати. Её можно считать знаком к раскрытию тайн, снятию запрета, табу. Это – “освобождение из темницы и выход на свет”.

Заканчивается моё обучение в Университете, и мне пора выбирать новый путь. Значит, пришло время готовиться к переменам».

Словно оттиск самого солнца, сжигая всё отработанное и ненужное, оставляя лишь квинтэссенцию знаний и опыта, печать возвещала о том, что Алиса свободна от прошлого и может САМА создавать свою будущую судьбу.

Путь четвёртый. Сумерки

Остался позади солнечный берег. Тропа уводила Странника прочь. По мере его удаления, свет становился слабее. Стирались дневные краски. Окружающий мир терял свою ясность, контуры размывались, образуя расплывчатый фон. Новый мир постепенно окутывался темнотой.

Лёгкая дымка, исходившая от земли, медленно поднималась вверх. Сгущаясь, сумерки оживали. На фоне этой опустившейся тьмы двигались тени. Силуэты теней были разнообразны: одни напоминали животных ., другие – людей, третьи – страшных чудовищ. Эта бесцветная масса неудержимо надвигалась на Странника, обволакивала и сжимала в кольцо. Где-то внутри возникал страх, усиливаясь., он переходил в ужас.

Странник чувствовал, как он сжался, напрягся, хотел закричать.

Но голоса не было. Здесь вообще не было звуков. Лишь оглушающая тишина. Пугающее безмолвие.

Казалось, что темнота затягивает его, словно омут, увлекая на дно. Сумрак обжигал холодом, будто невидимый Фатум подул на него леденящим дыханием.

«Я в царстве Аида, в сумеречном потустороннем мире, обители мёртвых. Здесь мне предстоит отвечать за земные дела. Точнее, за то, что не сделано или сделано было не так, как тому надлежало».

Из глубин подсознания ползучими гадами поднимались скрытые чувства. Ошибки и страхи, неуверенность и неудовлетворённость в своей земной жизни он прятал внутри, в недоступном для совести месте. Теперь предстояло всё это заново осознавать.

Сколько прекрасных возможностей он упустил из-за собственной нерешительности. Служил гордыне недостойных правителей, потакая их прихотям. Годы провёл в одиночестве, без любви и тепла. Иллюзии заменили ему мечты и, вскоре растаяв, оставили уныние и безысходность.

«Как бессмысленно прожита жизнь. Можно ли что-то исправить?»

Страннику показалось, что путы, сжимающие его, вдруг ослабли. Он ощутил облегчение, будто камень свалился с Души. Сквозь рассеивающуюся темноту начинал проступать свет. Вернее , это было слабое голубое свечение.

Какая-то неведомая ему сила выталкивала из глубины. Ещё мгновенье, и он будет свободен. Последнее усилие, и вот он на берегу, взирает на тёмную гладь пруда, из которого только что вышел.

Вслед за ним на влажный песчаный берег выбирается рак. Как опытный воин, одетый в непроницаемый панцирь, словно в броню, он смело двигается вперёд, показывая тем самым необходимость защиты чувственных проявлений.

Голубое свечение оказалось светом взошедшей Луны. Мир вновь принимал очертания.

Странник увидел перед собой пустынную местность. Через неё пролегала дорога, уходящая вдаль. По обе стороны от дороги виднелись высокие башни, напоминавшие древние зиккураты. Перед башнями, будто охранники, сидели животные. Правое животное напоминало собаку, а левое – волка.

Высоко над дорогой, посреди небосвода, бледно сияла Луна. Она заключала в себе полумесяц, имеющий человеческий лик.

Луна озаряла пространство своим отражённым светом, роняя на землю лучи, словно капли дождя.

Звери, обратив свои морды к Луне, неистово выли. То ли испуганные или восхищенные зрелищем, то ли безвольно подчиняющиеся Луне, они олицетворяли животную природу материи, её сокровенную тайну, скрытую сексуальность.

Этот мрачный, унылый пейзаж и странные звери гипнотически воздействовали на волю, рождали тревогу, пробуждали инстинкты, поднимающиеся со дна Души. Собака и волк, эти символы добра и зла, приручённого и дикого, подсознательного, напоминали Страннику о страстях и желаниях. Именно здесь, в этой пугающей местности, на границе миров, ему предстояло их осознать и научиться, впоследствии, контролировать.

Обращая свой взор на светящийся диск, Странник понял, что это не просто Луна, а наступившее в момент новолуния солнечное затмение. Значит, его ситуация фатальна.

«Это – рок, кармическая ответственность перед началом пути».

Он уже знал, что космический закон кармы требует, чтобы Душа, не достигшая совершенства, вновь воплотилась в физическом теле и прошла свою следующую жизнь с учётом прожитой ранее, дабы исправить допущенные промахи и выполнить неисполненные задачи.

Разве он мало страдал и терпел унижения? В чём его грех, ведь ошибки и заблуждения были так незначительны? Да, он не познал настоящей любви, его страсть была иллюзорнойа творения – холодны и безжизненны. А может он просто не был готов, ещё не созрел? Оттого и боялся любви.

Выходило, что свой новый путь ему нужно выбрать с учётом потерь. Но прежде он должен узнать искушения, радости и падения, связанные с любовью.

«Всему своё время – это принцип Души, который определяет течение индивидуальной судьбы. Отправиться в новый путь, родиться заново в мире физическом, значит принести себя в жертву, отречься от прошлого ради неизвестного будущего. Но прежде всего, нужно поставить перед собой цель, даже если она покажется недостижимой».

Переживание своего одиночества подталкивало Странника к обретению нового смысла, к постижению лунной природы женского в его мужской части Души.

«В природе всё двойственно, и отсутствие женщины в жизни мужчины делает его неполноценным, ущербным и даже безумным».

Страннику предстояло переродиться, чтобы открыть в себе новые ценности: доброту, милосердие, бескорыстие и любовь. Иллюзии материального мира для него окончательно стали понятны. Теперь он будет другим.

Отправляясь в дальнейший путь, ему предстояло пройти мимо этих странных животных – неукрощённых страстей, которые, словно потомки пса Цербера охраняют Врата.

Дальше дорога идёт между сторожевыми башнями. Они у каждой Души свои, как и сам путь имеет смысл только для стоящего перед ним. В любой момент эти башни могут сблизиться и не пропустить, а может, и раздавить недостойного.

Только очистившаяся Душа способна пройти между Сциллой и Харибдой потустороннего мира.

…И вот уже пустынная местность для Духа идущего и устремлённого распускается садами Семирамиды, и Стражи Порога впускают Странника в мир Божественных откровений.

День пятый. Просвещение

«Вера есть знание смысла человеческой жизни, вследствие которого человек не уничтожает себя, а живёт. Вера – есть сила жизни. Если человек живёт, то он во что-нибудь да верит. Если б он не верил, то он бы не жил. Если он не видит и не понимает призрачности конечного, он верит в это конечное; если он понимает призрачность конечного, он должен верить в бесконечное. Без веры нельзя жить».

Л.Н. Толстой «Исповедь»