Дневниковые записи. Том 2 - Владимир Александрович Быков

на эту тему уже написал ранее. Извини, если я в чем-либо повторюсь, и ты от меня нижеприведенное уже слышала.

С уважением и еще раз с глубочайшим тобой восхищением.

P.S. Если какие-либо ошибки обнаружишь у меня, сообщи. Буду признателен».

04.08

«Уважаемый Владимир Александрович! Очень польщена Вашими похвалами в мой адрес. Если действительно у меня есть некоторая способность к «свободному и содержательному слову», то это благодаря моим учителям, прежде всего моему руководителю С. Ермоленко, которая все эти 5 лет как раз и учила меня самостоятельно мыслить (нет более сложной задачи для педагога!).

Благодарна Вам за сделанное замечание по поводу опечаток в моем тексте. В качестве оправдания могу сказать лишь, что для меня непривычно печатать столь значительные по объему материалы в маленьком окошечке почтового редактора, возможности которого не позволяют увеличивать масштаб текста до необходимого. Впредь буду внимательнее вычитывать свое письмо перед тем, как его отправить, и, если Вы не возражаете, отправлять основную, содержательную часть своих посланий прикрепленным Word'овским файлом. Приношу свои извинения за неудобства.

Признательна за внимание к моим выкладкам и Ваши подробные к ним комментарии. В порядке уточнения своей позиции хочу отметить следующее.

В своем замечании о слове как деле я отнюдь не спорю со сказанным Вами, а только привожу свои соображения в связи с Вашим высказыванием, что «судить и делать какие-либо выводы о человеке, на что-то в жизни претендовавшего и даже в какой-то степени ее ход определявшего, – можно только по конкретным делам , а не по им пропагандируемому, к тому еще и после драки», отдавая себе отчет в том, что вложенный в него в данном случае смысл определяется именно контекстом – общественной сутью обсуждаемой персоны.

Для меня было неожиданностью то, что Вы почти безоговорочно приняли мои суждения относительно философии и, более того, отметили, что они согласуются и с Вашим взглядом на сей предмет. В известной степени совпадающие формально (главным образом речь идет о том, что философия, и по Вашему, и по моему мнению, не наука), наши высказывания, думается, противоположны по своему пафосу. Если в Ваших глазах философия проигрывает науке в логичности, обоснованности и рациональности своих теорий («в философии не было и нет никаких настоящих теорий и никакой настоящей науки, а есть то самое констатирование известного и наукой доказанного либо чисто авторские представления, а то и просто авторские домыслы, облеченные в словесную шелуху, приправленную для монументальности специальной философской терминологией»), представляя собой, по существу, профанацию науки, словоблудие (извините, если неверно Вас поняла), то я акцентирую только разницу между наукой и философией. Мое утверждение о том, что философия не является наукой, носит не оценочный, а скорее констатирующий характер. Это не упрек философской мысли (как не может служить упреком человеку признание того, что он не ученый, а, например, художник или поэт), а признание ее специфики, отличия от других форм духовной жизни общества. За ссылку на Вашу книгу и Раушенбаха спасибо: для меня вопрос о соотношении веры и знания, интуитивного и рационального в познании очень интересен, и пока я еще не вполне определилась в своих воззрениях на этот счет.

По поводу Шафаревича. Сказанное в связи с проблемой развитии Западной цивилизации и исторической роли России не является оценкой Шафаревича («потому ошибаешься в оценке Шафаревича, достаточно умного мужика…») или выражением недоверия к нему как мыслителю (чем умнее оппонент, тем интереснее с ним полемизировать), а уж тем более критикой в Ваш адрес. Это только мое мнение по обсуждаемой проблеме. Не исключено, что со временем оно изменится. Много приходилось слышать и читать о «бездуховности» Западного мира, о том, что европейцы живут по преимуществу материальными интересами и соображениями комфорта. Однако другие (притом люди, мнению которых я весьма доверю) придерживаются и совсем иного мнения и, будучи людьми интеллигентными и совсем не зацикленными на накопительстве, достаточно комфортно себя чувствуют на Западе. Похоже, это две стороны одной медали: нет ничего, что было бы окрашено только одним цветом. Время, действительно, покажет, хотя, вероятнее всего, в обозримом будущем, как Вы совершенно верно говорите, мир кардинально не изменится.

По поводу ошибок в Вашем тексте: они иногда встречаются (пунктуационные), но для меня это совершенно не имеет значения. С увлечением и огромным удовольствием читая Ваши послания, я просто перестаю замечать сам текст и почти слышу Ваш голос, Вашу интонацию, чему авторская пунктуация не мешает, а скорее даже способствует».

05.08

«Маша! Ты вновь доставила мне удовольствие своим безупречным восприятием моего предыдущего послания, не только в части в нем приведенного, но и того, что может быть отнесено прямо к твоей сообразительности и способности, особо мной ценимой, к домысливанию за своего визави «в должном позитивном направлении, а не наоборот».

Я имел желание изложить тебе мои принципы форматирования текста, а ты полностью реализовала их в своем письме. Ничего не сказал о более удобном оформлении достаточно больших посланий в виде файлового приложения, а ты его немедля приняла на вооружение по собственному анализу «за и против». То же в части, мной не упомянутых других мелочей, вроде разницы между «-» и «–» и всего прочего. О самом содержании твоего ответа, выдержанного в исключительно компромиссном, опять мне приятном, его варианте, – не говорю. А потому с него и начнем в рамках разумного, и рассмотрим наши незначительные расхождения в части отношения к Шафаревичу. Я прошлый раз не упомянул (а ты, к сожалению, тут не догадалась), что Шафаревич имел в виду устремленность западного мира не к «комфорту», а, судя по всему, – к «роскоши», о которых очень хорошо было написано у меня в эссе о Гончарове и дополнительно (о роскоши) – в послании от 27.07.07 (см. про Яковлева). С учетом данного уточнения, почти уверен, мы придем с тобой к единому о нем, Шафаревиче, резюме.

О философии. Вероятно, тут мы, пока, должны будем признать наличие у нас определенных расхождений, но только, подчеркиваю, в части не вообще философии, а той ее, что является плодом «чистых философов». В последней я усматриваю только ту пользу, что связана, как я где-то уже отмечал, с «косвенным воздействием на нас отдельных ее авторов, их талантливостью и эрудицией». Если ты это мое дополнение принимаешь, то мы и здесь станем с тобой полными единомышленниками, поскольку в отношении «хорошей Философии» я тобой приведенное воспринимаю без каких либо (других) оговорок.

О «слове». Принимается, я так тебя практически и понял, а свои комментарии сделал только с целью вполне однозначного толкования твоей исходной по