Билет в забвение - Эдвард Марстон

спустились на землю. Отель, в котором их поселили, был дешевым, убогим и полностью лишенным какой-либо изысканности.

— Они что, никогда нас не отпустят? «простонала Имоджин.

— Не до тех пор, пока они могут использовать нас, «печально сказала Рода. «Судя по всему, мы уже заработали им кучу денег, и они хотят еще.

«Отец наверняка обратился в полицию».

«Тогда где же они?»

«Детективы, должно быть, уже ищут нас».

«Вот почему капитан Уайтсайд и сержант так старались замести наши следы. Нас перебрасывали сюда, туда и отовсюду. В Крю нас никто не найдет».

«Это отвратительное место, Рода, полное шума и вони».

«Мы были избалованы, живя в уединении сельской местности».

«Теперь я это понимаю. Почему я вообще сбежал?»

Рода ничего не сказала. Они обе задавали себе один и тот же вопрос по многу раз на дню. Ни одной из них не понравились ответы, которые они получили. Они потеряли все и теперь находились в подвешенном состоянии. Хотя их ближайшее будущее было мрачным, даже перспектива побега не могла их обрадовать. Радостный прием, который Имоджин получит от своей семьи, превратится во враждебность, когда правда будет раскрыта. Затем была бы жгучая конфронтация с Клайвом Таннадайном. Куда бы она ни посмотрела, везде было больше боли и мучений.

Звук поворачиваемого в замке ключа заставил их обоих вскочить на ноги. Когда дверь открылась, в комнату вошли Уайтсайд и Каллен.

«Надевайте шляпы, леди, «отрывисто сказал Уайтсайд. «Мы уходим.

«Куда мы направляемся? «спросила Имоджин.

«Мне нужно выставить тебя на всеобщее обозрение».

«Почему вы забрали у нас наш багаж?»

«Это ждет на вокзале».

«Мы отправляемся в другое путешествие?»

«Перестань изводить меня и делай, что тебе говорят», — сказал Уайтсайд. «Помни правила, или будут неприятности».

«И капитан, и я вооружены, «напомнил им Каллен, «и мы без колебаний выстрелим, если потребуется. Не давайте нам повода».

Рода попыталась воспротивиться. — А что, если мы откажемся идти с тобой?

«Тогда ты будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь».

— У нее не будет никакой жизни, Манус, «сказал Уайтсайд, доставая пистолет из-под пальто и приставляя дуло к виску Рода. «Ты все еще хочешь отказаться?»

Когда холодный металл прижался к ее голове, храбрость Роды покинула ее.

«Нет, нет, я сделаю, как ты мне скажешь, «пообещала она.

«Это то, что мне нравится слышать».

Имоджин пришла в ужас. «Ты бы действительно застрелил женщину?

«Я застрелю любого, кто встанет у меня на пути», — сказал он, убирая оружие. «Именно это мы с сержантом и сделали, когда решили, что армии больше нечего нам предложить. Нам пришлось пробиваться оттуда с выстрелами.»

«Вы хотите сказать, что вы дезертиры?»

«Мы солдаты удачи, Имоджин, верхом на коне Судьбы».

«Значит, все ваши рассказы о Крыме были откровенной ложью?»

«Вовсе нет», — сказал он с усмешкой. «Все это было правдой. Просто так получилось, что я не был тем человеком, который пережил эти приключения. Их рассказал нам человек, который действительно служил в кавалерийском полку во время Крымской войны. Мы позаимствовали его рассказы, потому что они служили нашей цели.»

«Значит, ты дезертир, лжец и трус».

«Трусость — это единственное, в чем ты не можешь нас обвинить, Имоджин. Чтобы убивать людей, требуется мужество, особенно если это обученные солдаты. Ты знаешь, что они делают с дезертирами? Они казнят их, «сказал Уайтсайд с выразительным жестом. «Трусы были бы слишком напуганы, чтобы сбежать. У нас хватило смелости сделать это».

«Да», — добавил Каллен. «Мы были достаточно храбры, чтобы дезертировать, и достаточно умны, чтобы потом не попадаться на глаза. Однажды мы заметили тебя в Оксфорде».

Уайтсайд рассмеялся. «И началось долгое ухаживание».

«Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделала», — предупредила Имоджин.

«С наградами, которые ты помог нам получить, я могу жить вполне счастливо и без твоего прощения. Его голос угрожающе понизился. — Все, чего я требую, — это твоего послушания. Это касается и тебя, Рода.»

«Что ты имел в виду, когда сказал, что мы будем выставлены на всеобщее обозрение?» — спросила Рода.

«Имоджин собирается встретиться с мужчиной, за которого согласилась выйти замуж», — объяснил Уайтсайд.

«Зачем мы идем к мистеру Таннадайну?»

Он хихикнул. «Щедрый парень собирается дать нам много денег».

Через несколько минут после встречи с ней Колбек и Лиминг поняли, что Люсинда Грэм говорила правду. Ее травмы были гротескно очевидны, а воспоминания слишком подробны и пронзительны, чтобы быть чистым вымыслом. Ободренная Долли, она излила свое сердце. Детективы были опечалены, узнав, что Таннадайн держал ее в качестве любовницы все то время, пока он ухаживал за Имоджен Бернхоуп и завоевал ее. Лиминг была возмущена, когда ей сказали, что политик намеревался оставить ее в предоставленном им доме, чтобы он мог наносить тайные визиты после женитьбы. Все очарование, которым обладала Люсинда, теперь было скрыто под синяками и опухолями. Потеря передних зубов лишила ее очаровательной улыбки.

«Мистера Таннадина следует арестовать, инспектор, «сказала Долли.

«Он уже был там, «ответил Колбек, «но это нападение заслуживает еще одного ареста. Он ужасно обошелся с мисс Грэм».

«Он думает, что он слишком важен, чтобы подвергаться судебному преследованию».

«Нам придется разубедить его в этом».

«Она боялась пожаловаться, «сказал Джордж Воэн, — на случай, если Туннэдайн захочет отомстить ей. Это именно то, что он бы сделал».

«Мне кажется, что так оно и есть».

«Для меня будет большим удовольствием посадить его под арест», — сказал Лиминг.

— Спасибо, сержант! — выпалила Долли, дотрагиваясь до его плеча и заставляя его отпрянуть, как будто ее пальцы были раскалены докрасна. «Люсинде нужен кто-то рядом.

«Закон на ее стороне».

«Каждый порядочный человек поддержал бы ее дело», — сказал Колбек.

Он завоевал доверие Люсинды и дал ей капельку надежды на то, что ее страдания не останутся незамеченными в суде. Она нашла тот факт, что он когда-то был адвокатом, очень утешительным, и с облегчением увидела, что в нем не было и намека на неодобрение. Поначалу Виктора Лиминга беспокоила ее безнравственность, но он стал воспринимать ее скорее как несчастную жертву, чем как молодую женщину, добровольно занявшуюся проституцией. Его опасения насчет Долли Ренсон оказались беспочвенными. Она была чрезвычайно мила с ним и, как и Лиминг, явно предпочла забыть о том,