Волчья хватка. Волчья хватка – 2 (сборник) - Сергей Алексеев

Все, что обнаружил, Ражный снял, отключил и спрятал, но на березу не полез – достал ружье и шарахнул дробью. Сначала взвился легкий дым, затем по белой бересте потекло что-то металлически-серое, и через мгновение бурый, огненный всполох пронизал дерево до корня и запахло озоном.

Снятой или уничтоженной электроники была малая толика – основная продолжала отслеживать и снимать его всюду, где бы Ражный ни появился в пределах базы. Поэтому следовало вести себя так, будто уверен, что ликвидировал все видеоглаза «Горгоны»…

И хорошо, что в распоряжении «Горгоны» не было приборов, способных считывать мысли и чувства.

А они были тяжелыми и весьма далекими от чувств и мыслей победителя. Финансисту удалось нащупать и точно ударить в уязвимое место, и отвлечь его внимание, увести поединок в другую плоскость позволило лишь умение держать удар и не выдавать своего внутреннего состояния.

Вероятно, «Горгона» обрабатывала несколько объектов – вольных и вотчинных араксов, стараясь подобрать ключи, однако Ражного выбрала не зря. Только сейчас, перемалывая в голове состоявшийся разговор с Поджаровым, он особенно остро осознал, что действительно утратил ярость сердца. И произошло это незаметно, возможно, угасание воинского духа как раз началось с момента, когда Ражный привел в вотчину Героя Витюлю. Совершеннолетнему араксу позволялось заводить рабов, к которым отношение было соответствующим, но не тащить в вотчину сирых и убогих мирских людей. В Урочище могли жить лишь дряхлеющие иноки, бездомные бродячие араксы, засадники, получившие увечья в поединках. Мир с его болячками и горем попросту разлагал сердце воина, развеивал по ветру солнечную энергию, называемую Яростью. Если бы Поджаров почувствовал это – бил бы в болевую точку до тех пор, пока не уложил Ражного; однако финансист нашел ее аналитическим путем и от недостатка информации, от приблизительных знаний не воспользовался своими возможностями.

Жалость – удел рабов Божьих, но не воинов его.

Фраза эта сидела сейчас в сознании, как кованый гвоздь Колеватого в Поклонном дубе. Он не мог сделать Героя рабом, не в состоянии был унизить пострадавшего от мирской суеты человека. Однако и Кудеяра не сумел перевести в положение невольника, хотя и пытался: в последний момент его действительно становилось жаль, а надо было тогда, на волчьей охоте, зарыть вместе с мертвой волчицей в одну яму.

И тем самым укрепить свой воинский дух. Поджарову удалось накопать кое-что существенное из таинства бытия араксов. Преподобный Сергий собирал в свои монастыри не кротких овечек, не послушное стадо рабов Божьих, но воинов, имеющих от рождения Ярое сердце. Суть Засадного Полка в том и состояла, чтобы внезапным, неотвратимым и беспощадным ударом нанести сокрушительное поражение врагу, всадить засапожный нож в самое сердце, перехватить ему жилы, переломать кости и вышибить мозги. Тут действительно придется идти по трупам и плавать в крови. Душа мирского человека, рожденного, чтобы жить и наслаждаться великим даром жизни, даже при особой любви к отечеству и ненависти к врагам не могла бы остаться чистой и непорочной.

Засадники, принявшие постриг к иной, иноческой жизни, брали на себя все грехи мира…

Вместе с утратой ярого сердца аракс переставал быть араксом – защитником, и выходил из лона Сергиева воинства. Ражный еще не вышел, однако теперь явственно осознал, что связан с ним не особым состоянием духа, а формально, по принадлежности к древнему роду засадников. Поджаров заметил это, когда просматривал видеозапись поединка с Колеватым, где Ражный и на самом деле снял рубаху лишь потому, что не хватало в сердце воинской ярости…

Оглушенный этими мыслями, он до самого вечера ходил мрачный, пока братья Трапезниковы не привели Кудеяра. Невзирая на то, что находится под наблюдением видеокамер, Ражный совершенно адекватно коротким и сильным тычком выставил ему все передние зубы вместе с клыками. Давний главный и профессиональный информатор Поджарова в первый миг потерял дар речи, после чего стал неразборчиво шамкать и пускать кровавые пузыри.

А привели его, как водят настоящих разбойников или беглых рабов – в поводу, на длинной веревке, конец которой был привязан к седлу. Он уже не упирался, вероятно, привык, прошел большое расстояние, наоборот, иногда прибавлял ходу, чтобы успеть перепрыгнуть препятствие и не упасть. И падал уже много раз, тащился волоком, поскольку одежда была в грязи и изодрана в клочья, особенно на плечах и груди.

При этом бандит еще минуту назад кричал братьям бодро, злорадно и внятно:

– Все, пацаны, вы уже не живете! Вы покойники! Все! И хутор ваш сгорел! Папашу бы своего чокнутого пожалели!..

Братья остановились возле беседки, спешились, не сговариваясь, подошли к Кудеяру и рывком поставили его на колени. Тот не унывал, выразил радость при виде Ражного:

– Какая встреча! Давно не виделись, президент. Отлично выглядите. Скажите пацанам, чтобы развязали! Пока я добрый.

– Поймали возле мельницы! – доложил старший Макс. – Отстреливался, восемь раз жахнул по нам. Из нашего же ружья!

Тут хозяин беглого раба и приложил руку…

– Мы его землянку завалили, – сообщил младший. – Сначала хотели зажечь, да пожара побоялись…

– Жилище охраняется законом! – вдруг довольно внятно огрызнулся бандит.

– Сейчас приготовлю жилище, – пообещал Ражный и пошел к «шайбе». – Ведите его сюда!

Он отворил дверь, пригляделся к темноте – волчонка не было. Позвал негромко:

– Молчун? Ты где?

Полчаса назад, когда он обследовал территорию базы и заходил сюда, звереныш был на месте, лежал на шкуре как раз напротив видеоглаза, установленного над дверью среди высоковольтных изоляторов. Сейчас не имело смысла освещать склад или искать волчонка впотьмах – в «шайбе» было пусто. Ражный лишь чиркнул зажигалкой возле ямы – груда свежевзрытой и притоптанной лапами земли…

Расторопные братья тем временем втолкнули Кудеяра.

– Как раз тебе будет! Тут тоже запахи… Руки ему развязать?

– Развяжите. О том, что поймали, – никому ни звука.

– Само собой. – Сняли веревку, швырнули пленника на бетонный пол. – Ну мы поедем, уже поздно…

– Спасибо за службу, мужики…

– Да ладно! – отмахнулся старший Макс, а младший решился и спросил:

– Что там с армией, дядя Слава?.. Скоро осень.

– Нынче обязательно призовут. Я все устроил.

Братья никак не выразили чувств, разве что заспешили, слегка засуетились, норовя скорее уехать и где-нибудь в лесу выплеснуть свой восторг.

– Увидите в лесу волчонка, прибылого, но крупного, как переярок, – не трогайте! – почти вслед крикнул Ражный.

Их смутила просьба о волчонке, однако они не привыкли задавать лишних вопросов, потоптались, потолкали друг друга плечами, вскочили на коней. Старший вытащил из самодельного приседельного чехла одностволку, подал Ражному:

– У Героя отняли. Забери, дядя Слава!

– Сговаривал нас с ним идти, – добавил младший. – Партизанить. Говорит, в России войну объявили, против своего народа. А президент – предатель и изменник. Нет, не ты, дядя Слава, а тот, главный. Говорит, надо совершить… Как это?.. В общем, убить его надо.

– Мы что-то ничего не поняли, – объяснил старший. – Наверное, с ума сошел. Ружье отобрали на всякий случай.

– А он правда Герой Труда?

– Правда. – Ражный взял одностволку. – Его именем улица названа в одном нефтяном городке…

– Вот это да! – изумился младший. – Чего же он сейчас-то?..

– Ничего не пойму, – рассердился старший. – Если Герой, чего он в партизаны собрался?

– Потому и собрался, – буркнул он. – Ладно, езжайте! Как-нибудь потом поговорим на эту тему.

Братья тронули коней, однако Ражный засвистел, замахал рукой:

– Погодите, хлопцы! Тут девушка убежала. Где-то за мостом бродит, это по старой дороге…

– Девушка? – в один голос переспросили они и переглянулись.

– Неудобно вас просить…

– Да мы и девушку найдем! – обрадовались они новой и простой задаче, тем более связанной с девушкой. – Как ее зовут?

– Миля…

– Миля? – загорелись глаза у младшего. – А как, если полное имя?

– Не знаю, – пожал плечами Ражный. – Наверное, Эмилия…

Они тут же подняли коней на дыбы и с места бросили их в галоп.

Заперев «шайбу», Ражный обошел ее с другой стороны, продрался сквозь чертополох к куче старого деревянного хламья и тут обнаружил выход: звереныша не держали запоры, да и следовало бы раньше, когда увидел кучу перетасканных мешков и разбитую лампочку, подумать, надо ли садить под замок?

Кудеяр за каменной стеной чуял смерть, скулил, тряс дверь. Ражного подмывало сейчас же, немедленно восстановить ярость сердца, войти и убить его, однако не хотелось пачкать поганой кровью склад, да и на улице было светло, чтобы вытащить труп и зарыть где-нибудь в лесу. Он мысленно уговорил себя дождаться ночи, вывести Кудеяра подальше за пределы базы и там сделать то, что он обязан был сделать с врагом.