Если наступит завтра - Сидни Шелдон

Трейси нащупала нож в кармане комбинезона и поняла, что поднять его – непомерное усилие. «Не хватает воздуха, – думала она. – Мне нужен воздух». Трейси добралась до холста и с трудом нащупала наружную веревку. Понадобилась вечность, чтобы перерезать ее. Но зато холщовая стенка сразу поддалась. Трейси перерезала вторую веревку, образовалась дыра, достаточная для того, чтобы вылезти в салон самолета. Снаружи контейнера было холодно; она сразу замерзла. Ее била дрожь; от непрекращающейся болтанки усилилась тошнота. «Надо держаться, – твердила себе Трейси. Она старалась сконцентрироваться. – Что я здесь делаю? Что-то очень важное. Ах да, бриллианты».

Глаза застилал туман. Окружающее то расплывалось, то снова обретало резкость. «Нет, мне не справиться».

Самолет накренился. Трейси упала в проход и царапала руками твердый металлический настил, пока лайнер не выровнялся. Трейси встала. Рев реактивного двигателя сливался с ревом в ее голове. «Бриллианты… Надо найти бриллианты».

В поисках помеченного краской холста она ковыляла вдоль контейнеров. Слава Богу, третий был измазан красным. Стоя перед ним, Трейси пыталась вспомнить, что делать дальше. Сосредоточиться стоило необыкновенных усилий. «Вот если бы несколько минут полежать и поспать. Было бы так хорошо!» Ей всего-то и нужно немного забыться. Но времени на это не оставалось. Каждую минуту они могли пойти на посадку в Амстердаме. Трейси подняла нож и полоснула по веревке. «Одного удара хватит», – так ей говорили.

Держать нож едва хватало сил. «Нельзя совершить ошибки, – твердила она себе. Снова началась дрожь, и такая сильная, что Трейси выронила нож. – Нет, ничего не выйдет. Меня поймают и посадят в тюрьму».

Трейси нерешительно стояла, вцепившись в веревку. Ей отчаянно хотелось снова забраться в контейнер, где можно было надежно спрятаться и, пока все не кончится, спокойно соснуть. Она медленно и очень осторожно, чтобы не потревожить и без того разрывающуюся от боли голову, начала шарить по полу и, подобрав нож, стала пилить веревку.

Наконец веревка поддалась, Трейси откинула ткань и заглянула в темное нутро контейнера. Ничего не увидев, извлекла из кармана фонарик и в ту же секунду почувствовала, как заложило уши.

Самолет пошел на посадку!

«Надо спешить», – подумала Трейси. Но тело не подчинялось ей. Она застыла в полуобморочном состоянии. «Шевелись!» – приказывал ей мозг.

Трейси посветила фонариком в контейнер. Он был набит упаковками, конвертами и свертками. На самом верху клети лежали две маленькие, перевязанные красными лентами синие коробочки. Их оказалось две вместо одной! Трейси проморгалась, и две коробки слились в одну. Ей показалось, что коробку окружает золотой ореол.

Трейси достала из кармана фальшивую коробку и, преодолевая тошноту, стиснула обе в руках. Сделав над собой усилие, зажмурилась. Снова открыла глаза и уже собиралась положить коробку в контейнер, как вдруг поняла, что забыла, какая из двух настоящая. Та, что в левой руке? Или та, что в правой?

Самолет пошел круче к земле. Скоро он коснется колесами посадочной полосы. Надо принимать решение. Помолившись, чтобы не ошибиться, Трейси поставила в контейнер коробку и пошла к своей клети. Вынула из кармана целую веревку и уставилась на нее. «Я что-то должна с ней сделать». Гул в голове мешал сосредоточиться. «Разрезанную веревку спрячьте в карман, а новую завяжите. Не оставляйте ничего, что вызовет подозрение».

Тогда на теплом солнышке на палубе экскурсионного теплоходика все казалось таким простым. А теперь Трейси не могла совладать с собой – не осталось сил. Охрана обнаружит перерезанную веревку, груз проверят, и ее арестуют. Что-то в глубине души Трейси отчаянно сопротивлялось: «Нет! Нет! Нет!»

С нечеловеческим усилием она начала обматывать вокруг контейнера целую веревку. Пол под ногами вздрогнул – самолет коснулся бетона. Двигатели заработали на реверс, и ее швырнуло вперед. Трейси ударилась головой о настил и потеряла сознание.

«Боинг-742» снова набрал скорость и по посадочной дорожке приблизился к разгрузочному терминалу. Трейси скорчилась на полу, волосы щекотали ее лицо, но она не чувствовала этого. Лишь когда смолкли двигатели и наступила тишина, Трейси пришла в себя. Лайнер замер. Трейси приподнялась на локте, с усилием встала на колени, затем на ноги. У нее кружилась голова, и, чтобы не упасть, она все время цеплялась за клеть. Наконец новая веревка оказалась на месте. Прижимая к груди коробку, Трейси поплелась к своему контейнеру, пролезла внутрь и рухнула на пол, заливаясь потом. «У меня получилось! Но осталось сделать что-то еще. Что-то очень важное. Но что именно? Перевязать веревкой свой контейнер!»

Трейси полезла в карман за новым мотком – там было пусто. Воздух хриплыми толчками вырывался у нее изо рта, и этот звук оглушал ее. Трейси показалось, что до нее доносятся голоса. Задержав дыхание, она прислушалась. Да, вот опять. Кто-то рассмеялся. Теперь каждую секунду мог открыться грузовой люк, и тогда аэропортная бригада приступит к разгрузке. Грузчики заметят перерезанную веревку, заглянут в контейнер и увидят ее. Надо найти способ стянуть оборванные концы. Трейси встала на колени и вдруг нащупала исчезнувший моток. Он, должно быть, выпал из кармана, когда самолет угодил в болтанку. Трейси подняла мягкую стенку контейнера и начала искать обрезанные концы. Потянула их друг к другу, пытаясь связать.

Она ничего не видела. Пот градом катился по лицу и заливал глаза. Трейси сдернула с шеи шарф и вытерла пот. Стало немного легче. Наконец удалось завязать узлы. Она подсунула под веревку парусину и затихла – все было сделано, оставалось только ждать. Трейси ощупала лоб – он показался ей еще горячее, чем прежде.

«Надо уйти с солнца, – подумала она. – Тропическое солнце опасно».

Трейси отдыхала на Карибском море. Появился Джеф, хотел отдать ей несколько бриллиантов. Но вместо этого прыгнул в волны и исчез. Она бросилась спасать его, но Джеф ускользал от нее. Трейси погружалась все глубже, задыхалась, тонула.

Послышался шум – бригада грузчиков вошла в самолет.

– На помощь! – крикнула Трейси. – Пожалуйста, помогите!

Но ее крик был не громче шепота, и его никто не услышал.

Гигантские контейнеры начали выкатывать из люка. Трейси снова была без сознания, когда ее клеть грузили на машину «Брукер энд Ко». А на полу самолета остался шарф, подаренный ей Джефом.

Трейси очнулась от того, что кто-то поднял холст и в контейнер ударил луч света. Она медленно открыла глаза. Грузовик стоял в помещении склада. Ей улыбался Джеф.

– У тебя получилось! Ты просто чудо! Давай сюда коробку!

Трейси безразлично наблюдала, как он взял футляр.

– Увидимся в Лиссабоне. – Джеф уже собрался уходить, как вдруг остановился и повернулся к ней. – Слушай, Трейси, ты ужасно выглядишь. Ты в порядке?

– Джеф… я… – еле выговорила она, но не докончила – он исчез.

У Трейси остались самые смутные воспоминания о том, что произошло дальше. На складе ее ждала смена одежды. И какая-то женщина сказала:

– Мадемуазель, вы больны. Вызвать вам врача?

– Никаких врачей, – прошептала она.

За стойкой «Свиссэр» ее должен ждать билет до Женевы. «Выбирайтесь из Амстердама как можно быстрее. Как только полиция обнаружит кражу, город намертво закупорят. Сбоев быть не должно, но на всякий случай вот вам адрес и ключ от безопасного дома в Амстердаме».

Аэропорт. Ей необходимо в аэропорт.

– Такси, – пробормотала Трейси. – Поймайте мне такси.

Поколебавшись, женщина пожала плечами:

– Хорошо. Сейчас вызову. Ждите здесь.

Трейси воспаряла все выше и выше, все ближе к горячему солнцу.

– Ваше такси уже здесь, – сказал ей мужчина.

Как бы Трейси хотелось, чтобы ее больше не трогали. Она желала одного – уснуть.

– Куда ехать, мадемуазель? – спросил водитель.

«За стойкой «Свиссэр» вам оставят билет до Женевы».

Нет, она слишком больна, чтобы лететь на самолете. Ее снимут с рейса и вызовут врача. Начнут задавать вопросы. А ей всего-то и нужно несколько минут поспать, и все будет хорошо.

– Так куда ехать? – нетерпеливо осведомился водитель.

Трейси дала таксисту адрес «безопасного» дома.

Полицейские задавали вопросы про бриллианты, а поскольку она отказалась отвечать, настолько разозлились, что бросили ее одну в комнату и так раскочегарили отопление, что Трейси начала задыхаться. Но когда жара стала невыносимой, копы опустили температуру так, что на стенах выступил иней.

Трейси с трудом вынырнула из морозного марева и открыла глаза. Она лежала на кровати, и ее била дрожь. Под ней было одеяло, но не хватало сил накрыться. Одежда насквозь промокла, лицо и шею покрывал липкий пот.

«Я здесь умру. Вот только где это – «здесь»?»

«Безопасный дом». Я в безопасном доме. Словосочетание так поразило своей неуместностью, что Трейси рассмеялась, но смех тут же сменился приступом кашля. Все вышло иначе, чем планировалось. Ей не удалось улизнуть. И теперь полиция ищет Трейси и уже наверняка прочесывает город: мадемуазель Уитни приобрела билет на «Свиссэр» и не использовала его. Значит, она до сих пор в Амстердаме.