В оковах страсти - Дагмар Тродлер

— Я… eigi em ek pyrstr i lia pitt…[37] Я не мог, я ведь не хотел, — хрипло прошептал он.

— Почему… почему ты набросился на меня? — Робко и очень тихо спросила я, так что он едва смог меня услышать.

На мгновение я поразилась своей смелости.

— Я… я был убежден… когда вы… когда дверь… — Он покачал головой, начав с самого начала, на этот раз уверенным голосом. — Когда вы стояли в дверях, я подумал, что они прислали вас полюбоваться на мой труп. Иначе зачем вам было среди ночи одной беж весь через весь монастырь?

— Так ты подумал?

Я проглотила эту горькую пилюлю, пытаясь подавить в себе чувство, которое породили во мне эти слова. Ужас. Разочарование. Печаль, которая жгла, как кислота… Эрик откашлялся и встал. Призрачно звучали его шаги по плитам, которыми был вымощен пол, когда он подошел к сломанной двери и некоторое время постоял там.

— Я… они связали меня и заперли. Дверь была закрыта снаружи. Я боялся, что сойду с ума. — Он медленно обернулся и прислонился к двери. — Понимаете?

Я спокойно кивнула. Мне стало холодно.

— Монах так туго привязал меня, что боль стала невыносимой, — продолжал он, запинаясь, прощупывая деревянную поперечину, будто ища опору. — Боль пронзала меня, словно огонь, как большой пожар, я подумал даже: вот она, смерть от руки священника. Чистилище в моем теле… Я едва мог соображать что-либо, когда они привязали меня к кровати и вы, не произнеся ни слова, ушли с ними, — кому, кроме вас, я мог еще доверять? Да еще эта сдохшая собака… — Рука его схватилась за железный ошейник. — Известно ли вам, что значит смотреть в глаза собственной смерти? И не иметь никакой возможности сбежать? — Подобие улыбки появилось на его усталом лице. — Нет, конечно же, нет. Почтите же за счастье, графиня, что вы этого не знаете.

После того как прозвучали его слова, в помещении воцарилась тишина. Никто из нас даже не шелохнулся. Монотонно, размеренно стучал дождь по крыше, возле камина на пол канала из дыры в кровле вода. Я проследила глазами за небольшой струйкой, неторопливо стекающей в направлении очага.

— Я хотела видеть тебя. Гроза разбудила меня.

Голос мой был каким-то странным, глухим. Может быть, это всего лишь окончание моего сна? Сон как непогода, возбуждающе сильный страх, а когда просыпаешься, светит солнце. Эрик закашлялся и никак не мог остановиться. Это не сон. Он долго и серьезно смотрел на меня и все время кивал. Внезапно я почувствовала, что он хотел извиниться передо мной. Он не мог открыто сказать этого, губы не слушались его. Я видела, как мучился он, как искал возможность преодолеть свою гордость… Какие-то десять шагов разделяли нас, но они оказались для меня больше, чем десять миль. Именно сейчас, когда он хотел что-то сказать, но не мог, я почувствовала, как он близок мне. Что-то задело меня в глубине души, и выразить это словами было невозможно.

Осознавал ли он тот немой разговор, который мы вели меж собою? Во всяком случае он отважился на чуть заметную улыбку. Я ответила ему улыбкой. Он облегченно вздохнул. На улице шумел дождь. Огонь в камине погас, и мне стало зябко в моей вымокшей одежде.

— Ступайте в свои покои, графиня. Гроза скоро пройдет.

— А как же ты? Ведь ты не можешь здесь оставаться, — возразила я.

Эрик стоял у двери не шевелясь.

— Я тоже здесь не останусь.

— Но…

— Вы откроете мне дверь, и я уже сегодня ночью покину монастырь.

— Ты хочешь… но…

— Вы же сами только что сказали, что я не могу здесь оставаться. Это равносильно смерти. Отпустите, дайте мне уйти, Элеонора.

Он стоял передо мной и смотрел сверху вниз. Руки его бессильно обвисли вдоль тела, ничего не осталось от его беспощадности, с которой он бросил железный кол и душил меня.

— Дайте уйти.

— Эрик, ты…

— Прошу вас…

В нетерпении он сжал кулаки. Отвратительные черные змеи ожили, они стали извиваться во мраке, мерзкие, скользкие твари… Боже правый! Я сидела, уставившись в одну точку. Черви, жуки, крысы. Отец. Будто кто-то сбросил с моего лица плотную завесу, и внезапно я вспомнила, что видела во сне!

— Чего вы добиваетесь? Чтобы я бросился к вашим ногам?

— Ход… Ход! Пресвятая Дева Мария!.. — пролепетала я, проведя по глазам рукой.

Эрик опустился на противоположный лежак и наблюдал за мной, наморщив лоб. Я уверенно смотрела на свои руки и абсолютно точно знала, какой ход мне снился… много лет назад я сама проходила через него, держась за руку отца.

— Эрик, я могу провести тебя к Мастеру Нафтали уже этой ночью!

Он ответил мне резким смехом.

— Вы любительница пошутить, графиня. Вы забыли о полководце, осаждающем ваш замок?

— Не издевайся и не глумись… есть тайный ход!

Теперь уже смех его был покровительственным.

— Меуjа, разве вам не известно, что большинство тайных ходов существует лишь в фантазии людей? Потому что о них можно рассказывать красивые истории?

— Он есть, — настаивала я, вот-вот готовая расплакаться. — Я сама проходила им. Поверь мне.

— Когда?

— Когда была маленькой. Вместе с отцом. Ход между монастырем и замком.

Эрик наклонился вперед, выражение его лица стало серьезным.

— Продолжайте. И что же, где этот ход?

— Наш замок воздвигнут на бывших горных медных копях, вся гора пронизана ходами. Один из этих ходов мои родители приказали строителям продлить до монастыря как запасной выход. Я проходила им один раз со своим отцом. Ход заканчивается под крепостной башней.

Глаза Эрика заблестели.

— А где он начинается?

Да, где он начинается? Я остановила свой взгляд на змее, пытаясь вспомнить свой сон, вновь проследить весь путь… вязкая, грязная почва под ногами, ужасные звери, мерцание свечи и запах…

— Запах ладана! Вход расположен в церкви!

— Сейчас вам это доставляет удовольствие, Элеонора.

— Нет, поверь же мне!

Я была страшно взволнованна, все мои мысли сосредоточились на этом входе, который находился где-то в церкви, где-то… но где? Змея, казалось, ободряюще подмигнула мне. Дальше, Элеонора, подумай хорошенько! Эрик сидел притихший, ни единым словом не выказывая раздражения. Было полное ощущение того, что он осторожно пытался проникнуть в мои мысли, чтобы вместе со мной искать путь, который одна я могла не найти, путь, который стал бы для него спасительным. Я скрестила руки на груди и закрыла глаза. Сосредоточься! Скамья для моления. Купель. Статуя Девы Марии. Крытая галерея вокруг монастырского двора… Лицо мое покраснело. Где же был вход? Ступени алтаря. Алтарь… алтарь! Разрисованная черным рука, приглашающе протянутая, замаячила перед моим носом.