В оковах страсти - Дагмар Тродлер

— Пошли, — сказал он.

Не промолвив ни слова, с легким сердцем и ощущением счастья оттого, что он пойдет вместе со мной и получит от мастера Нафтали столь необходимую ему помощь, я направилась к выходу. Все будет хорошо, он выздоровеет и вернется на родину. А Господь Бог, надеюсь, простит мне мою тяжкую вину.

Я ждала у двери, пока Эрик надевал свою больничную рубаху, заправлял ее в штаны и обувался. Энергичным движением руки он вытащил нож из трупа собаки и вытер клинок о матрас на лежаке.

— Теперь ты не сможешь препятствовать моему бегству, — пробормотал он. — Твой Бог еще пожалеет, что посчитал меня врагом.

— Эрик…

— Kviđ ekki.[38] Мы, норманны, терпеливые мстители. И моя месть должна немного подождать, но час ее все равно настанет, и это столь же верно, как и то, что я сейчас стою здесь.

Глаза его загорелись. Нож в руке опасно заблестел, когда Эрик запихивал его за пояс. Меня охватил озноб. Этот сын короля варваров наверняка грозный противник…

— Он бил тебя здесь, в монастыре, да? — тихо спросила я.

Эрик лишь гневно кивнул и отвернулся. На какое-то мгновение мне представилось, будто свечи, вырезанные на его спине в темнице бенедиктинским монахом, загорелись кроваво-красным огнем, и это стало заметно через тонкую ткань рубахи. В конце концов он взял себя в руки, открыл дверь и глубоко вдохнул сырой ночной воздух — свобода! И в это мгновение над иссиня-черным небом сверкнула молния. Гроза вернулась и с ужасающей силой гремела над монастырем. Раскаты грома сотрясали воздух, и молния осветила вязкую грязь, покрывавшую монастырский двор еще с самого начала непогоды, резким, блестящим светом.

Может, то была комета, предвестница бед и несчастий, которая этой ночью будто устроила нам Страшный суд? Быть может, она принесла на наши головы гнев богов, на мою — за мои грешные деяния, а на голову аббата — за его попытку убийства?.. Я боялась снова увидеть на небе комету. Ужасный грохот раздался так близко от меня, что я подумала, будто некий вельможа устроил за моей спиной дикую охоту. Закричав, я закрыла руками уши и, пошатнувшись, прижалась к стене.

— Ого, да вы боитесь грозы? — Эрик схватил меня за плечо. — Вы даете отпор своему отцу и прячетесь при раскатах грома? Вот вам моя рука, крепко держитесь за нее, когда пожелаете.

Рука была твердой и теплой, и, казалось, гроза не имеет над ней власти. Ощущая в ушах глухие отзвуки грома, я крепче ухватилась за его сильную руку, а взгляд мой при этом блуждал по двору: хлева, дом аббата, церковь, над которой все еще милосердное небо… Церковь!

— Церковь! Эрик, это она! Пресвятая Дева Мария…

Она горела. Ярким пламенем. Я почувствовала, как он оцепенел за моей спиной.

— Наверное, в нее попала молния, — сказал он, не веря случившемуся. Он смотрел на языки пламени, которые, несмотря на дождь, выбивались из-под деревянных стропил и призрачным светом сверкали в темном ночном небе. — Er nu mjok prongt at oss.[39] Скорее, может быть, еще успеем!

— Огненный дракон! Эрик, я вновь увидела его, он идет за нами по пятам, он был здесь, над монастырем…

Страх овладел мною, я попыталась высвободить свою руку из его руки, чтобы убежать прочь, прочь…

— Что вы видели?

— Здесь была страшная звезда! Пусти меня…

— Если будем медлить, станет уже слишком поздно!

Больше не говоря ничего, он схватил меня за руку и помчался вперед. Чем ближе подбегали мы к зданию, тем громче раздавались шум и треск, вызываемые бушующим пламенем, будто прямо за церковью сидела извергающая огонь бестия, упирающаяся головой в небо и только ожидающая того, что кто-нибудь по неосторожности осмелится подойти к ней ближе.

— Эрик, куда ты?

— Внутрь!

— Бога ради, ты совсем обезумел?

— Bralla, беги!

Со стороны монастырских спален раздался страшный крик:

— Огонь! Боже правый, церковь горит!

В небо поднимались клубы дыма. Дождь из огненных искр опускался на колокольню. И сразу же весь монастырь ожил. Первые заспанные насельники, пошатываясь, появились на освещенном зарницей дворе и, ничего не понимая, глазели на пламя, рвавшееся в небо. Церковь горела, как громадный костер для сожжения еретиков, и черный, как испарение ада, чад поднимался в небо. Вновь белая молния осветила ночное небо, на этот раз над домом аббата, потом грозно прогремел гром…

— Я не хочу туда, — я повернулась, намереваясь сбежать, но Эрик держал меня крепко.

— Элеонора, пойдемте сейчас же. Нас пока еще никто не заметил.

Вся дрожа, я покачала головой и остановилась.

— Я не войду сюда, Эрик, я… Звезда бед и несчастий здесь… Я не могу…

Я зажала рукой рот, будто была в состоянии запереть там страх, и едва ощутила, как Эрик сорвал с меня платок. Он погрузил его в лужу и мокрым снова накинул его мне на плечи. Крики монахов раздавались все ближе и ближе. И рубаха Эрика плавала в луже воды, он нетерпеливо окунал ее, прежде чем вновь натянуть на себя. Кто-то изо всех сил пытался заставить звучать набатный колокол, но медный голосок не мог перекрыть вдруг обрушившийся шум. Как затравленный зверек, я озиралась вокруг, уже готовая к безрассудному бегству. Всем своим существом я сопротивлялась запаху гари, становившемуся едва переносимым, ведь мы стояли совсем рядом с огнем. Он мог поглотить нас, не оставив от нас ничего.

— Элеонора, — Эрик толчком вывел меня из оцепенения, — Элеонора, еще не слишком поздно, давай попробуем…

— Нет! — Я попыталась вырваться. — Ты хочешь убить меня! Оставь же меня, оставь!

Тогда он обхватил руками мое лицо и заставил взглянуть на себя.

— Bera traust til mik![40] Элеонора, я дал клятву защищать вашу жизнь, подумайте сами, разве повел бы я вас в огонь, зная, что там мы наверняка сгорим? Я хочу жить! И хочу, чтобы вы жили. Прошу, соберитесь с мыслями, решитесь наконец, ваш Бог защитит нас своей рукой, это все-таки Его дом…

— Бои кто-то стоит! Смотрите же! - закричал кто-то совсем рядом.

Лицо Эрика осветилось огненным светом, и когда он заботливо натянул на мою голову платок, я ощутила, как частица его силы и уверенности передалась и мне, совсем малая частица, но я уже смогла дышать спокойнее, надеясь на лучшее. Я взглянула в его глаза в это мгновение. Воистину король эльфов обладал силой, которая должна была победить огонь.

Мы схватились за руки и что есть мочи помчались к объятой огнем церкви.

Незадолго до того как мы прошмыгнули внутрь, облака разошлись, дав возможность комете вновь появиться над монастырем. Монах у набатного колокола, увидевший ее первым, упав на колени, стал возносить молитву немилосердному небу. А вскоре заголосили и те, кто в бессмысленной суете метались с чанами и бадьями, наполненными водой, потому что комета извергла перед церковью сатану, и теперь он метался и лютовал между стен монастыря… Мы вбежали в церковь и захлопнули за собой дверь.