Радио «Морок» - Татьяна Мастрюкова

Леся вдруг громко заплакала, навзрыд. Она сидела и тряслась, с этим своим пакетиком, и слезы бежали по щекам огромные, как горох, будто ненастоящие. Я даже испугалась, хотя и так была сильно напугана:

— Ты чего?

— Маму посадят в тюрьму теперь?

— За что? Реально, Леся, это «копейка». Да заплатим копейку за «копейку», делов-то! — Мои остроты сестру не убедили. Пришлось добавить для ее спокойствия: — Мы все вернем, когда разберемся с нашей проблемой. Это факт.

— Да, разберемся, вернем... Я на всякий случай прикинусь дурой. Да и прикидываться не надо. — Мама с горечью усмехнулась и быстро вытерла глаза под очками. Кажется, она тоже плакала.

— Мама, ты не дура! Мы тебя будем любить, даже если ты будешь постоянно воровать!

Я ляпнула, совершенно не думая, потому что пыталась не реветь. Совершенно по-идиотски было бы сейчас всем вместе начать обливаться слезами!

Но когда мама громко рассмеялась и ласково поблагодарила нас, сразу стало как-то спокойнее на душе. Леся придвинулась ко мне и взяла за руку.

Машину особенно сильно тряхнуло. Леся издала странный глотающий звук, а я до крови прикусила язык. Обрадовалась только мама.

— Смотрите! — закричала она. — Первый знак!

Очевидно, она от переизбытка чувств опять что-то не то сделала со сцеплением, потому что машина дернулась и почти заглохла. Но потом я поняла, что мама просто притормаживала у потрепанного непогодой, но вполне себе крепкого указателя населенного пункта. На белом с примесью ржавчины поле было крупно написано: «ЗЕЛЁНОВО».

Мы с Лесей приободрились и обменялись улыбками. Сестру даже мутить перестало. Кажется, нам уже встречалось это название, — наверное, когда мы с папой ехали. Что-то такое было с ним связано, цепляло, но ускользало, стоило мне начать вспоминать. Ладно, потом подумаю над этим. Мама, вытирая потные ладони о собственную толстовку, обернулась к нам со счастливой улыбкой. Ее очки сползли на кончик носа, а голос почти не дрожал:

— И название какое хорошее: Зелёново! Какое-то надежное. Кажется, я его раньше слышала.

— И я! — поддакнула Леся.

Я тоже кивнула, тщетно пытаясь припомнить, откуда мы все могли знать такое не самое примечательное место.

Совсем уже бодро мама продолжила перечислять все плюсы знакомого незнакомого населенного пункта:

— Сейчас помощь получим и с папой свяжемся. А в Зелёново еще наверняка транспорт ездит. И люди адекватные! Поедим нормально наконец-то! Позвоним в полицию! Они же не знают, что мы их видели. А машину припаркуем, будто не мы. Записку напишем, чья она и откуда. Надеюсь, в багажнике никакой запрещенки нет. Вовремя я вспомнила, конечно...

Дернув что есть силы ручник и раз сто убедившись, что машина никуда не едет, мама отстегнула ремень безопасности и, с трудом открыв дверь, буквально вывалилась наружу. Мы с Лесей тоже сразу вылезли. На всякий случай.

— Что-то у меня ноги дрожат, — шепотом призналась Леся.

Я кивнула. И у меня дрожали. И спина вся мокрая стала, хотя температура на улице вовсе не поднялась и солнце отнюдь не припекало.

Пахло весенней зеленью и мокрой землей. И очень сильно бензином и выхлопным газом от «копейки».

Тошнотно. Я сунула руку в карман, где по-прежнему лежала бумажная иконка. Надо вернуть маме... Только не сейчас...

Мама между тем возилась с багажником и наконец распахнула его. Что-то там покопалась и с досадой вскрикнула. Мы с Лесей, забыв о слабости в ногах, подскочили к маме, инстинктивно подхватили с двух сторон за руки и тоже сунули носы в багажник.

Ну и что? Какие-то промасленные тряпки, железки, непонятные ржавые инструменты. И понятные, например, двуручная пила. Ничего такого необычного.

— Я думала, там по крайней мере труп, — разочарованно протянула Леся.

Маму передернуло:

— Типун тебе на язык!

Она поворошила тряпки. В узле, связанном из какой-то старой выцветшей скатерти, оказались те самые старинные книги, которые, как сказала мама, пропали из банной пристройки. Чернокнижные.

— Теперь нас точно обвинят в воровстве! — обреченно сообщила мама.

Леся молча протянула ей влажную салфетку. Стереть отпечатки.

Ну теперь мы реально преступницы. Банда.

Я проверила телефон. Сети не было.

Мама протерла руки влажной салфеткой, захлопнула багажник и пошла садиться за руль. Теперь она не улыбалась. Леся достала новую салфетку и стерла следы маминых пальцев, отчетливо видные на грязной поверхности багажника. Мы, не сговариваясь, подошли к распахнутой водительской дверце. Мама сидела за рулем и смотрела прямо перед собой без всякого выражения на лице.— Ма-ам... Мы машину поставим где-нибудь там и записку напишем, откуда она и чья. Как ты и придумала.

— И отпечатки вытрем все! — вставила Леся. Главный заметатель следов.

Мама словно очнулась и с горькой улыбкой пробормотала:

— Отпечатками тут все не решишь, Лисенок. Ну надо же нам было оказаться не в том месте и не в то время. Все время не там. И решения все неправильные. И дорога не та. Деревня неправильная. Надо всегда держаться вместе, всегда. А я...

— Мама, но ты же нас спасала... Если бы ты слышала, что ночью было... Если бы ты тогда проснулась, тебя бы не волновали такие мелочи. Реально, мама, мелочи! И... И разве не специально нам эту машину оставили с ключами в замке зажигания? Разве хозяин этой машины не