Между двух войн - Денис Чекалов

В глубине души она понимала, что я прав. Это и было причиной ее негодования.

Я всегда прав; порой я сам немного от этого устаю.

– Дервиш потерял сознание прежде, чем мог нас увидеть. Жрицы давно в своем храме, на коленях перед прихожанами. Нас могут узнать разве что священные буйволы.

– Пусть попробуют.

Услышь божественные быки, каким тоном были произнесены эти слова, они сами содрали бы с себя шкуру и запеклись на вертеле.

Веселый народ вновь толпился на широких улицах Курземе. Ужас, владевший людьми несколько часов назад, улетел так же быстро, как свежий ветер пролетает над шпилями минаретов.

Жрицы Розового храма позаботились о том, чтобы вернуть дервиша в его покои. Останавливаясь на площадях, люди рассказывали друг другу о случившемся, расцвечивая свои истории все новыми подробностями. Детали эти были тем более невероятны, что почти никто не видел, как разворачивались события.

– А потом земля разверзлась, – с жаром рассказывал торговец сладостями, – и высыпали из нее всадники – все в золоте, а вместо глаз у них были жуки, вот такие огромные.

Прохожие, обступившие его прилавок, завороженно кивали головами. Не пройдет и пяти минут, как кто-нибудь из них станет пересказывать эту побасенку, переиначив ее на свой лад.

– Дервиш узнал в тебе демона? – спросил я. Франсуаз презрительно скривила губы.

– Они всегда говорят, что умеют это. Но еще ни один священник не мог отличить меня от дочери Света, если я сама не хотела. Нет, Майкл, он ощутил только, как раскрывается астральная дверь.

Ответ девушки понравился мне еще меньше, чем знакомство с ее семьей.

– Это плохо, помадка, – проговорил я.

– Почему еще?

– Френки, астральная дверь открылась в тот миг, когда дервиш поравнялся с нами. А не могла ли ты это вызвать?

Франсуаз терпеть на может, когда я предполагаю, что в какой-либо неудаче есть ее вина.

Но, право, не моя же.

– Все, что я могу вызвать, так это твою эрекцию, – прорычала девушка. – Что я, дура? Будь хоть один шанс, что такое возможно, – стала бы я рисковать?

– Нет, – согласился я. – А про дуру я подумаю.

12

Грифоны, раскрывающие крыла, охраняли подножие минарета. По всей видимости, делали они это не слишком усердно. Добрая половина скульптур, которыми обросла парадная лестница, были разрушены, и только знание берберского королевского стиля могло подсказать, кого изображали осыпавшиеся торсы.

– Дервиш-то жадничает на ремонте, – произнесла Франсуаз с веселым злорадством.

– Это не совсем так, Френки, – проговорил я. – Когда колдун впадает в мистический транс, он не только накапливает магическую силу. Одновременно он разрушает структуру своего организма. Более могущественные волшебники, такие как дервиш, черпают энергию не в себе, а в окружающих предметах. Тысячи памятников искусства погибли, разрушенные таким образом… Попутно достается и минарету.

– Вот как.

Франсуаз, проходя мимо, щелкнула пальцами по изображению крылатого пса. Голова невезунчика отвалилась и погромыхала вниз по ступеням.

– Упс, – произнесла девушка и сделала вид, что это не она.

Толстый бегемот встречал нас у раззолоченных дверей. Жирные телеса слуги прикрывала лишь тога, крепившаяся на одном плече, ей следовало бы прикрывать их получше.

– Не знаю, сможет ли великий дервиш принять вас, – проговорил бегемот. – Он так истощен, да к тому же погружен в полуденную медитацию.

Не говоря ни слова, Франсуаз вынула из-за пояса круглую золотую монету и, протянув ее бегемоту, прижала ладонью к его отвисшему брюху.

Сделала она это так энергично, что чуть не прошибла гиппопотаму желудок. Затем отодвинула бегемота, слово то была дверь, и прошла мимо.

– Прости, приятель, – проговорил я лакею. – Тебе еще повезло. Она могла врезать и без монеты.

Изнутри минарет выглядел так, словно над ним потрудились скальные термиты. Глубокие щели прорезали его стены. Плиты пола покачивались, стоило наступить куда-нибудь, кроме как точно в их середину.

Один из залов, через которые мы проходили, когда-то был украшен мозаикой. По следам, оставшимся на сером цементе, я определил, что она изображает казнь последнего из принцев Карпашских. Значит, минарет был выстроен не далее чем пять лет назад.

Дервиш сидел в просторных покоях. Если в других помещениях и оставались какие-то предметы мебели, то здесь их не было вовсе. Единственное исключение составлял треугольный топчан, в точности повторяющий форму паланкина.

– Эти люди пришли просить вас о помощи, господин, – произнес слуга. – Они приехали издалека, чтобы повидать вас.

Гиппопотам не мог этого знать, поскольку мы не принесли с собою багажа с наклейками. По всей видимости, Франсуаз придала ему живости.

Правда, я не мог быть уверен – благодарить за это монету или удар в живот, поэтому чуть было не предложил поставить несколько экспериментов.

Глаза дервиша раскрылись. Они растворялись с трудом, словно были то тяжелые врата и вели они в совершенно иной мир, нежели тот, что окружал святого учителя.

– Вы хотели видеть меня? – спросил дервиш. Проговорил он это таким тоном, словно собирался добавить: «Ну вот, посмотрели, а теперь валите». Франсуаз положила мне руку на плечо.

– Мы приехали из Эль-Канары, – произнесла она. – Я – Мармеладия из семьи Джерада, мы купцы. А это мой брат, Хусейн.

Я энергично закивал головой, желая развеять все сомнения, если таковые окажутся.

Завершив процедуру представления, Франсуаз подошла к дервишу и уселась на его топчан с той бесцеремонностью, которая не подозревает о существовании приличий.

Дервиш отодвинулся. Никто не должен был устраиваться на его священном ложе, но святой учитель был слишком хорошо воспитан, чтобы делать замечания. Тем более что имел дело с иноземкой, не знающей его обы­чаев.

– Мой брат связался с демоном, – продолжала Фран­суаз.

Она подтолкнула дервиша локтем:

– Вы же знаете, как это бывает. Увидит парень красивую мордашку – и раз, его мозги проваливаются в штаны. Я-то тоже хороша, должна была с первого раза просечь, что это за штучка.

Франсуаз прищелкнула пальцами.

Я не мог не признать, что Франсуаз великолепно изображает богатую купчиху, какими они бывают на Пальновых берегах. В глазах дервиша читалось: «Если не от демона, то от сестрицы этого беднягу точно надо спасать».

– Короче, одно за другим, и вот он остался без души. Спрашивается, как вернуть ее назад?

Дервиш постарался принять позу медитации. В ней он чувствовал бы себя более комфортно, а в обществе Мармеладин это было ему необходимо. Но данное положение требовало всего топчана, и святому отцу пришлось отказаться от своей затеи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});