Это всё ты (СИ) - Тодорова Елена

– Ты вообще видишь, какая ты красивая, Ю? Я в шоке.

Именно эта фраза впервые заставляет меня взглянуть на себя его глазами. В моих, когда-то голубых, как раз сбегает небо. Через призму омутов видится совсем иначе.

Пугаюсь своей темноты, своего неприкрытого вожделения и своей сексуальности.

Пошевелиться не могу. Словно завороженная, на пару с Яном рассматриваю себя в зеркале.

Плоский живот, тонкая талия, обтянутая топом грудь… Повисшие на бедрах широкие штаны Нечаева подчеркивают общую хрупкость моего тела. А сам он, возвышаясь позади, мою миниатюрность в отношении него.

Засмущавшись мыслей и желаний, которые все меньше поддаются контролю с моей стороны, зажмуриваюсь и, отталкивая руки Нечаева, проворачиваюсь, чтобы прильнуть к его груди и спрятаться от распаляющей воображение картинки.

– Ян, Ян… – выдыхаю бездумно.

Обжигающие, но безумно нежные ладони гладят меня по спине. А потом… Проникая пальцами под лямку, напряженно перебирают ее, словно одинокую струну, которой, к счастью… а возможно, к сожалению, недостаточно, чтобы выбить из моего тела музыку.

– Поцелуй меня, Ю… Поцелуй…

В севшем голосе моего Нечаева звучит та самая потребность, которую я неспособна игнорировать. Не смея открыть глаза, приподнимаюсь на носочки и, словно слепой котенок, тыкаюсь ему в губы.

Вздрагиваем.

Мне приходится крепче вцепиться в футболку Яна. Он в свою очередь сильнее сжимает меня. Качнувшись, мы, будто в замедленной съемке, плавно встречаемся языками. Так же неторопливо двигаемся и дальше. Пока по телу рассыпаются искры, быстрее просто не получается. Сейчас тот момент, когда кажется, что малейший скачок напряжения может убить.

И это, конечно же, пугает.

– Пожалуйста… Давай спускаться… – шепчу я Яну.

– Ладно, Ю, – хрипит он в ответ. – Только переоденусь…

Я не дожидаюсь, пока закончит фразу. Подхватив футболку, которую он мне дал, практически на ходу ее натягиваю и выскакиваю за дверь.

45

Тебя, конечно…

БОЛЬШЕ ВСЕХ!

© Юния Филатова

Спускаемся по лестнице, как вдруг отстающий буквально на одну ступеньку Нечаев обхватывает меня поперек тела и поднимает в воздух.

– Ян… – восклицаю приглушенным шепотом. – Упадем!

– Хм… Думаешь? – выдыхает он мне на ухо. – Ну, давай, упадем, – заявляет со смехом и, прижимая покрепче, принимается бежать вниз по лестнице.

Я зажмуриваюсь, не в состоянии даже закричать… Настолько мне страшно!

Только вот незадача… С закрытыми глазами этот спуск еще кошмарнее. Скорость, направление, протяжнность пути, само положение в пространстве ощущаются в разы сильнее и ярче. Черте куда несемся! Сумасшедшая волна поднимается от живота к груди, и я все-таки визжу. Однако Яна это, конечно же, не останавливает. Напротив, веселит еще больше. Стискивая меня, он хохочет громче.

– Все, все… – шорохтит, когда благополучно добираемся до первого этажа.

Но я замолкаю, лишь почувствовав ступнями пол. Руки Нечаева скользят по моему телу, и я, понимая, что он перемещается, поднимаю веки. Сталкиваясь с ним взглядами, ощущаю головокружение. И хоть Ян придерживает за талию, пошатываясь, судорожно вцепляюсь в его плечи.

– Прости, зай… Не удержался, – смеется, но выглядит при этом хулиган Нечаев настолько мило, что у меня под ребрами рождается горячая щекотка, и перехватывает дыхание. Едва я с зачарованным вздохом устраняю последнюю проблему, губы непроизвольно расплываются в улыбке. – Не могу отлипнуть от тебя, Ю.

Засмущавшись, в который раз не нахожу, что ответить.

Благо никто из родни Яна не выходит, чтобы посмотреть, из-за чего мы подняли столько шума. Догадываюсь, что подобная возня в их доме естественна.

Пока пересекаем гостиную, молча переживаю очередное удивление. А шагнув за порог кухни, понимаю, что это только начало открытий. Ведь в процессе готовки задействованы все мальчики Нечаевы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Процесс, конечно, сам по себе своеобразен.

Илья с занесенной над кастрюлей ложкой стоит у плиты и таращится в телефон.

– Да не заставляй же ты меня нервничать, – причитает Милана Андреевна, очевидно, не в первый раз. Постукивая кулаком по столу рядом с доской, на которой нарезает какой-то мясной рулет, с демонстративной мукой постанывая, искренне смеется. – На плиту, говорю, смотри! Убежит молоко!

– Не убежит, мам, – флегматично отражает Илья, продолжая пялиться в экран, где эмоционально трещит на геймерском девушка-блогер.

И именно в этот момент из кастрюли поднимается белая шапка.

Видя это, инстинктивно вскрикиваю. Тот же звук выдает мама Нечаевых. Илья реагирует быстрее, чем мы ожидаем. Успевает не только отложить телефон, но и оторвать кастрюлю от плиты, прежде чем молоко убежит за край.

– Ну, елки-палки… Ребенок! – выпаливает Милана Андреевна. – Ой, доведете меня. Вы все.

Никто не пугается. Все мальчишки смеются. Илья с этой кастрюлей в руках и вовсе стоит с видом победителя.

– Хватит красоваться, чемпион, – подгоняет его мать с улыбкой, которая никого не оставит равнодушным. Улыбкой Яна. – Засыпай уже какао и сахар, иначе мы останемся сегодня без ужина. Боже… – качая головой, перекладывает нарезанные кусочки на огромное овальное блюдо.

Илья ставит кастрюлю и виртуозно завершает процесс варки напитка, аромат которого заставляет мой желудок сжаться и заурчать. Хорошо, что в кухне слишком шумно, чтобы это мог хоть кто-нибудь услышать.

– Мам, нам с Ю что делать? – спрашивает Ян.

Мы с Агусей тоже всегда помогаем маме. Я многое умею. Но у Нечаевых, честно признаться, теряюсь, потому как слишком сильно боюсь напортачить и опозориться.

Надеюсь, что Милана Андреевна отошлет нас накрывать на стол. Но у них, вероятно, все равны. И даже гости.

– Там на плите спагетти. Нужно отцедить их от воды и закинуть к соусу.

Едва слышу эти указания, меня бросает в жар. Руки начинают дрожать.

Пока я мысленно ругаю себя за то, что напросилась к Нечаеву в гости, он спокойно уточняет:

– Протушить все вместе?

– Да, слегка.

– Пойдем, Ю.

Ничего не смею возразить. Ян подтягивает меня к одной из рабочих поверхностей рядом с холодильником и, поставив передо мной доску, слегка прижимается сзади.

– Натрешь пармезан, ок? – в этом выдохе слышу улыбку, которую я, увы, отразить не могу.

Да и в принципе что-либо сказать тоже неспособна. Только киваю.

А стыдно мне за свое нежелание участвовать в приготовлении ужина становится, когда я замечаю, как ловко самый младший Нечаев режет овощи на салат.

Мне с детства говорили, что кухня – женское царство. Папа даже вилку сам не возьмет. А тут все мужчины работают. Поразительно.

– На самую мелкую терку?.. Или на ту, которая чуть покрупнее?.. Весь кусок?.. – кучу вопросов Яну задаю.

– Почему у женщин всегда столько заморочек? – выдает Егор, заставляя меня вспыхнуть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вряд ли он смущает меня намеренно. Скорее недоумевает. Но я слишком нервничаю, чтобы не реагировать.

Игнорируя его, снова смотрю на Яна.

– Как сделаешь, Ю, – улыбается мне он. – Это же не медицинская дозировка. Грубых ошибок быть не может. Все съедим. Просто натри.

– Ладно, – выдыхаю я.

А сама смотрю на эти терки и едва не плачу.

Почему он просто не сказал? Как мне выбрать?

Боже…

Вероятно, Ян все же улавливает мое отчаяние. Со смехом протягивает руку и выдергивает из шкафчика, перед которым я застыла, самую мелкую терку. Опуская ее на доску, с улыбкой перехватывает мой взгляд.

– Спасибо, – шепчу ему.

Он подмигивает и отходит, чтобы заняться спагетти.

– Егор, – доносится до меня пару минут спустя, когда я уже вынимаю пармезан из упаковки. И хоть голос Миланы Андреевны дрожит из-за едва сдерживаемого смеха, поворачиваюсь, чтобы посмотреть, что происходит. – Мартышкин труд – такая нарезка хлеба! Что это за куски? Ты ими бегемотов кормить собираешься?