На день погребения моего - Томас Пинчон

салуны, кухмистерские и табачные магазины округи и даже завязывал разговор с людьми, и из Профсоюза, и из Ассоциации владельцев шахт, которые раньше были только именами в полевых отчетах. Он начал замечать странную вещь  — фамилии боевиков, нанятых владельцами шахт, попадались в его досье на шахтеров. Некоторых разыскивали власти отдаленных штатов за преступления против владельцев, и это не всегда были банальные проступки  — профсоюзные беглецы, даже анархистские бомбисты, хотя в то же время они состояли на зарплате в Ассоциации владельцев шахт.

 — Странно,  — пробормотал Лью, энергично дымя сигарой и кусая мундштук, потому что у него было болезненное чувство, что кто-то делает из него дурака. Кем были эти пташки  — бомбистами, которые притворялись, что работают на владельцев шахт, в то же время планируя новые бесчинства? Ставленники владельцев шахт, которые проникли в Западную федерацию шахтеров, чтобы предать своих братьев? Не были ли некоторые из них, помоги ему Господи, просто жадными трусами, которые работали на обе враждующие стороны и верны были только американской валюте?

 — Вот что вам нужно сделать,  — предложила Тэнси Вогвил, которую несколько коротких недель этой работы заставили с криками броситься бежать по Пятнадцатой улице в объятия системы школьного образования округа Денвер,  — вот чудесная книга, она всегда со мной, «Руководство для современного христианина в случае возникновения моральных дилемм». Вот здесь, на странице восемьдесят шесть, ответ для вас. У вас есть карандаш? Отлично, запишите:

 — Взорвите их всех  — Господь отличит своих.

  — Уу...

   — Да, я знаю... Ее мечтательный взгляд, похоже, был адресован не Лью.

  — Игра начинается?  — спустя некоторое время спросил себя Лью.  — Мистер Баснайт, ваш ход.

В следующий раз, когда Лью поднялся на охваченные войной вершины Сан-Хуана, он заметил на дороге кроме обычных линчевателей-штрейкбрехеров кавалерийские формирования Национальной гвардии Колорадо в форме, расположившиеся в боевом порядке на склоне холма и на берегах реки. Предполагалось, что он получил через наименее заслуживающее доверия контактное лицо в Ассоциации владельцев шахт документ для беспрепятственного передвижения, который хранился в его кожаном бумажнике вместе с лицензиями детектива. Не единожды он смешивался с группами шахтеров в обносках, у некоторых были на лице синяки и кровоподтеки, без пальто, без шляп, босые, их стадом вели к какой-то невидимой границе конные кавалеристы. Или Капитан сказал, что это граница. Лью не знал, что ему делать. Это было неправильно в очень многих отношениях, и взрывы бомб могли помочь, но не исправить ситуацию.

Однажды, незадолго до этого, он вдруг понял, что его окружили  — сначала на фоне тополей появились тени, потом  — банда ночных всадников ку-клукс-клана, хотя был еще день. Лью посмотрел на этих линчевателей в одежде из простынь в лучах солнца, на их одежде видны признаки отсутствия стирки, в том числе  — следы от сигар, пятна от еды и мочи, следы всякого дерьма, и испытал какое-то чувство деакцентуации зловещих островерхих капюшонов.

   — Здорово, парни!  — крикнул он достаточно дружелюбно.

   — На негра не похож,  — прокомментировал один из них.

   — Слишком высокий для шахтера,  — сказал другой.

   — Еще и вооружен. Кажется, я его видел где-то на плакате.

   — Что нам с ним делать? Пристрелить? Повесить?

 —  Прибить его член к телеграфному столбу, а потом поджечь,  — толпа за спиной говорившего в нетерпении брызгала слюной, которая заметно летела на его капюшон.

 — Вы все отлично выполняете свою работу по охране,  — улыбнулся Лью, с легкостью проехав сквозь их толпу, как через отару овец,  — и я обязательно скажу об этом Баку Уэллсу, когда увижу его в следующий раз.

Имя директора рудника и по совместительству командира отряда кавалерии Теллурида возымело волшебное действие

  — Не забудьте мое имя назвать!  — заорал слюнтяй.  — Кловис Юттс!

   — Шшш! Кловис, баранья ты башка, ты не должен называть ему свое имя.

Лью не мог понять, что, черт возьми, тут происходит. У него было явственное пробуждающее впечатление, что он сейчас возьмет ноги в руки, уедет в Денвер и больше сюда не вернется, пока это всё тут не закончится. Что бы это ни было. Определенно, это выглядело, как чертова война. Он понял: здесь его удерживала возможность. Что-то вроде желания узнать, какую из сторон он примет без всех этих сомнений....

Вернувшись в Денвер, Лью поздно пришел в свой номер, пока он шел по коридору, отметил, что день еще далек от окончания, поскольку в форточку проникал запах дыма горящей листвы, вызывая у него, как всегда, смешанные чувства. Это, должно быть, Нейт Приветт с одной из своих фирменных сигар Ки-Уэст прямиком из Чикаго, совершал свою ежегодную инспекторскую поездку, но как мог пройти уже год, если последний его визит был незадолго до приезда Лью.

 Внизу в анархистском салуне начался разгул, начали они, как всегда, рано. Они пели в разных темпах и с разной высотой, словно группа Конгрегационалистов, даже нельзя было определить, что это за песня. Различимо высокие ноты девушек привносили компонент любительского веселья, словно они предпочли бы танцы практике будничного обмана. Ботинки топали в странном неамериканском ритме. Лью взял за привычку выпивать для социализации пива в конце дня, и мало-помалу начал замечать, что его соблазнили в политическом и, возможно, романтическом смысле, поскольку вокруг него увивалось достаточно анархистских синичек, которых хлебом не корми  — дай посмотреть, что с изнанки у этого мрачного слуги Пинкертона. Сегодня он должен был променять это на встречу с Нейтом, сомнительный обмен.

Лью устало принял подходящее выражение лица и открыл дверь:

 — Нейт, добрый вечер. Надеюсь, я не заставил вас ждать.

 — Всегда есть какой-нибудь отчет, который нужно прочитать. Время никогда не теряется, Лью, если не забыл взять с собой что-то почитать.

  — Вижу, вам понравился «Вэлли Тэн».

 —  После тщательных поисков нашел одну бутылку. Когда ты успел перейти на виски мормонов?

 — Когда ваши чеки начали возвращаться из банка. Кажется, бутылка опустела на шесть пальцев или даже больше, с тех пор, как я смотрел в последний раз.

  — Мужчина в отчаянии утешает себя, чем может, Лью.

   —