На тихой улице - Серафина Нова Гласс

выпутаться. Этого не должно случиться, – лихорадочно произносит Никола.

Пейдж с удовольствием наблюдает из окна, как Лукас спорит с полицией.

– Моя жена пропала, а вы тратите время на это? Поверили в смехотворные обвинения? Прекратите! Я требую разговора с начальником полиции, прежде чем… Нет! – вопит он.

Лукас вращает глазами, выплескивая очередной поток мыслей, что ему нужен адвокат, прежде чем его куда-то увезут. Снова кричит и вырывается, но тут поднимает взгляд и смотрит прямо на Пейдж у окна. Ее силуэт подсвечивается лампой на столе.

Она хочет улыбнуться и снисходительно помахать ему, но сдерживает порыв, потому что это ее выдаст, выдаст Николу. В тюрьме он или нет, лучше ему не знать, где Никола. У него слишком много связей. Это небезопасно.

Сопротивление и угрозы не пойдут ему на пользу. Пейдж наблюдает, как Лукасу пригибают голову, запихивая на заднее сиденье машины. Она удивлена, когда он снова выглядывает в окно и смотрит на нее, но это уже не играет роли. Его больше нет.

– Смотри, они уехали. Его увезли. Все в порядке, – говорит она, проглатывая поток эмоций. Никола встает рядом с ней у окна.

– Ты это видела. Видела, как его посадили в машину?

– Да. Слава богу. На этот раз они наконец-то сделали свою работу, – отвечает Пейдж, и Никола выдыхает. – Тебе нужно забрать из дома какие-то вещи? Хочешь, я могу их принести.

– Мне ничего не нужно из этого дома. Больше никогда в жизни не хочу переступать его порог, – твердо заявляет Никола.

Пейдж смотрит на нее и кивает. Они вдвоем смотрят на красные проблесковые огни, подсвечивающие шоссе, пока те не скрываются из вида.

По настоянию Пейдж Никола идет в постель, а Пейдж мягко покачивает Эйвери в гостиной. Они все толком не спали уже несколько дней, но Пейдж нужно наконец рассказать Гранту о том, что происходит, и на случай, если уже сегодня в новостях покажут Лукаса, надо сделать это сейчас. По телефону она рассказала ему, только что соседка Джорджия, которую он видел пару раз, попала в беду. Лукас держал ее в заложниках, но теперь его арестовали, и Джорджия (Никола) вместе с ребенком пока поживут у нее. Грант потрясенно молчит на другом конце линии. Потом несколько раз растерянно повторяет: «Лукас Кинни?» – и говорит, что попросит бармена закрыть ресторан и придет.

Час спустя Грант сидит рядом с Пейдж на диване и пьет то, что она ему налила.

– Хорошо, что ты сидишь, – говорит она.

Пейдж не умеет лгать Гранту. Насколько она помнит, никогда ему не врала. Конечно, он заслуживает знать правду, но что хорошего это принесет? Какая ему разница, кто виноват, Никола или Лукас? Его раны затянулись, насколько это возможно для отца. Только она была одержима поисками истины, правосудия… И теперь получила все это. Все же так странно не рассказывать ему всего. Пусть с ней иногда непросто, но она всегда была прямой и откровенной.

Однако они с Корой и Николой поклялись, что правда навсегда останется между ними. С каждым новым посвященным увеличивается риск, что все развалится, а Пейдж не может потерять Эйвери. Ни за что.

– Всплыло видео, на котором Лукас уезжает с места происшествия… от Калеба… тем вечером, – произносит она и пристально изучает лицо Гранта.

На его щеках появляются красные пятна, а складка на лбу углубляется. Он не спрашивает, откуда взялось видео. Просто ставит бокал и сдвигается к краю сиденья, проводя рукой по губам.

– Он был пьян? Поэтому он не… Это ведь Финн обычно водит пьяным. Я не удивился, когда…

– Нет, это не был несчастный случай.

Пейдж кладет руку ему на колено, и тут Эйвери начинает тихо хныкать. Она проснулась, поэтому Пейдж встает, чтобы взять ее на руки. Она держит Эйвери у бедра и ритмично покачивает.

– Ладно, Пейдж, ты всегда это утверждала. Что ты пытаешься сказать сейчас?

– Лукас узнал, что у его жены роман. С Калебом. Узнал, что она беременна.

– Погоди. Что?! Это не твои фантазии? Это реальность? – ошарашенно спрашивает он, нервно ерзая и вытаращив глаза.

– Да. И есть улики. Видео, доказательства, что он держал ее силой и издевался, мотив, все… И Никола все мне рассказала.

С минуту Грант смотрит не мигая, пытаясь найти слова для ответа.

– Погоди. Погоди. Стой. Как? Ты хочешь сказать…

Его глаза вспыхивают. Они смотрят друг на друга, а потом Грант смотрит на Эйвери, которая снова задремала на руках у Пейдж. Она кладет малышку Гранту на колени и, прежде чем успевает что-то сказать, видит, как его слезы капают на бледный лоб малышки и он прижимает ее к груди. Потом сажает на колени, держа под мышки, и разглядывает. Изучает. Он слегка качает головой, все еще не в силах поверить, и явно сомневается, что это происходит на самом деле.

– Как такое может быть? – шепчет Грант в теплую маленькую макушку и молча обнимает малышку, пока она не засыпает.

Когда Грант укладывает спящую Эйвери обратно в люльку, к нему возвращается способность говорить, и они с Пейдж перемещаются на кухню, чтобы не разбудить девочку. Осталось еще столько вопросов, столько информации, которую Грант не сможет переварить мелкими порциями, как Пейдж, поэтому она не знает, с чего начать.

– Где они будут жить? – задает Грант первый вопрос. Об этом сразу же задумалась и Пейдж – эгоистичное желание знать, будет ли она видеться с внучкой.

– Она хочет домой.

– Туда? – удивляется Грант, указывая на дом с другой стороны улицы.

– Господи, нет. В Англию. Конечно, я не могу ее винить. Но я поеду вместе с ней, если придется.

– Но он же… После всего, что ты мне рассказала, разве Лукас когда-нибудь выйдет? Разве она здесь не в безопасности? – спрашивает Грант, и Пейдж прекрасно понимает отчаяние в его голосе, потому что сама чувствовала нечто подобное весь прошлый год.

– Надеюсь. Сейчас у полиции есть улики, касающиеся только бытового насилия и того, что он удерживал ее силой… – начинает Пейдж, но Грант ее прерывает.

– Только? – фыркает он. – Лукас же, похоже, настоящий психопат, как в какой-нибудь серии «Закона и порядка». Этого что, недостаточно?

– Я о том, что полиции пока неизвестен мотив. У копов есть видео, где машина Лукаса удирает с места происшествия. Это уже много, но когда они узнают про мотив, про Эйвери, надеюсь, этого будет достаточно.

– Надеешься? – повторяет Грант. – Даже крупицы того, что ты мне рассказала, будет достаточно!

– Не уверена. Я слышала, что торговцы дрянью получали пожизненное, а парень, избивший жену до полусмерти, – всего пять