Когда она искушает - Габриэль Сэндс

мной.

Наконец, проем достаточно велик, чтобы машина могла протиснуться, и я нажимаю на газ.

— Езжай быстро, но будь осторожна, — говорит он. — Поверни налево, когда доедешь до главной дороги.

— А что потом?

— Ты увидишь указатели на аэродром. Съезд обозначен четко, ты его не пропустишь.

Жаль, что я не видела его, когда мы сюда приехали, но было слишком темно. Я внимательно смотрю по сторонам, когда поворачиваю.

— Я уже связался с твоим братом, — говорит Джорджио. — Самолет был в воздухе, чтобы забрать Де Росси, но он перенаправил его к тебе. Через полчаса он приземлится на аэродроме. Тебе потребуется пятнадцать минут, чтобы добраться туда. Припаркуйся как можно ближе и не выходи из машины. Если увидишь, что кто-то приближается, придется пересесть.

— Хорошо, я поняла.

Мои липкие руки сжимают руль, и я мчусь по проселочной дороге. Адреналин накачивает меня, как наркотик, улучшающий сознание, и мое зрение видит полосу асфальта впереди. Я никогда не водила так хорошо и так быстро, как сейчас. — Я поняла, Джио. Я поняла, — повторяю я как для него, так и для себя.

— Это моя девочка. Я останусь с тобой на линии, пока ты не сядешь в самолет, хорошо?

София хнычет с сиденья позади меня.

— Поговори со мной, — говорю я.

— Я не хочу тебя отвлекать.

— Пожалуйста. Слышать твой голос помогает. Боже, Джио, я не могу поверить, что он убил их.

— Ты уверена, что Аллегра и Томмазо…

Я прикусила губу, чтобы сдержать новый поток слез. Не сейчас. Мне нужно увидеть эту чертову дорогу. — Да. Он перерезал им горло.

— Pezzo di merda.

— Он сказал мне, что он твой сводный брат.

— Уже нет, — голос Джорджио — чистый лед. — Скоро от него останется лишь кучка пепла. Этот чертов мальчишка убил двух людей, которые уважали и любили его. И все это он сделал ради человека, который никогда его не полюбит.

Я прохожу мимо машины. — Мама Поло попросила тебя приютить его. Она знала, что ты тоже сын Сэла?

Джорджио шумно выдохнул. — Да. Наши матери были подругами. Они жили в одном районе Неаполя. Сэл часто приходил к ним в район, чтобы найти себе ночное развлечение. Обычно он выбирал проституток, но ему было все равно. Если он видел что-то, что ему хотелось, он брал это. Для него женщины никогда не были чем-то большим, чем предметами, которыми можно владеть и от которых можно избавиться.

У меня на глазах выступила слеза. — Поло не волнует, что его отец — чудовище.

— Он — его плоть и кровь. Для него это всегда значило больше, чем для меня. У меня есть другой отец, Мартина, так что я видел, какими бесполезными они могут быть. После своего детства я никогда не стремился к такой фигуре в своей жизни. Но мама Поло не была замужем, когда забеременела им, и всю жизнь оставалась одна. Поло романтизировал представление о том, что такое отец.

— Он в полной заднице. Томмазо и Аллегра… — Боль подкатывает к горлу. — Я просто оставила их тела там.

— Я позабочусь об этом. Я уже еду обратно.

— Что? — спрашиваю я, проезжая мимо знака с изображением самолета. Наверное, я уже близко.

— Я похороню Томмазо и Аллегру, а потом сразу приеду к тебе и твоему брату.

Я втягиваю губы в рот. Образ этих двоих, лежащих на кровати, навсегда запечатлелся в моей памяти. Я не забуду их доброту, которую они проявили ко мне.

Доброту, за которую я отплатила, принеся смерть к их порогу.

— На моем счету еще две загубленные жизни, — шепчу я, когда осознание этого проносится через меня.

О Боже. Я проклята. Должно быть.

— Прекрати, — рычит Джорджио в трубку. — Если хочешь возложить вину, возложи ее на того, кто ее заслуживает — на меня. Черт, Мартина. Я должен был знать. Были знаки, а я их игнорировал. Я думал, что мы одинаковые. Та же история. Тот же первородный грех. В глубине души я был уверен, что Поло отвергнет Сэл так же, как и я, но это было лишь желанием. Оказалось, что мы не можем быть более разными.

Я замечаю еще один указатель на взлетно-посадочную полосу, со стрелкой. Я поворачиваю на следующий поворот, и передо мной открывается аэродром. — Я почти на месте.

— Припаркуйся за ангаром, чтобы тебя не было видно с дороги, — инструктирует он. — Ты видишь, что за тобой кто-то едет?

В зеркале заднего вида — пустая дорога. — Нет. Никого нет.

— Говорил ли Поло, что он сообщил Сэлу о том, что ты была со мной, или дал ему какую-либо информацию о том, где ты находишься?

— Я не думаю, что он это сделал. Я думаю, он хотел быть героем и быть тем, кто доставил меня к дону.

— Он хотел получить все заслуги. Нам повезло. Было бы гораздо хуже, если бы тебя искали люди Сэла. Они были бы гораздо компетентнее Поло.

Громоздкий ангар становится все ближе и ближе, и я сворачиваю с асфальтированной дороги на траву за ним. Припарковавшись в тени здания, я выключаю зажигание и тянусь за Софией. Она лежит, свернувшись калачиком, на полу между сиденьями. Что, если она ранена? У меня не было времени проверить ее, когда мы убегали.

— Что сейчас происходит? — спрашивает Джорджио.

— Я припарковалась, но мне нужно взглянуть на Софию. Возможно, она получила травму, когда Поло ударил ее ногой. — Я провожу рукой по ее шерсти.

— Она его укусила?

— Да. Он пытался схватить меня в оранжерее, но мне удалось отбиться от него. Я использовала приемы, которым ты меня научил.

— Боже, Мари. Я так чертовски горжусь тобой.

— После того как я покинула оранжерею, я спряталась в спальне Томмазо и Аллегры, но Поло удалось проникнуть внутрь. Тогда мы с Софией взяли его.

В его голосе проскальзывает теплота: — Эта собака до конца своих дней будет питаться только мясом.

Спина и живот Софии вроде бы в порядке, поэтому я перехожу к осмотру ее ног. Когда я прикасаюсь к одной из передних, она отдергивает ее и скулит.

— Кажется, у нее повреждена одна из ног, — говорю я Джорджио.

— Я попрошу Дамиано, чтобы к моменту приземления был готов ветеринар. Он уже вызвал для вас врача.

— Я в порядке, — настаиваю я, почесывая Софию за ухом. Она моргает на меня своими большими круглыми глазами, а затем опускает голову на землю. Ее энергия кажется слабой, и у меня внутри все бурлит от беспокойства.

— У тебя шок. Возможно, у тебя есть травмы, о которых ты даже не подозреваешь, —