Мир проклятий и демонов - Микки Хост

себя ждать.

Пайпер зашипела от боли, впившейся в каждую клеточку тела. Кости словно перемалывало в пыль, а мышцы беспощадно рвало. Гул в голове стал таким оглушительным, что вскоре Пайпер уже не слышала шепота – только хруст снега, крики тысячи умирающих и страдающих, звон стали и чавкающий звук, с которым Маракс впивался в ее плечи. Хлопанье его кожистых крыльев раздавалось где-то на фоне.

Все это – лишь отголоски – тень той боли, которую испытывал Третий. Пайпер не понимала, как он терпел ее. Девушке уже хотелось выть от отчаяния и лезть на стену, а он только стискивал зубы, сжимал ее ладонь и уже почти не трясся, словно сумел взять предавшее его тело под контроль. Его наполненные слезами глаза рассеянно изучали лицо Пайпер, пока Ветон рисовала сигилы.

– Смотри на меня, – на выдохе произнесла Пайпер. – Слушай меня.

Она была уверена, что Третий едва сдерживает очередной крик, и потому начала рассказывать. Пайпер знала, что тот Второй мир, который он, возможно, видел, сильно изменился, но не объясняла каждую мелкую деталь. Она говорила с Третьим так, словно давно его знала, и он свободно понимал особый язык ее мира. Словно они были не сальваторами, связанными магией, а давними земными друзьями. Оказалось, что это было намного легче, чем она представляла.

Пайпер рассказывала ему о родном Портленде, его ярких домах, морозной зиме с множеством осадков. О своей не особо приветливой школе. Рассказывала, как старательно собирала ровно сотню фотографий для альбома, ставшего подарком на день рождения ее дяди, как заставляла брата помогать и как они едва не замучили соседского кота, с которым она пыталась сделать несколько снимков. Как Лео случайно разбил ее первую камеру. Как мама не выдерживала долгих прогулок по городу. Как бабушка Линда учила ее играть в бридж. Как она не стеснялась лезть в драку, если в младших классах кто-то надоедал Лео, и как потом выслушивала от учителей о своем неподобающем поведении, ловя благодарные взгляды брата. Как она клятвенно обещала покупать Эйсу его любимое мороженое за каждую книгу, которую он прочитает. Как громко пела вместе с отцом в машине. Как на спор поцеловалась с сокурсником, а потом, когда он потребовал продолжения, сломала ему нос – это произошло за две недели до того, как она узнала о существовании сигридского мира.

Пайпер болтала обо всем и ни о чем одновременно, изо всех сил сдерживая слезы, и не знала, почему так больно: из-за магии, связывавшей ее с Третьим, воспоминаний о сумасшедшем детстве с братьями или мысли, что она может не вернуться во Второй мир. Она знала, как это эгоистично, особенно сейчас, когда Третий страдал, но ничего не могла с собой поделать. Это было единственным, о чем девушка была способна думать сейчас, видя, с каким вниманием ее слушает Третий.

«О боги», – удивленно подумала Пайпер.

Третий внимательно слушал ее.

Ветон шумно выдохнула, отходя на пару шагов. Пайпер кое-как оторвала взгляд от лица Третьего – бледного, с кровью вокруг рта и на подбородке – и посмотрела на его спину. Сигилы, нарисованные целительницей, уже исчезли, но шрамы больше не кровоточили. Остались лишь синие пятна, странные символы и старые раны.

– Ракс, – презрительно фыркнула Ветон. – Вытри руки и принеси мне кувшин с водой.

Пайпер послушно встала, почти не ощутив, как рука Третьего выскользнула из ее ладоней. Ветон указала на дальний стол, на котором стоял нужный кувшин. Пайпер торопливо вытерла руки о первую попавшуюся ткань и принесла целительнице кувшин. Неизвестно откуда Ветон достала большую деревянную чашу, наполнила водой и опустила в нее чистую ткань. Не говоря ни слова, целительница отжала ее и приложила к спине Третьего. Она стирала кровь, промывала ткань в воде и продолжала. Пайпер стояла, пустым взглядом наблюдая за ней, и чувствовала себя лишней. Следовало уйти сразу, как только она привела Ветон.

– Найди красный отвар с травами.

Пайпер молча принялась искать, изредка поглядывая на Третьего. Он невидящим взором наблюдал за целительницей и не пытался ее остановить. Даже не шелохнулся, когда та стала оттирать кровь с его лица и подбородка. И после, когда целительница сумела усадить его и начала вытирать кровь с груди, Третий так ничего и не сказал.

– Возьми чашу вон там, – сказала Ветон, указав на шкаф, откуда Пайпер в самом начале достала сундучок. – Вылей красный отвар, добавь немного воды и порошка из зверобоя – он желтый, не перепутаешь, – и тщательно перемешай.

Пайпер не произнесла ни слова, молча нашла чашу и нужные ингредиенты и расположила их на сундуке у изножья кровати. Она бы ни за что не перепутала столь простые действия, но все равно мысленно повторяла их, боясь ошибиться.

– Дай мне чашу.

Пайпер послушалась. Ветон поднесла чашу к губам Третьего, рассеянно смотревшего на нее.

– Пей, – строго приказала целительница.

Собравшись с силами, Третий приоткрыл рот. Ветон помогла ему выпить отвар, провела чистым уголком ткани по лбу, стирая выступивший пот, и серьезно посмотрела на него.

– Нужен еще настой эрвы, – задумчиво пробормотала Ветон. – Дай мне его.

– Я… я не знаю, как он выглядит. Тут не подписано.

Целительница громко цокнула языком, отдала ей пустую чашу и отошла, чтобы найти отвар. Пайпер настороженно перевела глаза на Третьего. Он сидел, согнувшись, и пустым взглядом смотрел перед собой, не обращая внимания на слабо дрожащие пальцы.

– Что с ним было? – набравшись смелости, спросила Пайпер.

Ветон не ответила. Третий согнулся сильнее, упер локти в колени и запустил пальцы в волосы.

– Пей, – приказала Ветон, протягивая ему склянку с бледно-зеленым отваром.

Третий без возражений выпил и, выждав секунду, лег на живот, положив руки под подушки, и закрыл глаза. Ветон ворчала, пытаясь выдернуть из-под него испачканные одеяла. Когда Пайпер решилась помочь, целительница уже сама справилась с этой задачей. Она отшвырнула одеяла, подошла к большим окнам, по форме напоминавшим приплюснутый треугольник, и приоткрыла одну из створок.

– Когда и где это началось? – спросила Ветон, повернувшись к Пайпер.

– На крыше, когда мы пришли к небесным китам.

– Вас кто-нибудь видел?

– Нет.

– Точно?

– Точно.

– Надеюсь, что так.

Ветон опустилась на пол, спиной прислонившись к шпалере, изображавшей далекие горные вершины, и прикрыла лицо ладонью.

– Никто не должен об этом знать, – тихо произнесла она. – Ни одна живая душа.

– Почему?

– Никто не должен об этом знать, – упрямо повторила Ветон.

– А это… случалось раньше?

Пайпер покосилась на Третьего: он уже спал. Едва заметное шевеление и тихое дыхание доказывали, что он действительно спит. Изуродованная спина блестела от влаги.

– Да, и не один