Акбар Наме. Том 5 - Абу-л Фазл Аллами

неподалёку от Гхорагхата, ставшего источником смуты, и [при необходимости] могло полностью искоренить мятеж, а он имел возможность отстроить тот великолепный город с мощной крепостью и величественными постройками. Он [Муним-хан] не заметил, что воздух во дворце стал ядовит вследствие превратностей эпохи и разрушения зданий, особенно под конец сезона дождей, когда в большинстве округов Бенгалии происходит смена погоды (абгардиш). Хотя знакомые с природой того края [мужи] указывали на сии обстоятельства, их замечания не удостаивались внимания. Он погрузился в [состояние] отстранённости, обычное для многих, и тем самым вверг мир в пучину погибели. Отстранение, практикуемое избранным дворца исканий, заключается в следовании велениям разума и славной мудрости — сим стражам мира физического — и поднесением результата их творчества несравненному Божеству, а не рассудку и внешним обстоятельствам. Таким путём Ашраф-хан, Хайдар -хан, Муин-ад-дин Ахмад -хан Фаранхуди, Лал -хан, Хаджи-хан Систани, Хашим-хан, Мухсин-хан, Хаджи Юсуф-хан, Кун-дуз-хан, Мирза Кули -хан, Абу -л-хасан, Шах Тахир, Шах Халил и немало иных военачальников, многие из которых были отважными солдатами и покорителями мира, уснули на ложе погибели2, и мысль о смерти овладела всеми. Хотя в том году [везде] в восточных областях дул сильный ветер уничтожения, пошатнувший столпы жиз

ни, в том городе он превратился в ураган.

Поскольку Хан-ханан действовал вопреки мнению большинства, то упорствовал в своём решении и не прислушивался к предостережениям. Но когда смертность превысила ожидания, и он узрел

бедственное состояние дел, всё-таки постарался поправить положе

ние. В это время пришли вести, что Джунаид поднимает смуту в

Бихаре, так что представился повод покинуть долину смерти. Он

выступил из того города несчастий с намерением двинуться в Би

хар. Ещё более удивительным казалось то, что сам он не пострадал в урагане мора, обрушившего несчастья на народ, но, прибыв в Тан-ду, скончался от легкой болезни . Когда сие стало известно, в войске возникли смятение и беспокойство. Хотя военачальники выбрали главнокомандующим Шахам-хана, а евнух Итимад-хан, славившийся

161

здравомыслием и рассудительностью, накрыл плечи покрывалом таланта, однако из-за отсутствия единодушия меж предводителями и домыслов солдат и скудных способностей большинства советников, а также пламени разногласий не удавалось выработать единого плана. Злодейский дух Дауда воспрял, когда он услышал о сих раздорах, и сорвав покров чести со своего лика, нарушил свои обязательства: осадил Назр Бахадура в городе Бхадраке и, посулами склонив к сдаче, умертвил его. Мурад-хан унёс стопу храбрости от города Джалесар (Джелласор) и отступил в Танду, не приняв сражения. В эту пору смуты заминдар Иса напал на Шах Барди, отвечавшего за корабли и пушки в той провинции. Хотя [Шах] выставил стопу храбрости и вознёс стяг победы, однако из-за неуёмных опасений оставил [злополучный] край и присоединился к военачальникам вместе с пушками и флотилией. Предводители победоносной армии из-за неприязни к этим землям и недостатка праведного мышления выпустили из рук нить труда. Они пересекли Ганг и достигли Гау-ра. Души этих презренных людишек были целиком поглощены тем, как вывезти из страны своё имущество, а для виду рассуждали: «Когда меж нами и нашим врагом окажется река, мы обратим умы к битве, и к нам присоединятся какшалы из Гхорагхата». Когда же переправились, Кутлак Кадам достал подмётное письмо4 (музаувир наме) и распустил неприглядные слухи о Владыке Мира. Те друзья сокровищ и недруги славы (аздостан, намус душман) использовали [недостойные] вымыслы в качестве собственных верительных грамот и двинулись в Бихар через Пурнийю и Тирхут. Они оставили столь прекрасную страну, не обернувшись. В это время Адам Таджбанд, доставивший фирман Его Величества для Хан-хапана и бенгальских военачальников, из низости и по наущению [негодяев] присвоил слонов и прочую собственность Муним-хана. Он распахнул тысячу врат разбоя и заявил, будто по приказанию Шахиншаха принимает меры для спасения добра. В действительности же погряз в алчности и обогащал собственный дом в ущерб себе самому и собственными стараниями приуготовил себе вечную погибель5.

Когда вести об этих событиях достигли слуха царя, он [Акбар] решил, что те земли можно доверить мирзе Сулейману, дабы в этом приятном краю он поправил своё бедственное положение и обрёл счастье жизни. Если в сложившихся обстоятельствах [мирза] желает главенства (сирдари) в Бадахшане, и жизнь в стране горцев завладеет его разумом, сие желание будет легко исполнено. Яростный ветер жажды мщения, питаемой мирзой Сулейманом к мирзе Шахруху, и его чрезмерная привязанность к своей гористой родине потушили светильник рассудительности и здравомыслия. На челе его не появилось ни следа радости [при сообщении] об этой великой удаче. Владыка Мира извинил простеца п ему счастливые

162

известия об удовлетворении его мелких желаний. Однако, поскольку на галерее правления миром начертано, что насущные предприятия следует предпочитать маловажным и нельзя забывать о принципах верховной власти, Его Величество приказал Хан Джахану, приготовившемуся двинуться на завоевание Бадахшана с победоносной армией, направиться в Бенгалию, завоевать и очистить ту страну. [Шахиншах] снабдил его мудрыми наставлениями, что могли умиротворить человечество и возрадовать [самого] Господа. В день исфандармаз, 5 азара, Божественного месяца (примерно 15 ноября 1575 г.), он был отпущен в [упомянутый] край после возвеличивания всех его достоинств великими милостями. Раджу Тодар Мала, мужа бывалого и опытного, назначили сопровождать его, [а высочайший] приказ гласил, чтобы все бенгальские военачальники и землевладельцы считали Хан Джахана исполнителем приказаний Халифата, и полагали его волю и довольство угодными повелителю, и приложили все необходимые усилия для отвоевания и наведения порядка в тех землях. Управление Пенджабом передали Шах Кули-хану Махраму, известному среди отважных и праведно мыслящих.

Хан Джахан обратил силы к службе в согласии с принципами верных и удачливых. Бенгальские военачальники достигли окрестностей Бхагалпура, когда туда подошла победоносная армия. Смятение тех своекорыстных мужей возросло. Не имея склонности вернуться и служить вместе (с Хан Джаханом), не осмеливались и направиться ко Двору. Большинство из них откинуло завесу стыда и красноречиво разглагольствовало о непостоянстве народа, вредоносном воздухе края и высокой смертности и вознамерилось отправиться домой. Некоторые из злонравия и строптивости заговорили о религии6 и начали сочинять небылицы о главенстве Хан Джахана. Ореолом величия Шахиншаха, обходительностью раджи Тодар Мала, а также глубоким талантом и терпимостью Хан Джахана губы каждого оказались запечатаны молчанием, и они решились сопровождать его [Хан Джахана]. Исмаил Кули-хан занял своё место в войске вместе с отрядом энергичных и доблестных бойцов и с Божьей помощью, их мастерством и преданностью легко отвоевали Гархи, врата Бенгалии. Аяз Хаса Хайл, возглавлявший оборону, попал живым в их руки и был казнён.