Потерянный бог - Карина Линова

Существо задергалось, задвигало длинным толстым хвостом, расправило огромные нетопыриные крылья; и под сползающим слоем грязи Дарен уловил блеск красной чешуи.

Золотые, лишенные зрачков, глаза открылись, и треугольная голова повернулась к ним.

— Это невозможно, — расслышал он голос Иласэ.

Виверна.

Существо неуклюже развернулось к ним всем туловищем, резкие конвульсии сотрясали длинное тело чудовища. А глаза смотрели прямо на Дарена, не оставляя его ни на секунду.

— Тартис! — Иласэ потянула его за рукав, — Тартис!!!

Все внутри Дарена заледенело, он мог только дышать, неглубоко и неровно.

— Пошли отсюда, Тартис!

Он не мог. Если он шевельнется, если он даже моргнет, это существо схватит его. Потому что на самом деле это не виверна. Это нечто совсем другое, намного более худшее.

— Нужно бежать, вернуться к лесу! — голос Иласэ пронзительно зазвенел от сдерживаемых слез, — виверна слишком большая, она не сможет схватить нас там!

Чудовище делало один неуклюжий пошатывающийся шаг за другим, огромная змеиная голова слегка дергалась.

— Тартис!!! — Иласэ затрясла его, пытаясь вывести из ступора.

Они умрут. Чудовище голодно, но оно не просто съест их, оно сделает что-то другое с ними, что-то невообразимое.

Отчаянно вскрикнув, Иласэ выдернула из ножен засиявший кинжал и выступила вперед, к чудовищу. И это заставило Дарена очнуться. Крохотная девчушка, готовая сражаться с жутким порождением Бездны.

— Что ты делаешь?!! — крикнул он, схватив ее за плечо и отдергивая назад.

Они развернулись и побежали к лесу. Они почти успели…

Нечто серебристо-белое выступило перед ними из-за стволов деревьев. Иласэ с воплем дернулась назад.

— Это всего лишь единорог! — с трудом удерживая ее, крикнул Дарен.

Единорог вышел из тени на поле, осторожно ступая на подгибающихся ногах, голова покачивалась на бескостной шее.

Милосердные Первые! Нет!

Прямо на Дарена, пустые и невидящие, смотрели черные дыры вместо глаз. Черные точки, как капли пота, выступили на безупречной шкуре. Выросли, ринулись потеками вниз, падая на траву.

Образ освежеванного единорога встал перед глазами.

— Это просто шкура, шкура единорога, — прохрипел Дарен. Иласэ прекратила вырываться. Вместо этого вцепилась в него, больно впилась ногтями ему в руку.

Позади из озера выбиралась виверна, впереди к ним бежал единорог, из пустых глазниц которого теперь уже лился желтовато-зеленый гной. И внутри его шкуры было нечто, с чем Дарен не имел ни малейшего желания встречаться.

Человек у хижины все так же наблюдал за ними.

— Помоги нам! — крикнул ему Дарен. Человек покачал головой, потом отвернулся и вошел в хижину.

Прилив злости заставил Дарена вспомнить об оружии.

— Кинжал, Иласэ! Используй кинжал на единороге!

Она подняла клинок дрожащей рукой, и Дарен взялся за ее кисть, направляя удар. Единорог заметил угрозу и припустил быстрее.

Лезвие разрезало воздух в направлении единорога, и Дарен почувствовал, как волна Силы прошла сквозь тело Иласэ. Однако его поразило, насколько слаб оказался удар.

На белой груди единорога появилась черта, расширилась, и оттуда хлынула, с жирными всхлюпами, черная кипящая жидкость. И в ней шевелились лягушки.

Маленькие, но их было так много, и они сразу же завели свое монотонное песнопение:

— Релой эодай мервокс!

Однако единорог остановился из-за удара лишь на несколько коротких секунд. Рана затянулась, и, на сгибающихся под разными углами ногах, он вновь пошел к ним.

С проклятьем Дарен вырвал у Иласэ кинжал. Колющая боль прошила его руку, но быстро исчезла, и он сжал рукоять поудобнее, готовясь ударить сам. От оружия донеслось что-то, похожее на крохотную улыбку, тихое приветствие.

И в это мгновение единорог открыл рот, показав желтые, похожие на иглы, клыки, и закричал.

Этот звук не походил ни на что, слышанное Дареном раньше. Даже горные горгульи не умеют кричать так, что, кажется, в голове лопаются сосуды, а кости дробятся в труху.

А крик все длился, впиваясь в Дарена волна за волной.

Взвыв, юноша уронил кинжал и упал на колени, зажимая руками уши. Из носа, из обеих ноздрей, хлынула кровь.

Единорог, наконец, замолчал. Под ногами Дарен чувствовал ритмичное сотрясание почвы — виверна приближалась.

Сквозь пелену пульсирующей боли Дарен начал шарить руками по земле, пока пальцы не сомкнулись на теплой рукояти. Он еще смог испытать слабое удивление, когда Иласэ вырвала клинок у него из руки и помогла встать на ноги. Ей ведь должно быть хуже, чем ему, она же использовала магию кинжала! Лицо девушки, как и у него, тоже было в крови.

Дарен видел, как шевелятся ее губы, но не мог ничего разобрать сквозь шум в ушах. Тогда она просто потащила его за собой.

К шотонам.

Проклятье, у них и впрямь не было выбора. Полоса деревьев-убийц была совсем рядом, намного ближе, чем настоящий лес.

При их приближении лениво повисшие лианы радостно встрепенулись. Дарен стиснул зубы и первый поднырнул под переплетение ветвей. Ближайшие лианы всей своей массой полетели к нему. Иласэ взмахнула кинжалом, разрезая живые растения на части. Ее удары были довольно слабы, но сейчас это оказалось во благо: каждое использование кинжала ослабляло Иласэ лишь чуть-чуть.

Единорог вбежал в лес следом за ними. Лианы метнулись вниз, обхватили его вокруг туловища и рванули в разные стороны. Кожа лопнула, как перезревший фрукт, посылая черную густую жидкость лететь во всех направлениях. Пустая шкура упала на землю, но продолжила корчиться, пытаясь ползти вслед за ними.

Иласэ постепенно слабела, удары становились медленными и неуклюжими. Еще немного — и оружие выпадет из немеющих пальцев. А лианы словно взбесились: с каждой секундой их становилось все больше и больше.

За спиной раздался рев: виверна пыталась протащить свое широкое туловище между деревьями. Лианы обвивались вокруг нее, но без толку — для них чудовище было слишком велико.

Дарен отобрал у Иласэ кинжал и начал сам наносить удары по плотоядным растениям. К горлу подкатил ком, закружилась голова, но они продолжали бежать вперед. Перед глазами потемнело…

Дарен сделал еще один шаг, и земля исчезла из-под ног.

Они падали.

И падение было бесконечным.

Часть 4

…Человеческому разуму очень сложно понять, что такое Бездна. Очень сложно преодолеть барьеры, поставленные воспитанием, и открыть себя той абсолютной свободе, что лежит за пределами материального мира.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});