На день погребения моего - Томас Пинчон

Что послужило причиной вашего отчаяния, Нейт?

 —  Прочел ваш последний отчет по делу Кизельгура Кида. Перечитал его два раза, на самом деле, очень напомнил мне легендарного Буча Кэссиди и его банду «Дыра в стене». Хотя вы ни разу не назвали эти имена.

 У Лью действительно был длинный день. Нейт Приветт был одним из этих кабинетных детективов, живших с иррациональной верой в то, что где-то в бесконечных залежах гроссбухов со штрафами, планов маршрутов, оперативных журналов и т.п. вдруг засияют, как видение, открывшиеся ответы, но избави вас Господь на самом деле садиться на коня и ехать в сумеречный край.

  — Забавно,  — пытаясь скрыть раздражение в голосе,  — но ситуация Буча Кэссиди  — уже не редкость здесь в последнее время, передайте, пожалуйста, бутылку, спасибо, может быть, здесь даже не просто какой-нибудь один Кид, возможно, здесь множество заговоров бомбистов, не говоря уже о той маленькой армии выпускников психушки, которые всегда с нами  — они сгорают от нетерпения совершить теракт, или не совершить теракт, но их всё равно в нем обвинят  — теракт от имени Кида...

  — Лью??

  — В этом деле, честно говоря, без стакана не разобраться, и оно становится всё сложнее с каждым днем. Я работаю здесь совершенно один, и иногда даже не возражал бы, если бы Недреманное Око со всеми его корпоративными ресурсами забрало это чертово дело обратно...

 — Попридержи коней, Лью, это не так работает, и, кстати, клиенты продолжают нам платить, видишь, каждый месяц, говорю тебе, они счастливы, нет смысла сдаваться, иначе скажут:

 — Он остановился, словно знал о своей опрометчивости.

 —  А! Вот оно что,  — делая вид, что всё понял.  — Ну вы и скряги.

   — Ну... не надо...

  — Всё это время здесь, вдали от огней Мичиган-Авеню, и никогда не подозревал...почему единственное, что я от вас получил  — это специальная трубка для курения опиума...

  — Давай без обид, Лью...

   — Я улыбаюсь, разве нет?

  — Послушай, в Чикаго мы настолько хороши, насколько заслуживает доверия наша информация, которую собирает для нас здесь Региональный Ответственный Детектив Лью Баснайт, со всем уважением, которым ты пользуешься в этой отрасли...

  — Ну вы и задница, Нейт. Без обид.

 —  Теперь, Лью...

  — Удачи, Нейт.

Следующую ночь он провел с «Уокером» в «Арапахо»  — выпивал один двадцатипятицентовый стакан бурбона за другим, наперегонки с пятью другими быстро пьющими людьми, пил столько, на сколько было монет в кармане жилета, его настигло едва ли не религиозное озарение  — допустим, это произошло год назад, он или кто-то другой жил своей жизнью, это было золотое время, он мог бы работать на правильную сторону уже за много лет до этого, а сейчас может оказаться слишком поздно, уже пройдена точка, когда можно было выстоять перед колесом Джаггернаута, катившимся по ухабам страны.

 Позже он вернулся в анархистский салун, и там, как он почти надеялся, был тот посетитель, пославший ему взгляд о неоконченном деле. Возможно, не Кизельгур Кид, но Лью сейчас был в экспериментаторском расположении духа и решил исходить из допущения, что это был он:

   — Купить вам пива?

   — Зависит от того, пришли ли вы уже в чувство.

   — Будем считать, да.

  — Очень скоро все узнают, будет анархистская работа для тебя, брат Баснайт.

  — Можно кое-что спросить? Не то чтобы я собирался вас осуждать, но, говорят, вы умышленно взорвали один или два патрона динамита. Испытываете какие-то сожаления?

 — Только если пострадали невиновные. Но такого никогда не случалось, не из-за меня.

  — Но ведь многие Анархисты уверены, что невиновной буржуазии не бывает...

  — Вы в теме, я вижу. Ладно. Я могу ничего не знать о буржуазии, которая подскакивает и кусает меня, не так уж много их было там, где я вырос, скорее вы назвали бы их крестьянами и пролетариатом. В основном, выполняя свою работу, мне нужно помнить о необходимости соблюдать осторожность.

  — Ваша работа,  — Лью сделал пространную заметку на манжете рубашки, а затем снова поднял простодушный взгляд:

 — Ну, а что насчет меня? Меня или кого-то вроде меня, кто пострадает?

 —  Думаете, вы невиновны? Черт, мужчина, вы работаете на них  — вы бы меня убили, если бы у вас появилась такая возможность.

 — Мне нужно было бы вас доставить.

 — Возможно, но это  — то же убийство.

  — Вы перепутали меня с Пэтом Гарретом и Вайеттом Эрпом, отморозки фронтира никогда не волновались и, возможно, даже не знали, на чьей они стороне. Мне такая роскошь недоступна, я не поступлю с вами так теперь, когда знаю вас лучше.

 — Это, конечно, облегчение. Ваш стакан пуст. Герман, налей эту пронзительную «Красную угрозу обществу», еще одну.

Мало-помалу заведение наполнилось людьми, началась сельская вечеринка, а Кид или кто-то, кем бы он ни был, с легкостью растворился, и Лью не видел его некоторое время.

Вернувшись в Чикаго, в свой родной заваленный бумагами офис, Нейт продолжил тратить деньги агентства, отбарабанивая одну телеграмму за другой. Сообщал, что ничего не изменилось, региональный офис бдит, всё в порядке. Но теперь нужно еще и нанять рабочих-буровиков с ножницами для резки проволоки на каждую опору ЛЭП, расстояние между ними  — тысячи миль, больше Нейт никогда ничего от Лью не узнал.

Примерно тогда у Лью появилось то, что он назвал своей Стыдной Привычкой. Он находился в приятном маленьком пустынном оазисе Лос-Фацос, большую часть дня работал со взрывными веществами, ему приходилось снимать перчатки (хотя некоторые их никогда и не покупали), пентаэритритол тетранитрат, насколько он помнил, хотя, возможно, что-то немного более экспериментальное, поскольку он посещал пользовавшегося большим уважением безумного профессора д-ра Ойшварфа, возможный невольный источник поставок для взрывных бесчинств Кизельгура Кида, сейчас, по слухам, он работал над различными смесями нитросоединений и полиметиленов. Убийственная и хитромудрая смесь. Утро как-то незаметно перешло в обеденное время, и Лью, должно быть, забыл помыть руки, потому что следующее, что он увидел  — столовая гостиницы в такой палитре цветов, не говоря