Дорога на Дамаск - Джон Ринго

Заведующая вручила Кафари пакет брошюр с описанием того, чему детишки могут научиться в яслях и детском саду при военной базе «Ниневия». Эти заведения действительно были прекрасно оснащены. Здесь имелось много безопасных игрушек, с которыми дети могли играть вместе и по отдельности, с малышами проводились различные занятия, начиная с уроков рисования и заканчивая несложными экспериментами в детской лаборатории. Старшие дети могли знакомиться с содержанием информационной сети Джефферсона. Воспитанников кормили три раза в день, а если они просили есть еще, то выдавали им бутерброды. Старшие занимались танцами, участвовали в театральных постановках или учились музыке. Короче говоря, ясли и детский сад были замечательные. Их текущие расходы и зарплата такого количества воспитателей, очевидно, были очень высокими и покрывались за счет денег налогоплательщиков. Кафари невольно задумалась над тем, откуда правительство будет брать эти деньги в будущем. Как долго оно сможет оплачивать содержание множества таких детских садов? Правительству явно придется сделать их платными или урезать какие-то другие статьи бюджета. А может, и ввести новые налоги, хотя ДЖАБ’а и клянется, что не будет их поднимать. Естественно, Кафари понимала, как глупо надеяться на то, что джабовцы осуществят хотя бы половину своей программы без существенного роста налогов. Выходит, Джефферсон в основном населен глупцами?!

Судя по всему, Лана Хейс была доброй женщиной, но и она, кажется, свято верила в то, что все идет как надо, и не задумывалась над грядущими финансовыми проблемами. Кафари не сомневалась в том, что заведующая детским садом родом не из Каламетского каньона. Фермеры не отличались подобной наивностью. Выращивая хлеб собственными руками, очень быстро начинаешь понимать, что бесплатным бывает только сыр в мышеловке!

Заведующая попросила Кафари заполнить несколько бланков, а сама повела Елену к другим детям. Содержание бумаг, выданных Кафари, очень не понравилось ей. От родителей требовалось отвечать на вопросы, нарушавшие все конституционные гарантии неприкосновенности личной жизни граждан Джефферсона. Но делать нечего! Хочешь не хочешь, а приходится соблюдать их гнусные правила. Большинство граф, касающихся Саймона, Кафари оставила не заполненными или ограничилась в них несколькими скупыми словами.

«Место рождения: за пределами Джефферсона.

Род занятий: командир сухопутного линкора.

Ежегодный заработок: выплачивается Кибернетической бригадой.

Партийная принадлежность: по условиям договора с Конкордатом не участвует в политической жизни.

Вероисповедание…»

В этой главе Кафари ничего не стала писать. Она вообще не знала об отношении Саймона к религии. Сам он никогда об этом не говорил, а она его не спрашивала. Каламетские фермеры уважали свободу совести и на лезли друг к другу в душу.

«Образование…»

Опять ничего. Кафари понятия не имела, где и сколько надо учиться, чтобы стать офицером Кибернетической бригады. Наверное, ее муж закончил какую-нибудь военную академию, но как рассматривать проведенное им там время: в качестве учебы или военной службы? Кафари догадывалась, что Саймон прочел в своей жизни гораздо больше книг, чем она сама, и обладал знаниями в самых неожиданных областях, но она все равно не представляла, что писать о нем в графе «Образование».

«Нынешняя работа: секретная».

Тут Кафари действительно нечего было сказать. Работа мужа была сверхсекретной, и Кафари не стремилась выяснить, в чем заключаются текущие обязанности Саймона. Даже Абрахам Лендан очень мало о ней знал. А с нынешним президентом, Жофром Зело-ком, Саймон старался не вступать ни в какие отношения.

Вернувшись, Лана Хейс стала с удивлением просматривать полупустые бланки:

— У вашего супруга очень необычная анкета!

— Как и его работа, — без обиняков заявила Кафари.

— Это верно. Ведь он все-таки не гражданин Джефферсона. К тому же он офицер, а это… — заведующая решила не заканчивать свою мысль и подытожила:

— : Ну ладно, на сегодня хватит. Я позвоню вам, если от’ нас потребуют дополнительную информацию.

«Звоните, сколько вашей душе угодно, все равно ничего не узнаете!» — подумала Кафари, улыбнувшись заведующей одними губами.

— Ну вот, кажется, и все. Вы говорили, что вам надо спешить на работу.

— Да, в космопорт.

— Вот как? Считайте, что вам повезло. Сейчас так трудно найти работу. И что же вы там будете делать?

— Я инженер по психотронным системам.

— Инженер по психотронным системам?! — Заведующая вытаращила удивленные глаза на Кафари, которой внезапно захотелось ошеломить эту разговаривающую приторным тоном даму.

— Я проходила практику на мыслящем сухопутном линкоре.

У Ланы Хейс отвисла челюсть.

— Мм-да, — через несколько мгновений пробормотала она, с трудом собираясь с мыслями. — Видите ли, у пас тут в основном дети военных. Их мамы, как правило, не работают. В крайнем случае, они парикмахерши, швеи или маникюрши…

Кафари не верила своим ушам. Конечно, у нее практически не было знакомых среди жен других военных. Последние три года большинство ее времени занимала работа в космопорте и уход за дочерью. Саймон тоже почти ни с кем не общался на базе. Отчасти это объяснялось тем, что другие офицеры избегали его, чувствуя себя по сравнению с ним крайне незначительными. Они просто не знали, как держать себя с человеком, командующим боевой машиной, способной в одиночку уничтожить все вооруженные силы Джефферсона. К тому же этот человек подчинялся не их генералам, а непосредственно президенту планеты и командованию Кибернетической бригады.

В романтическом юном возрасте Кафари не понимала, как одиноки героические и легендарные офицеры Кибернетической бригады. Их всегда называли людьми особого сорта, и это было правдой.

На Джефферсоне их с Саймоном мало куда приглашали, и к молодой чете тоже никто не ходил, потому что все знали, что находится в ангаре по соседству с их домом. Кафари крайне редко приходилось общаться с женами других офицеров, и она совершенно не представляла суетливую пустоту их жизни. Почему же эти женщины, которые, кажется, свободны от необходимости тратить все свое время на уход за детьми, не желают внести достойный вклад в развитие родной планеты, а занимаются стрижкой и маникюром?!

В то время Лана Хейс уже задавала следующий вопрос:

— А где вы будете работать: на «Зиве-2» или в самом космопорте?

— В космопорте. Там я уже три года участвую сооружении орбитальной станции. Я ушла с работы два месяца назад, чтобы посвящать больше времени дочери, но потом приняли новый закон, и у меня больше не оказалось причин сидеть дома, когда нашей планете тан нужны инженеры-психотронщики… Отсюда я отправлюсь прямо на работу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});