Везунчик - Николай Романецкий

— Господи ты боже мой! — отвечает. — А я, дура безмозглая, думала, ты не приедешь.

— Не мог я не приехать, — говорю. — Шампанское вот привез. Начнем, — говорю, — Катенька, все начала?

И мы начали — тут же, прямо в холле, на пушистом апельсиновом ковре.

8 августа

Ночью опять снились мерзкие сны. Катя в них была то паучихой, то каракатицей, то кикиморой, то вообще невесть чем. И когда я забирался на нее, скулы сводило от омерзения. Однако едва проснулся, она оказалась теплой, мягкой и спящей женщиной. И я хотел ее так, что пришлось перебраться сначала на диван, а потом — все-таки! — и на нее.

Альбина явилась на работу мрачнее тучи. А тут я еще масла в огонь подлил.

— Что, — говорю, — слаба все-таки оказалась твоя сила, ведьма-половинка?

У нее глаза замерцали, будто угли в затухающем костре.

— Имей, — говорит, — в виду, я пойду на все!

— Пойди, — отвечаю, — куда хочешь! А пока начинай подыскивать себе новое место работы. Или хотя бы заявление об отпуске принеси.

Она смерила меня пылающим взглядом.

— Пожалеешь, — говорит, — Виталенька. Ой пожалеешь, милый!

— С Катей моей, — отвечаю, — я никогда ни о чем не пожалею! И тебе меня не взять!

У нее глаза потухли, будто я в самую точку попал.

Чувствую, завтра будет наш последний разговор, если не принесет заявление.

Ближе к вечеру позвонил Пахевич.

— Готовься, — говорит Виталик. — Перед нами открываются большие перспективы. Надо встретиться.

Хотел я сказать, что мне теперь его перспективы до лампочки. Но побоялся. Не выпустит он меня из дела. И это будет пострашнее, чем все Альбинины угрозы. Надо думать, что делать… А пока договорились встретиться.

Глава 55

Когда я прочел последнюю строчку марголинского дневника, часы показывали четверть седьмого.

Я вырубил гейтс, пошел на кухню и включил чайник. Попил пустого чаю. Не помогло — на душе по-прежнему было пакостно. Тогда я принял душ — будто хотел смыть помои, в которых выкупался. Струйки теплой воды казались Ингиными пальцами. Ласковыми, нежными, знакомыми… Стало чуть полегче.

Я и раньше не слишком жалел доктора Марголина. Что-то подсказывало, что смерть его — не случайность. Наверное, давала себя знать интуиция… Но теперь приключившееся с ним виделось тем самым наказанием, которое судьба — пусть и не часто, но все же обрушивает на головы разного рода проходимцев. И если бы Виталик Марголин убивал новорожденных в одиночку, я бы и пальцем не шевельнул, чтобы вести расследование дальше. Но оставались еще ведьмочка Альбина и господин Раскатов. Против них, на случай суда, нужны реальные свидетельские показания… Но и это — только часть правды. Главное же, теперь я был на двести процентов уверен, что Екатерина Савицкая попала в лапы Раскатову. И ее следовало спасти. Ну хотя бы попытаться… Если, конечно, она еще жива!.. Оставить ее сейчас один на один с Пал Ванычем — немногим лучше, чем убить младенца. Тем более если именно мои неуклюжие действия и затянули ее в сферу раскатовского интереса! Нет, парни: коли назвался груздем — не говори, что не дюж!

Короче, я переоделся и отправился перекусить. А потом поехал на встречу с Ингой.

Глава 56

— Привет, америкен бой! — Инга первым делом полезла обниматься.

— Привет, малышка! — Я с удовольствием ответил на поцелуй. — Хвост не притащила?

Инга непроизвольно оглянулась и помотала головой. Пушистые волосы колыхнулись на вечернем ветерке.

— Сбросила, конь в малине! Пришлось пробежаться по Гостинке… Куда направимся? — Приникла к моему уху и шепнула: — Трахаться хочется — мочи нет!

— Подожди, — сказал я. — Давай-ка прогуляемся. У меня есть кое-какие новости.

Инга посерьезнела, отстранилась, мгновенно превращаясь из красотки-соблазнительницы в сотрудницу Десятого управления Министерства внутренних дел и взяла меня под руку.

— Рассказывай!

И я рассказал. Когда закончил, она долго молчала. Похоже, для сотрудницы Десятого управления все услышанное казалось бредом сумасшедшего, и она не знала теперь как бы помягче выложить свое мнение.

Мы стояли возле Зимнего дворца. Я облокотился на парапет и смотрел в серую невскую воду.

— Вот сволочи! — сказала наконец Инга.

— Подожди… Значит, ты поверила?

Инга изумилась:

— Конечно! А разве я могла… — До нее наконец дошло. — Максима! — Ее голос сделался проникновенным. — Я ведь уже немного тебя узнала! Ты не производишь впечатления чокнутого.

— И что ты обо всем этом думаешь?

— Сволочи! — повторила она. — И никто ведь не поверит!

— Без Савицкой, разумеется, не поверят, — согласился я. — С нею, скорее всего, тоже. Но мне кажется, искать ее все равно нужно. Хотя бы для того, чтобы попытаться спасти. Если она еще жива…

— Разве что мое начальство попытается все это раскрутить. — Инга тоже облокотилась на парапет. — Но без твоей Савицкой мне к нему с такими новостями и соваться бесполезно.

— Ты обещала узнать о ней…

— Я помню. Пока не сумела. Стена! — Инга не стала объяснять, о какой стене идет речь, и вновь задумалась. — Завтра попытаюсь зайти с другой стороны. Есть кое-какие каналы…

Мне вдруг стало легко, будто она смыла с моей души немалую часть помоев.

— Твои каналы небось все как на подбор — темпераментные, молодые и мускулистые?

Она вскинула на меня глаза. Я улыбнулся открытой улыбкой.

— Молодые! И мускулистые, конь в малине! — Сотрудница компетентных органов снова стремительно превращалась в соблазнительницу. — Но знал бы ты, как глубоко мне теперь на них наплевать!

Я обнял ее, запустил руку под пиджак, коснулся обтянутого блузкой упругого яблока. И мне тоже стало глубоко наплевать. На все, кроме Ингиного тела.

Мы остановили такси и отправились в ближайшие ночные меблирашки, тратить очередную двадцатку на любовь. Но когда наши ублаготворенные тела расплелись и оторвались друг от друга, мне снова стало не наплевать на Савицкую. Я виновато погладил горячую Ингину спину и сказал:

— Понимаешь, малышка… Кажется, завтра меня ждет очень трудный день…

— Понимаю, америкен бой. — Она повернулась ко мне лицом и провела пальчиком по моей щеке. — Будь завтра в одиннадцать утра в кафе «Комендантский аэродром» на улице Ильюшина. Там есть таксофон. Я к этому времени постараюсь все узнать и позвоню. А теперь давай разлетаться.

И мы разлетелись.

Глава 57

Без пяти одиннадцать я с абсолютно расслабленным видом (этакий плейбой — ни забот, ни печалей!) зашел в кафе «Комендантский аэродром», сел возле висевшего на стене таксофона и заказал завтрак. Когда съел яичницу с беконом, таксофон зазвонил. Я снял трубку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});