Часы любви - Меган Маккинни

– Разве покушения на мою жизнь нельзя посчитать другими свидетельствами того, что удача отвернулась от нас?

Она вздохнула, не зная, как продолжить.

– Ваши мысли обрели подобное направление потому, что гейс выгоден вам. Есть причина всех неудач – их можно переложить на меня – а потом вы потребуете исполнения своего желания. Но я не согласна, не согласна.

Подняв голову, Равенна обдала Ниалла негодующим взглядом. Выходило, что он попытается свалить все неприятности на нее. Это бремя тем не менее отягощало ее и чувством собственной вины.

– Я – человек рационально мыслящий и прекрасно образованный. – Протянув вперед руку, он погладил ее по щеке. – Но я не способен объяснить, что здесь произошло. Мне понятны причины возникновения блайта и мотивы, которыми руководствовались смутьяны. Но я совершенно не способен понять причин своей страсти к тебе, но ее может объяснить гейс, и посему я вынужден верить ему.

Закрыв глаза, она снова глубоко вздохнула. Слава Богу, они были дома. Она просто хотела, наконец, убраться от Тревельяна подальше. Ей нужно было подумать – без его посягательств, которым она то и дело покорялась, всякий раз сожалея потом.

Равенна поглядела в окно. Они уже миновали огам, и впереди появился пыльный перекресток, от которого до коттеджа Граньи было недалеко. Взяв ситуацию в свои руки, Равенна потянулась к слуховому люку, расположенному у ног кучера. И прежде чем Тревельян успел помешать ей, сказала вознице:

– Пожалуйста, остановите карету. Я сойду здесь.

Люк захлопнулся под рукой Тревельяна. Она понимала, что подобное приказание рассердило его, однако ее это не волновало. Она отправится домой, ей надо подумать. И сейчас он отпустит ее или же навсегда потеряет шанс на ее любовь.

Карета остановилась. Рука Равенны легла на позолоченную дверную ручку раньше, чем Тревельян смог помешать ей.

Однако ей не дали сойти. Сильные руки графа обхватили ее за талию и усадили к нему на колени.

– Ты этого не сделаешь, – прохрипел он.

– Ты должен меня отпустить. Я не пленница, и ты не можешь силой держать меня при себе. – Она попыталась разжать его сомкнутые пальцы. Они не дрогнули.

– Кучер, гони! – крикнул Тревельян, не желая освобождать руки и пользоваться люком.

Последовало долгое молчание. Кони звенели упряжью и переступали, уже мечтая о сене, ждавшем в конце пути.

– Нет! Подожди! Выпустите меня отсюда, – закричала Равенна, пытаясь высвободиться из железных рук Тревельяна.

– Гони, я сказал! Или завтра утром, оставшись без места, будешь копать пораженную блайтом картошку.

Со стоном она предприняла последнюю попытку освободиться. Однако карета тронулась с места, и Равенна пошатнулась, больно ударившись щекой.

– Что вы делаете? Вы сошли с ума? Я не вернусь в ваш замок. Не вернусь! – выдохнула она.

– Я не отпущу тебя. Иначе ты никогда не вернешься ко мне. – В его словах слышалось горе. Если бы они не решали ее судьбу, Равенна готова была бы пожалеть графа.

– Не вынуждай меня ненавидеть тебя, – простонала она, откидывая голову на спинку сиденья и все еще ощущая эти тиски на своей талии.

– Если ты не можешь полюбить меня, тогда ненавидь. Хотя бы ненавидь, ибо от ненависти недалеко до любви.

К муке ее, ладони Ниалла легли на ее щеки, приковав голову к изголовью. Тревельян припал губами к ее рту, запечатав его поцелуем.

Глава 24

Теперь она стала его пленницей.

Равенна провела день в башне замка. Тревельяна она не видела. Служанки принесли ей перо и бумагу, накормили. Приготовили ванну. Но она не услышала ни слова от хозяина замка, не получила никакого свидетельства о том, что он одумался и безумие его близится к концу. Расхаживая по комнате, она то и дело поглядывала на обреченные, пожухлые поля, окружавшие огам. Ночью она попыталась набросать хотя бы несколько страничек своей повести, однако огоньки свечей убаюкивали ее. Наконец Равенна забралась в просторную постель и попыталась уснуть; тем не менее сон не шел, и мысли ее переполнял гнев и неудачные планы.

Она попалась в лабиринт, из которого не было спасения. Запертая в башне, она могла выйти из нее или через парадные двери, или через черный ход, но обе двери были накрепко заперты. Ее измучило беспокойство за Гранью, наверняка волновавшуюся за нее. Теперь бабушке уже было известно, что пора ждать Равенну домой. Предупредил ли ее Тревельян? Каким же образом он это сделал? Я захватил твою внучку в плен. И не знаю, когда возвращу ее. Подобную ситуацию можно было бы назвать просто смешной. Но Равенна еще не видела Ниалла в столь дурном расположении духа, когда он тащил ее, визжащую и брыкающуюся, в спальню замка. Ей казалось, что он ненавидит ее не меньше, чем она его. Ниалл не станет прислушиваться к доводам рассудка. Он не освободит ее. Даже когда она не пустила в гардеробную камердинера Тревельяна, явившегося за одеждой для своего господина, реакции от графа не последовало. Ни гнева, ни неодобрения, ни просто записки. И когда утром из Белфаста в замок явился портной, она поняла, что он предпочел заказать новую одежду, чем бросать ей вызов.

Стена молчания начинала уже докучать ей. Она надеялась, что сумеет по крайней мере дать выход собственным эмоциям, когда он заявится ночью. Но Тревельян не пришел. Он забыл про свою узницу и не хотел даже ее видеть. Даже удовольствие, которое она давала ему, не могло заманить Ниалла к Равенне. Ну, а раз она не имела возможности даже встретиться лицом к лицу со своим похитителем, то свободы не видать, и узница уже начинала отчаиваться.

С каждым часом нервы ее становились все более и более напряженными, а роскошная тюрьма все более и более томила Равенну.

Встав с постели, она сделала лампу поярче. Перо и бумага уже ожидали ее на вычурном красного дерева резном столе Тревельяна. Нужно было взяться за повесть и, воспользовавшись предоставившимся временем, закончить ее, однако и Ския, и Эйдан казались теперь нереальными – словно они приснились ей и она вдруг проснулась, не имея возможности припомнить подробности. Мысли Равенны были слишком тревожны, чтобы отдаться воображению.

Итак, Тревельян сумел отобрать у нее и писательский дар. Мысль эта повергла Равенну в уныние. Ничто в этой клетке не казалось ей достойным внимания. Ее повесть не выйдет в свет. Тревельян прав. Все это лишь мечты глупой ирландской девчонки, обманутой образованием, которое ей совсем ни к чему.

Усевшись у письменного стола, Равенна глядела на чистые листки бумаги до рассвета, пока Кэти не принесла ей горячей воды и завтрак. Чуточку насупившись, женщина спросила, не нужно ли ей чего-нибудь еще. Покачав головой, Равенна ответила яростным взглядом. Долгие часы уговоров не смогли заставить Кэти отпустить ее. И Равенна больше не хотела борьбы.

Кэти ушла. И Равенна отодвинула в сторону поднос, второй к ряду день отказываясь от еды.

* * *

Соскочив с могучего вороного коня, лорд Чешэм перебросил поводья мальчишке-конюху.

– Отменный получился сегодня галоп, парень! За этим-то я и приехал из Лондона! – обратился он к главному конюху-ирландцу, годившемуся ему в отцы.

– Лорд Тревельян ждет вас в библиотеке, милорд, – проговорил тот.

– В библиотеке? Отлично, отлично, – буркнул Чешэм, стягивая перчатки. Войдя в холл, он небрежно бросил их вместе с цилиндром Гривсу. Оказавшись в библиотеке, Чешэма негромко присвистнул. – Кузен, вы выглядите ужасно. Надеюсь, это не подагра.

– Подагра? Христос с вами, я не настолько стар. – Тревельян поднял глаза от груды бумаг на столе. Бросив на Чешэм рассеянный, но весьма неодобрительный взгляд, он сказал: – Мне сообщили, что вы здесь не первый день. Со дня моего отъезда в Антрим. Лондон уже не устраивает вас?

– Ни в коей мере. Если бы ваш замок, кузен, не был столь просторен, мы увиделись бы еще вчера.

– Что ж, встреча не состоялась, – отодвинув в сторону счета, Тревельян поднялся. – Гривс передал мне, что вы намереваетесь устроить бал через неделю.

– Нечто вполне обыкновенное. Не более двухсот гостей.

Тревельян скрестил руки на груди.

– Отмените его. Сейчас не время для балов. Народ Лира в ужасе. Я не хочу, чтобы они видели, как мы танцуем, когда они рыдают.

– Пригласите тогда и их.

– А может быть, лучше предложить всем есть пирожные?

Изобразив скуку на лице, Чешэм плюхнулся в кожаное кресло с подголовником.

– Не будьте таким занудой, кузен. Быть может, им лучше развлечься. Пусть они ненадолго забудут о своем блайте.

– Но все чего-то стоит. Мне нужно закупить скот и доставить сюда зерно. Я хочу спасти их и не могу позволить себе балов.

– Черта с два, можете и знаете это. Да вы купите каждому по стаду овец и получите тройную выгоду, прежде чем эти олухи успеют моргнуть. – Чешэм внимательно поглядел на ногти, а потом потер их о бархатный воротник розового егермейстерского кафтана.

Тревельян скрипнул зубами.