Битая карта - Ариф Сапаров

— Станислав Адамович, у меня своей работы выше головы! Вы же знаете сами!

— Знаю, — сухо подтвердил Мессинг. — Безработных в аппарате ГПУ не держим, нет расчета. И все же пофлиртовать с этим маркеришкой надо. Они нынче помешались на разочарованных коммунистах, вот мы и пойдем им навстречу…

— Боюсь, что эти савинковские фокусы затормозят мне дело с монархическим подпольем…

— Неизвестно еще, чьи это фокусы, дорогой товарищ Карусь. Ты разве убежден, что не могли они сговориться?

Убежденности такой не было, да и быть не могло. Поручиться за этих осатаневших от дикой ненависти господ решился бы, наверно, лишь вовсе безответственный человек. Сегодня они предают анафеме Бориса Савинкова, как зловредного ниспровергателя основ, объявляя чуть ли не единственным виновником крушения дома Романовых, а завтра возьмут в партнеры. Ведь нашли же общий язык в отдельном кабинете ресторана «У Максима». Ненависть не всегда разъединяет, ненависть иногда способна и сплотить. Цель-то у них общая — атака на Советскую власть.

— Факты, друг ситный, тем и занятны, что позволяют толковать себя на разный манер, — усмехнулся Мессинг, догадываясь о его сомнениях. — Ты небось считаешь, что отрывают тебя от важных занятий, а получиться может совсем иначе. Кто знает, вдруг наскочишь в Луге на следы своего любезного Дядюшки Пуда…

— Ехать мне надолго?

— Недельки, думаю, хватит.

— С легендой?

— А как же! И с легендой, и с соответствующим оформлением! Садитесь вдвоем с Александром Ивановичем, обмозгуйте все досконально. Пережимать не рекомендую, все должно быть аккуратненько, но очень заманчиво…

В тот же день из Петрограда на внушительном казенном «паккарде», каких не имели даже самые состоятельные нэпманы, выехал на отдых Андрей Андреевич Тужиков.

Скромный чесучовый пиджачок и белая дачная панамка, столь запомнившиеся Демьяну Урядову, для такого вояжа не годились. На Андрее Андреевиче был габардиновый короткополый реглан из входивших тогда в моду, серый костюм в клеточку, полотняная летняя рубашка с открытым воротом, и, вероятно, даже близкие друзья не вдруг отгадали бы в этом элегантном мужчине Петра Адамовича Каруся, оперуполномоченного КРО, еще в 1919 году прозванного «грозой ворья». Что же касается мадам Девяткиной, владелицы подпольного заведения, то в первую минуту она встревожилась и подумала бог весть что, а прочитав достаточно солидное рекомендательное письмо, предъявленное новым гостем, с удовольствием его приютила.

Крутые зигзаги оперативной работы с ее быстрой сменой всяческих ситуаций лишь зеленым новичкам кажутся каким-то нагромождением трудно учитываемых случайностей. Петр Адамович новичком не был и, как всякий искушенный контрразведчик, давно уж привык рассматривать эти зигзаги в виде нормы своего бытия, свидетельствующей, что жизнь движется привычным ходом. В сущности, беспокоиться и даже бить тревогу надо в других случаях. Вот уж тут гляди в оба! Ничто так не притупляет остроту восприятия, как тихая успокаивающая размеренность событий.

Проще говоря, никогда не следует считать своего противника глупее себя. Старая истина, вроде бы азбучная и многократно проверенная, а помнить ее положено каждую минуту. Противник, он тоже с соображением.

Блаженное дачное безделье было посложнее любой работы, ибо требовало особого настроя и собранности. Жил он среди развязных преуспевающих дельцов, чем-то напоминавших коллекцию жулья, собранную им по делу лжекооператива «Заготовитель». Другие вроде времена, не голодный и грозный девятнадцатый год, а до чего похожи были эти господа и на подпольного миллионера Бениславского, и на Леньку Карпаса, мелкого афериста, ставшего по совместительству Графом Клео де Бриссаком. Ухватки примерно одинаковые — нагловатая манера держаться и обязательная для этой публики изобретательность по части махинаций, позволяющих делать деньги.

По утрам, пока тянулся барски неторопливый завтрак на застекленной веранде, полагалось равнодушно выслушивать светскую болтовню своих новых знакомцев. После этого начинались сборы на реку, в дощатые купальни пансионата, поскольку отказ от компанейства выглядел бы странно. Вечером, если не удавалось отвертеться, надо было напрягать все свои способности преферансиста, играя по маленькой, наверняка. Не хватало еще, чтобы он, Петр Адамович Карусь, проигрывал этим жеребчикам подотчетные суммы!

Воля была не своя. И он исправно делал все, что следовало, все, что могло составить представление о разуверившемся коммунисте Андрее Андреевиче Тужикове, человеке с двойным дном. Считанные часы, необходимые для встреч с напарником, надо было выкраивать осторожно, каждый раз придумывая благовидный предлог.

— Для чего им понадобилась эта переадресовочка на Лугу? — задумчиво спросил Мессинг, когда они пришли к нему докладывать о комбинации с Федькой Безлошадным. — Тут надобно помозговать, дорогие товарищи. И связной у них темная лошадка. А что, если окопался в Луге Беглый Муженек? Наладил «окно», сидит себе и в ус не дует?

Помозговать было о чем. Этим в основном он и занимался, уединяясь от своих шумных соседей по пансионату. Сравнивал и сопоставлял факты, мысленно спорил и мысленно соглашался с Мессингом.

«Окно», то есть нелегальный выход на границу, могло, конечно, существовать. До ближайшей эстонской комендатуры верст сто, до латвийской — чуть подальше. Вполне могло быть «окно». Только чье оно, это «окно», кто им распоряжается?

Менее вероятно было с Беглым Муженьком, хотя и этот вариант нуждался в проверке. Со дня неудачной засады на Надеждинской улице минуло более месяца, объявлен и действует розыск по всей республике. Вряд ли посмеет Беглый Муженек окапываться рядом с Петроградом.

Прежде всего требовалась полная ясность с Федькой Безлошадным. Что это за птица, столь неожиданно попавшая в поле зрения чекистов?

Согласно справке лужских товарищей, а им и карты в руки, ничего существенного за ним не числилось. Бильярдный маркер, искусный игрок в «американку», виртуозно владеющий мазиком вместо кия, к тому же горький пьяница. Никаких выводов из этого сделать нельзя. По паспорту он — Федор Семенович Заклинский, а Безлошадным прозван на бильярде. Из крестьян отдаленной деревеньки Заклинье, расположенной верстах в сорока от Луги. Служил по мобилизации у Юденича, вернулся с первыми репатриантами, подозрительных связей не имеет.

Лужские товарищи, правда, внесли маленькую поправку. Оказывается, горькие многодневные запои, доводящие Федьку Безлошадного до скотообразного состояния, вовсе не связаны с его поездками в Заклинье, как считал владелец «Пале-Рояля». В родной своей деревеньке он не появлялся давным-давно, да и нет там у него собственного хозяйства — изба стоит заколоченная.

Маленькая была поправка, совсем пустяковая, но заставляла задуматься. Если не в городских кабаках и не в Заклинье, то где же в таком случае пропадает маркер в пору своих загулов? И не служат ли они своеобразным прикрытием никому не ведомых его занятий?

К тому же нельзя было забывать, что именно Федька Безлошадный должен распорядиться документами, которые привезет Афоня. Связной дал к нему пароль, назначил явку на понедельник и сам исчез с подозрительной ловкостью опытного разведчика.

Факты явно противоречили друг другу. Либо справка лужских товарищей поверхностна и настоящее лицо этого бильярдного короля до сих пор не раскрыто, либо предстоящее свидание с Афоней преследует какие-то пока не выясненные цели.

Так или иначе, а в бильярдной «Пале-Рояля» таились ответы на многие вопросы, интересующие следствие. Быть может, отыщется там ниточка к петроградской агентуре Бориса Савинкова или к ушедшей в подполье банде Колчака. Не исключается полностью и выход на людишек генерала Кутепова.

Без исчерпывающей информации вообще трудно предсказывать. Вполне вероятно, что и резидентом савинковцев окажется на поверку кто-нибудь другой, совсем не Геннадий Урядов. Допустим, тот же Федька Безлошадный, изображающий из себя скромного маркера. А почему бы и нет? В жизни случаются всяческие метаморфозы, и даже заведомо невероятную гипотезу рискованно отбрасывать без серьезной проверки.

Так или иначе, резидент должен потянуть за крючок. Независимо от того, кто бы ни был резидентом. Слишком уж соблазнительна приманка, слишком многообещающа. Не каждый день подворачивается знакомство с такими тузами, как работник штаба военного округа, да еще недовольный Советской властью. Железные нужно иметь нервы, чтобы устоять против соблазна.

Очень хотелось глянуть на этого Федьку Безлошадного. Иной раз это бывает полезно. Зайти в «Пале-Рояль», потолкаться часок-другой среди завсегдатаев бильярдной, азартно переживающих чужую игру.