Клуб любителей фантастики 21 - Г. Гаррисон

Закончил он так же сухо, как и начал:

— …Тот, кто жертвует столь многим, чтобы достичь своей низменной цели, пятнает свою честь, семейную гордость и позорит государство.

Тут Халдан улыбнулся, и голос его зазвучал необычайно сильно:

— Ты мне так нравишься, что я безропотно подчиняюсь, но если бы ты снизошла до меня и прошептала: «Приди ко мне, Халдан, сорви с меня покровы и возьми мою девственность», я подчинился бы так же охотно и не тратил бы так чертовски много слов.

Девушка рассмеялась.

— Теперь ты слышала обе версии, — продолжал он, — мою и государственную. Запомни, пожалуйста, мою, ладно? Ту, другую, ты всегда сможешь услышать от этих медуз из Золотых Ворот, когда они словно бы ненароком будут отираться возле твоих бедер.

— Ах, глупенький, да ты ревнуешь!

— Ничего я не ревную! Но во мне все клокочет, как подумаю, что некоторые из этих псевдомужчин специально пораньше приходят на занятия, чтобы полюбоваться, как ты входишь, а потом ждут, чтобы выйти следом за тобой. И профессора, наверное, тоже вожделенно таращат зенки. Держу пари, пиши ты задания хоть на санскрите, все равно получала бы одни пятерки!

Она сквозь смех повелительно указала пальцем на диван.

— Сядь! Меня страшит не похотливость поэтов, а страсть математика!

Хиликс присела на краешек дивана и продолжала:

— Нам надо разработать план действий. Отныне — никаких воскресных свиданий. Каждое воскресенье я провожу у родителей в Сосолито, и любое нарушение этой традиции вызовет подозрение. Никаких разговоров по видеофону. Можно пользоваться телефоном, но очень кратко. Необходимо ограничить наши встречи до одного часа по субботам. Время встречи будем менять каждый раз, заранее договариваясь на предыдущей неделе.

— А ты — хитрая.

— Приходится. Если кто-нибудь проведает о наших встречах, нас заподозрят в худшем, и мы будем подвергнуты психоанализу.

— Мне бы не хотелось снова испытать это, — вздохнул Халдан.

— Значит, тебя уже проверяли?

— Да. Моя мать выпала из окна, когда поливала цветы на подоконнике. Я тогда был ребенком и обвинил во всем горшки с цветами. Взял швабру и спихнул их с подоконника. Один угодил в прохожего. После этого меня подвергли психоанализу но подозрению в агрессивных наклонностях.

— Наверное, анализ проводил какой-нибудь студент, — проговорила Хиликс. — Но вернемся к действительности. Ты читал стихи Файрватера?

— Нет. Специально не брался. Я еще не совсем управился с восемнадцатым веком. Ваш старик Маран здорово мне помог, но, когда дойдет очередь до маэстро, я хотел бы досконально понять, о чем он говорит,

— Ты безусловно переоцениваешь поэтический дар нашего великого героя.

Она вручила ему тонкую книжицу.

— На вот, прочитай-ка вслух любое четверостишие, какое понравится.

Он раскрыл книгу и прочитал:

Был крепкий мороз, снег скрипел под ногами.

Лишь ветра случайный порыв

Взметал его в небо шальными вихрями,

И тут же бросал, о снежинках забыв.

— Язык совсем не сложный, правда? — спросила девушка.

— Пару раз он употребляет слова, которыми я не стал бы пользоваться в разговоре из опасения, что мои друзья не поймут меня.

— А что ты скажешь о сюжете?

— Эта снежная сцена?.. Мне нравится. Я всегда питал слабость к снегу, который скрипит под ногами. Не по мне талая хлюпающая слякоть.

— Но ведь здесь почти нет символов, — возмутилась Хиликс.

— Одни любят символы, другие — нет. Я не выношу их, когда речь идет о снеге. Снег должен быть белым, девственно чистым и без всяких примесей.

— Каждое произведение должно иметь некий глубинный смысл, — продолжала рассуждать девушка. — Взгляни теперь на страницу восемьдесят третью.

Халдан перелистал книгу и увидел знакомое название «Размышления с высот, дополненное». Но здесь было всего четыре строчки из тех, что Хиликс читала ему в Пойнт-Со. Для большей убедительности несколько видоизмененное четверостишие было заключено в два ряда декоративных звездочек.

*********************

Оттуда Он сказал вдогонку,

Что выиграет тот, кто проиграет гонку,

И там, где параллели скручены пространством,

Яд станет неплохим лекарством.

*********************

— Ты говорил, будто здесь пересказывается Нагорная проповедь, — сказала Хиликс, когда он оторвался от книги, — по-видимому, так же решил редактор. Видишь, «Он» здесь с большой буквы, и нет ничего о смерти, принесенной в дар, поскольку Иисус не мог такого сказать. И еще: звездочками обычно обозначают сокращение. Редактор поместил их так, что она выглядят как украшение; похоже, пытался скрыть отсутствие начала и конца. А в случае чьего-нибудь протеста редактор мог оправдаться дескать, обозначил сокращение звездочками. Ответственный редактор этого тома сам министр литературы. Одна его подпись придает антологии вес. Но почему министр лично редактировал книгу стихов третьесортно: поэта?

— Файрватер национальный герой, — напомнил ей Халдан.

— Но не как поэт. И самое главное: здесь написано «Полное собрании стихов Файрватера-1». Тогда получается — это ложь!

— Девочка, это уже обвинение государственной структуры власти, — цензуре и мошенничестве.

— Вот именно. Страшно, но тем не менее это гак. Возьми вторую книг Там ты найдешь стихотворение Файрватера, о котором даже не упоминается в «Полном собрании». Это не переиздаваемая больше ста лет антология поэзии девятнадцатого века, семейная реликвия и, похож единственный в мире экземпляр. Найди страницу двести восемьдесят шесть.

Халдан осторожно раскрыл книгу. Страницы рассыпались от ветхости, но прекрасный шрифт все еще был отчетливым.

Одного названия было, достаточно, чтобы узнать перо Файрватер «Плач звездного скитальца, вынужденного остаться на Земле».

Млечной дорогою стлался наш путь многотрудный,

В скорости споря с сверкающей молнией Зевса.

Но пред вратами Медведицы Малой

Нам приказали корабль повернуть свой обратно.

Так уж случилось что Сестрам Троим достославным

В руки попала Галактики пряжа тончайшая.

Волей своей веретёна судьбы взяв звенящие,

Стали они тонкорунные нити свивать.

Уран для суденышка нашего храброго

Был Геркулеса Столбами опасными,

Лишь Орион — одинокий маяк среди ночи

К пристани тихой Плеяд осветил нам дорогу.

Трауром скорбным покрывшись, рыдает Миропа,

Тщетно свой взгляд устремив к многозвездному небу.

Верят и ждет, что вернется возлюбленный скоро.

Будет напрасным ее ожиданье в разлуке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});