Волчья хватка. Волчья хватка – 2 (сборник) - Сергей Алексеев

– Погодите, хлопцы! Тут девушка убежала. Где-то за мостом бродит, это по старой дороге…

– Девушка? – в один голос переспросили они и переглянулись.

– Неудобно вас просить…

– Да мы и девушку найдем! – обрадовались они новой и простой задаче, тем более связанной с девушкой. – Как ее зовут?

– Миля…

– Миля? – загорелись глаза у младшего. – А как, если полное имя?

– Не знаю, – пожал плечами Ражный. – Наверное, Эмилия…

Они тут же подняли коней на дыбы и с места бросили их в галоп.

Заперев «шайбу», Ражный обошел ее с другой стороны, продрался сквозь чертополох к куче старого деревянного хламья и тут обнаружил выход: звереныша не держали запоры, да и следовало бы раньше, когда увидел кучу перетасканных мешков и разбитую лампочку, подумать, надо ли садить под замок?

Кудеяр за каменной стеной чуял смерть, скулил, тряс дверь. Ражного подмывало сейчас же, немедленно восстановить ярость сердца, войти и убить его, однако не хотелось пачкать поганой кровью склад, да и на улице было светло, чтобы вытащить труп и зарыть где-нибудь в лесу. Он мысленно уговорил себя дождаться ночи, вывести Кудеяра подальше за пределы базы и там сделать то, что он обязан был сделать с врагом.

Ражный порыскал по траве вокруг «шайбы», тихо позвал Молчуна, хотя это было совершенно напрасно, и чуть не наступил на бандершу, лежащую в траве.

И тут же вспомнил, что Поджаров дал ей наркотик, двойную норму – могла и умереть от передозировки… Он склонился, смахнул с лица густо насевших и сосущих кровь комаров, почувствовал живое тепло и будто маску снял; не похожая на себя Надежда Львовна безмятежно спала, несмотря на рой гнуса.

Наркоманов Ражный повидал за службу в Таджикистане и, что такое ломка после усиленной дозы, знал. Эта спала, как дитя, и щечки розовые, и на лице полное умиротворение… Он с трудом растряс, растолкал ее, нахлопал по щекам. Бандерша открыла глаза, огляделась.

– Где я? Почему здесь?..

– Это я хотел спросить!

– Да, вспомнила… Миля нашлась?

– Ищут… А ваши все уехали! Так что давай и ты…

– Странно, так не бывает… Жуткие боли, до потери сознания. Должна быть ломка! Но так легко! – Она вскочила на ноги. – Как после дозы… Нет, даже лучше!

– Свежий воздух… – уходя, бросил Ражный.

– Да вы не знаете, что это такое! – Бандерша увязалась следом. – Даже не помню, как здесь оказалась… Изорвала курточку… Сумеречное состояние… Нет, правда, вы что-то вкололи?

– Я бы тебе вколол…

– Хотя нет! Вспомнила! Ангел!.. Ко мне подходил волк!

– Так волк или ангел?

– Нет, настоящий волк. – Она вдруг стала словно зачарованной. – Но будто ангел… Почему люди считают, что ангелы всегда в образе мальчика? Непорочного дитяти? Они бывают всякие!.. И ко мне спустился в виде молодого волка…

Ражный заметил Карпенко и Агошкова, устало бредущих от ворот базы – тех, что были отправлены на смолзавод за Кудеяром.

Бандерша побежала к ним навстречу.

– Где?.. Вы нашли Милю?

Эти егеря не могли ничего знать о пропаже девицы, но отчего-то переглянулись и оставили полураздетую женщину без ответа. Старший Карпенко скинул рюкзачишко, бросил на него карабин, сел и начал сдирать отпотевшие резиновые сапоги.

– Нету Кудеяра на смолзаводе, – не сразу сказал Агошков. – Куда-то перебрался, сменил логово…

– Плохо искали, – буркнул Ражный, заметив, что физиономия у Агошкова очень уж характерно расцарапана – три глубоких, разъеденных уже потом следа и четвертый слабый, пунктирный. – Где вас носило чуть ли не сутки?

– Крюка большого нарезали, потом в засаде сидели, – недовольно блеснул глазами старший егерь. – Думали, утром или днем придет… Он же, как волк, по ночам рыскает…

– Девицу в лесу не встречали?

– Девицу? – пробухтел Агошков. – То Кудеяра надо, то девицу…

Ражный слишком хорошо знал этих мужиков, чтобы не заметить лукавства; они либо видели ее, либо что-то о ней слышали.

– Никаких девиц мы не встречали, – ответил Карпенко, блаженно вытягивая босые ноги. – Ты сказал, Кудеяра ловить…

Бандерша не встревала, молча выслушала и, придерживая на себе лохмотья, удалилась в гостиницу. Егеря поняли, что сейчас будет настоящий спрос, и насторожились.

– Где встретили? – выдержав напряженную паузу, будто между делом, поинтересовался Ражный и поймал взгляд старшего егеря.

Тот промолчал, отвернувшись, а его напарник Агошков все-таки попытался вывернуться.

– Да нигде не встречали. Откуда? Километров полста намолотили…

– А кто у тебя на роже расписался?

Карпенко наконец сообразил, что дело серьезное и перед президентом лучше говорить правду.

– Извини, Сергеич… – покаялся. – В сорок втором квартале видели, недалеко от солонцов…

– Ну давай, давай! – поторопил Ражный. – Не стесняйся.

– Это уже после обеда… Обратно идем – слышим, стрельба… Вроде где-то у мельницы. Крюка нарезали, хотели завернуть, глянуть, кто балуется. – Старший опасливо зыркнул исподлобья. – Смотрим, девка по просеке идет, из этих… из проституток. Которая с черным пояском на шее, тонула которая… Нам же тут, кроме водки, ничего не отломилось… А хочется попробовать… Настоящую московскую…

– Попробовали?

– Да нет, что ты, Сергеич! Не дала! Как кошка!.. Отпустили…

– Если она заявит попытку изнасилования, я вас прикрывать не буду, – заявил он, чувствуя крайнюю неприязнь к егерям. – Мотайте срок, идиоты!

Жесткость к рабам сейчас ему была полезной, и он считал так, пока не перестал обманывать себя, что решительность продиктована совершенно другой причиной: эти жлобы посмели тронуть девицу, которая нравилась ему.

Агошков замкнулся, отвел глаза в сторону, и по лицу его побежала жесткая серость решительности. Ражный поднял с земли карабины, повесил на свое плечо.

– С базы не уходить. Сидите и ждите своей участи.

Он вернулся к дому и на крыльце неожиданно увидел Молчуна: волчонок лежал, широко открыв пасть и вывалив язык – отпыхивался…

Коснувшись рукой загривка, он обнаружил на звереныше своеобразный ошейник – уже знакомую черную бархатную ленту, застегнутую под горлом…

– Где же ты нашел ее?

Молчун склонил голову, вслушался, затем потупился, будто прощения просил.

– Ладно, иди, – сказал Ражный, будто с человеком разговаривал. – И никогда не трогай людей. Никогда! Иначе придется пристрелить тебя. Ты же зверь, хоть и не жил со зверями. Понимаешь, ты мне не нужен.

Он еще ниже опустил голову и отвернулся, как наблудивший, виноватый, но все еще дерзкий подросток. Ражный примирительно потрепал его за холку.

– Не знаю, что с тобой делать… Знаешь что? Сведи меня к ней? – Он снял бархатную ленту с его шеи. – Покажи, где она?

Звереныш осторожно взял зубами и вытащил ленту у него из руки – отнял то, что было подарено ему.

– Пошли? – Вожак встал. – Веди!

Молчун крепче закусил ленту и, спрыгнув с крыльца, потрусил к калитке, выводящей на реку. Вырос он быстро и теперь больше напоминал не прибылого сеголетка, а молодого переярка, только худоват был, с тонкой шеей, большой головой и двигался вихляющейся, подростковой походкой.

Повел он не по старой дороге и не в сорок второй квартал – в обратную сторону, в брошенную деревню, где весной была охота с поляками. Едва забежав в лес, ударил крупной рысью, и Ражный, сняв куртку и обвязавшись ею, помчался со спринтерской скоростью.

Через полтора часа гонки по зарастающему проселку Молчун выскочил на поляну, где догнивали дома без крыш, скотники, сараи и телеграфные столбы. Он перескочил наискось этот печальный пейзаж и на самом краю, среди сохнущей крапивы и бурьяна вдруг нырнул в подпольную яму, и Ражный услышал оживленный женский голос.

Еще через мгновение волк выскочил назад, покрутился на месте и демонстративно отошел в сторону.

Ражный спустился в яму – девица вскочила с травяной подстилки, шагнула назад и уперлась спиной в торчащие из земли бревна.

– Не бойся, я ничего не сделаю дурного, – предупредил он. – Не за этим искал…

Бинта на укушенном запястье не было, впрочем, как и свежей раны…

– А зачем еще?.. Даже волкам нельзя верить!

– Он еще не волк – щенок… И он не выдавал тебя.

– Почему же привел? – Она озиралась, то ли рассчитывая убежать, то ли высматривая Молчуна.

– Потому что я захотел.

– Да, вы же хозяин…

– Я не хозяин – вожак стаи.

– Это все равно…

– Не все равно! Впрочем, ладно, для тебя все равно… Пошли! Тебя ищет… начальница. – Он протянул руку. – Ну, пойдем?

– Какая начальница?

– Надежда Львовна…

Миля неожиданно сникла, опустились плечи.

– Это моя сестра… Родная сестра.

Ражный хотел выругаться, но вместо этого сел и спросил, показывая запястье своей руки: