Игра Льора - Мария Токарева

янтарного чародея, хотя бы за то, что он спас Сарнибу и не намеревался захватывать Землю. Но то осталось лишь в метаниях истрепанного рассудка. Стоило только вспомнить о том, что где-то в башне затерялась ее сестра, как волна гнева отрезвляла и отвращала от так называемого освободителя. Он же все и устроил!

– Отпустите нас, – только твердо проговорила Софья, вновь пристально глядя прямо в глаза. Эти медовые пропасти, в которых сиянием молний отражались отголоски какого-то безумия, но все же не зла.

Ночным кошмаром возникло воспоминание о взгляде стервятника Нармо, этот холодный прагматичный взор беспощадного дельца. Такие читались у некоторых политиков и матерых преступников, которых иногда показывали по телевизору. Ни пощады, ни размышлений о высоком, как будто тело вовсе не содержало души. Раджед воспринимался теперь совсем иным, но лишь из-за того, что другие оказались хуже. Точно в какой-нибудь сказке: сначала прилетал змей о трех главах, а потом чудовища с девятью или двенадцатью. Но разве это делало первого монстра меньшим злом? Хотя назвать его чудищем теперь просто язык не поворачивался. Он оказался человеком.

– Ты не хочешь остаться даже после того, как я спас тебя? – упрямо нахмурился Раджед, рассеивая слабо зарождавшиеся намеки на понимание. С гулом грома в голосе скрылся потаенный рык, словно ответы нашептывали насмешливые львы да грифоны с многочисленных гобеленов, барельефов и кованых замков.

– Но это из-за вас Илэни пленила меня!

Кулаки Софьи невольно сжались. Она скрестила руки, будто закрывая сердце, чтобы молчало перед этим существом, чтобы он не разгадал ничего из намерений пленницы.

Раджед плотнее сжал пальцы на ее плечах. Хищным зверем он потянул воздух, тонкие губы превратились в одну недовольно искривленную линию.

– Вот же самодовольная гордячка, – процедил он сквозь зубы. – Вы обе. Всегда знал, что не стоит с такими связываться. Но нет – передо мной еще одна.

Чародей резко отстранился, как будто отбросил от себя Софью, разочарованно всплескивая руками. Он отошел в противоположный конец зала и пристроил возле трона трость. На миг показалось, точно пошатнулся, однако с манерным изяществом и непринужденностью схватился за подлокотник. И вновь приблизился к гостье-пленнице, точно ничего не произошло. Если бы это укрылось от ее взгляда!

Значит, не такой уж всесильный и непобедимый оказывался льор. Он снова таился перед ней, показывал себя как будто в самом выгодном свете. Конечно, вот он, герой-победитель, явился получить свою награду. Наверное, ждал, что она бросится ему на шею с визгом восхищения. Так ведь показывают в слезливых фильмах. Так проще и логичнее всего. Проще, если бы он был иным. Но разве исчезла его темная сторона, которая позволяла совершать бесчестные вещи? Манипулировать, заманивать, угрожать, даже мучить и ставить перед выбором «покорность или смерть»?

Софья не испытывала никакой потребности как-то еще говорить спасибо. Странно, но получалось, что она тоже его обманула. Если она обещала проклясть, то что же полагалось, когда он внял ее мольбе? На этот случай она ничего не придумала.

Великодушный человек помог бы от чистого сердца, но к таковым Раджеда не удавалось причислить. Но ведь… он рисковал своей жизнью. И, кажется, получил ранение.

Но зачем же он опять таился перед ней? Зачем не говорил ничего стоящего? Она же чувствовала, что он изменился за короткое время, как и она, но никак не показывал это. Потому Софья с трудом верила своим предчувствиям, которые метались, словно ласточки перед ураганом, словно райские птицы, лавируя между когтей воронов. Черные злые птицы сомнений подсказывали, что именно из-за артефакта Раджеда мир Земли находится в опасности. Вновь мелькнул дикий образ сожженной фотографии, убитых родителей, разоренной планеты. Вновь в груди сжался бесконечно тоскливый вой беспомощности.

– Я не хочу оставаться, здесь страшно! – воскликнула Софья, не в силах сдерживать панику. – Илэни объединилась с Нармо! Они нападут на эту башню и тогда… попадут в мир Земли!

Раджед встрепенулся, но в ответ только надменно рассмеялся:

– Кто им позволит? Я сильнее их обоих! И я готов бросить весь Эйлис к твоим ногам!

Но крайне бледное лицо и впалые глаза служили не лучшим доказательством его наигранно самоуверенных слов. Он бродил по залу, непривычно ссутулившись, точно усталый призрак, то отдалялся, то подходил, выныривая из вязкого полумрака. О нет, он прекрасно понимал силу врагов. Он уже второй раз сражался с ними за какие-то сутки и, вероятно, бессчетное число раз за минувшие века.

Софья задумывалась, как же тяжело четыре сотни лет обитать в каменеющей башне в состоянии постоянной войны и ждать, когда случится новая атака. Она бы не выдержала.

– Мне не нужен Эйлис. Я хочу забрать Риту и вернуться домой. Я и так предупредила вас об опасности. Позвольте нам теперь уйти!

Раджед бешено осклабился:

– Значит, хочешь еще побродить по башне? Второй раз наружу я тебя не выпущу, от тебя одни проблемы. Или ты наивно считала, будто сама сбежала?

Он подлетел к собеседнице, ожесточенно встряхивая ее за плечи так, что у Софьи в глазах потемнело. Еще бы чуть сильнее – и, наверное, вышиб бы дух.

Да, он ожидал иной встречи, иного приветствия. Может, хоть какого-то проявления нежности. Не получил, вновь что-то пошло против его плана. И раз от раза показывалась его оборотная сторона, как неприглядная изломанная изнанка его башни.

– Ну что? Что еще тебе показать? Ты видела великолепие, ты видела уродство Эйлиса! – хрипел его голос, а потом льор резко откинул руки, почти отшвырнул Софью от себя.

– Просто… отпустите нас домой, – горестно качая головой, всхлипнула Софья. Казалось, что между ними происходил поединок, беспощадно сцепились непримиримые души. Слова вместо выстрелов – меткие стрелы.

– Посмотрим, что ты скажешь теперь!

Башня вдруг подернулась разноцветными отблесками, двери растворились, рассмеялись пастями гигантских саванных кошек. Пространство свернулось калейдоскопом стен, пола и потолка, как в водовороте. Больше не существовало ни картин, ни украшений, ни магических светильников. Все кружилось в едином колыхании созданной ловушки, перекатывалось зеркальными мороками. Неведомая сила утащила Софью прочь от льора и от тронного зала, почудились даже мерцающие цепкие путы. Блеснули линиями – и угасли, отпустив.

Пленница очутилась в совершенно незнакомой обстановке среди роскоши очередного зала, но обнаружила себя стоящей на потолке: позолоченная мебель парила наверху.

– Домой? Нет! Ты будешь скитаться вечно в лабиринте комнат, пока не поймешь! – звенел голос Раджеда. Сам он скрывался, но тень его стелилась злой энергией из каждого угла, гасила яркость искрящегося светового шара и отслаивала нити от пышных гобеленов.

– Пойму что? – возопила Софья, кипя от возмущения. – Что вы самый безумный и подлый льор?