Нерушимая клятва - Андреа Кремер

— Его сегодня там не будет, — сказала я. — А если бы и был, тебе все равно лучше явиться, чтобы доказать, что инцидент не носил серьезного характера. Все Хранители следят за тобой… В общем, Логан узнает, если окажется, что обстановка все еще напряженная.

— Рена не будет? — нахмурился Шей. — Он не… Я имею в виду, Логан его не…

— Нет, — поспешила разуверить его я. — Рен решил выпустить пар… По крайней мере, так я думаю. Он не вдавался в подробности, но сообщил мне, что его не будет до самого вечера. Он придет только на бал.

Я вздохнула и села рядом с Шеем.

— Знаешь, то, что ты проделал вчера с Логаном… Не могу найти подходящих слов, чтобы поблагодарить тебя. Ты заслужил уважение всей стаи. Для Рена, да и для всех нас последствия этого инцидента могли быть куда более серьезными.

Он потянулся ко мне, но, хорошенько подумав, засунул руки в карманы.

— Да, иногда мне удается найти правильное решение, — сказал он, улыбнувшись уголком рта. — А ты извинишься передо мной за пощечину?

— Нет.

— Я так и думал, — сообщил он.

Прозвенел звонок, возвещающий начало следующего урока. Я встала, испытывая разочарование от того, что он удержался и не дотронулся до меня. Потом я подумала, что ситуация могла бы сложиться иначе, и тогда мне бы пришлось сдерживать себя так же, как это сделал он.

Я старалась ни о чем не думать до самого окончания уроков. Мне казалось, что еще чуть-чуть, и у меня случится нервный срыв, а этого я допустить не могла. Брин помогла мне отвлечься, делая наброски причесок, с которыми мы могли бы явиться на церемонию, и передавая их мне. За этим занятием прошел весь урок французского языка. В животе, казалось, воцарился космический вакуум, когда я в одиночестве сидела у лабораторного стола в кабинете органической химии. Желудок болел, на душе было тоскливо. Лабораторную работу проводила другая учительница, и я гадала, ушла ли мисс Форис совсем или только решила взять отпуск, чтобы восстановить нервную систему, подорванную произошедшим инцидентом. Учительница, заменявшая ее, не стала проводить с нами эксперимент, поэтому я решила, что могу заняться чтением записок Шея. Начав читать, я обнаружила, что, по всей видимости, настроение у него было подавленное, так как слова и фразы были беспорядочно разбросаны по бумаге. Текст был примерно таким: «Отпрыск, два мира, подарок?? Что такое „занавес“?». Вслед за хаотичными фразами был записан перевод целого параграфа. Он, конечно, тоже не отличался предельной ясностью, но, по крайней мере, в нем содержались целые фразы: «Ожидавшие появления дитя урожая смогут выбрать его судьбу. Чтобы начать сначала, ищи крест. Чтобы сохранить власть, сделай подарок». Шей иногда забывал точки, что свидетельствовало в пользу моего первоначального вывода о том, что он был подавлен и раздражен.

«Два мира бьются между собой, отпрыск живет между ними. Когда занавес между мирами становится тонким, нужно сделать подарок (??). Один мир исчезает, второй остается».

Низ страницы был усеян другими вопросами и вариантами перевода странного пассажа. Я снова перечитала его. Шей был прав: понять, о чем этот отрывок, невозможно. Ясно было только, что в нем содержится упоминание об отпрыске. Кроме того, можно было сделать вывод, что во время Самайна существует вероятность какого-то выбора. В период, избранный для заключения нашего союза, по всей видимости, будет происходить еще что-то важное. Я еще раз перечитала текст, стараясь, чтобы слова отпечатались в подсознании.

Во время завтрака, когда Шей подошел и потянул к себе стул, чтобы сесть, никто из волков не стал возражать. Всем особенно понравилось, что Шей принял политически верное решение сесть между Невиллом и Брин, а не рядом со мной. И тем не менее, даже при том, что за столик вернулся Шей, в нашем обычном тесном кружке зияла огромная прореха.

— Так ты нашел Рена? — спросила я Дакса.

Он добродушно зарычал, давая понять, что выполнил задание.

— И? — спросила я сердито, намекая на то, что не удовлетворена невербальной формой общения.

— И он в порядке, — сказал Дакс, засовывая в рот кусок пиццы. — Вечером его увидишь.

Я посмотрела на Фей. Она глянула на Дакса. Здоровяк потряс головой. Она кинула взгляд на меня, пожала плечами и сделала вид, будто чрезвычайно поглощена завтраком.

Я подняла бровь, но решила прекратить расспросы.

К концу учебного дня пошел снег. Снежинки затеяли танец за разноцветными стеклами в окнах библиотеки поместья Роуэн, и причудливые разноцветные блики на полу огромной комнаты проснулись и принялись танцевать вместе с ними.

Шей постучал по блокноту кончиком карандаша, когда я опустилась в кресло напротив него.

— Думаешь, вечером все пройдет отлично?

Я сделала вид, что чрезвычайно занята поиском ручки, завалившейся на дно сумки, но улучила время, чтобы кивнуть в ответ.

— Думаю, да.

— Калла, — продолжил он голосом, выдававшим внутреннее напряжение. — Я хочу тебе кое-что сказать и второй раз повторять не буду. Я очень хочу, чтобы ты меня выслушала.

Я изо всех сил сжала края холщовой сумки.

— Шей…

Он помахал рукой, давая понять, что отвечать не нужно.

— Извини, но я должен это сказать. Пожалуйста, посмотри на меня.

Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

Шей крепко сжал зубы, заставляя себя начать.

— Я знаю, что сильно давил на тебя, заставляя усомниться в чувствах к Рену и лояльности по отношению к Хранителям. Встреча с Флинн и то, что случилось позже, в классе, заставило меня задуматься о том, что, по всей видимости, мое поведение навлекает на тебя и твоих друзей серьезную опасность. А я не хочу, чтобы так было.

Он встал, подошел к огромному камину и посмотрел на портрет родителей.

— Итак, я сдаюсь. После сегодняшнего вечера я оставлю тебя и Рена в покое. Ты будешь с ним. Я это знаю и понимаю, что сейчас, когда тебе известна правда о Хранителях, все, что ты имеешь, да и сама твоя жизнь поставлена на карту. И я не хочу, чтобы ты рисковала больше, чем рискуешь сейчас.

— Шей, это… — начала я.

— Я не закончил, — сказал он, оставаясь у камина и не глядя на меня.

— Ты должна понять, что это ни в коем случае не означает, что я… — начал он, но остановился, и я увидела, как опустились его плечи. Когда он снова заговорил, голос его звучал грубо и хрипло. — Я не собираюсь уступать ему. Ты знаешь мои чувства к тебе. Они не изменятся.

Я отвела взгляд, хотела что-то сказать, но не смогла справиться с волнением. Потом все-таки ответила.

— Да, это правда. Всем станет спокойнее, если ты будешь держаться от нас с Реном на некотором расстоянии. Это особенно важно сейчас, когда ты еще не привык и не можешь держать под контролем свои волчьи инстинкты. Что касается всего остального…

Я едва слышала сама себя из-за бешеного шума крови в ушах. Когда я повернулась, чтобы посмотреть на него, он был уже рядом со мной. Глаза его лучились теплым светом, как будто я смотрела на солнце, выглянувшее в первый теплый день весны.

— Я принадлежу Рену, — сказала я, от души ненавидя слова, которые мне приходилось произносить, и желая, чтобы Шей поцеловал меня так, чтобы мир вокруг нас исчез. — И я ничего не могу сделать, чтобы изменить это.

— Ты принадлежишь только себе, — сказал он тихо. — И мне придется подождать, пока ты поймешь это.

Я была тронута его словами. Доставая стопку листков с его записями, которую он передал мне утром, я упорно гнала мысль о том, как мало времени у нас осталось.

Он перегнулся через мое плечо.

— Тебе удалось что-нибудь понять?

— Нет, почти ничего, — сказала я, передавая листки Шею. — Ты написал свои комментарии; мне нечего к ним добавить.

— Как ты думаешь, что такое «дитя урожая»? спросил он, хмурясь от того, что с трудом разбирал свой собственный почерк.

— Я думаю, что для нас это означает новые поиски, — ответила я, садясь в кресло.

— Держи, — сказал Шей, подталкивая ко мне книгу, которая скользнула по полированной крышке стола прямо ко мне в руки. — Я подумал, что будет лучше, если ты сама это прочтешь.

Я открыла ее и прочитала название, написанное от руки на титульном листе. «Хроники Халдиса». Часть летописи, которую я держала в руках, относилась к первым пяти годам моей жизни.

— Здесь написано о матери Рена? — спросила я тихо.

Он кивнул. Я замолчала и принялась перелистывать книгу, пока не нашла нужную запись. Шей следил за мной, не произнося ни слова. Когда я закрыла книгу и вытерла слезы с лица, он пошевелился.

— Там было и о моих родителях, — сказала я. — Хранители отдали Найтшейдам приказ преследовать Ищеек. — Но никто из членов стаи не знал… Они не знали, что случилось с Коринной. Хранители отдали ее призраку.

— Калла, — сказал он, протягивая ко мне руку, но я отпрянула и покачала головой.