Пусть к солнцу - Корбан Эддисон

— Ну, пошли! — заорала толстуха, запихивая остальных внутрь.

Зита проскользнула мимо, так, чтобы толстухе не удалось до нее дотронуться, и села рядом с рыжей. Загнав всех, толстуха заперла дверь, и они остались в темноте. Зита обняла девочку и притянула ее к себе. Та еще долго плакала, но в конце концов затихла.

Потом она сама нашла в темноте руку Зиты и сжала ее ладонь.

Через некоторое время дверь снова распахнулась, и толстуха повела их наверх. Толстяк стоял в начале лестницы, а мужчина с сигаретой поджидал их возле грузового отсека фургона. Девочки забрались в машину и расселись на полу. Зита не знала, который был час, но на улице уже стемнело. Толстяк пробормотал что-то мужчине с сигаретой — Зита уловила слова «ехать» и «всю ночь». Она посмотрела на девочек — интересно, знают ли они, куда их везут?

— Ну вот, опять, — сказала старшая.

Водитель — курильщик — завел двигатель и захлопнул дверь. Рыжая подвинулась ближе к Зите и взяла ее за руку. Обрадовавшись проявлению симпатии, Зита немного осмелела и начала задавать ей вопросы. Они говорили тихо; шум мотора почти перекрывал звук голосов.

Девочку звали Элси, ей было пятнадцать лет — а не тринадцать, как показалось Зите, — и родилась она в маленьком городишке в горах к западу от Питтсбурга. Ее история была простой и ужасной. Отчим насиловал Элси с самого детства, с ведома матери. Когда он начал приставать к ее младшей сестре, Элси пригрозила пойти в полицию. Тогда он достал нож, поднес к ее лицу и сказал, что порежет ее, если она посмеет что-нибудь сболтнуть. На следующий день Элси сбежала из дома.

— Куда же ты пошла? — спросила Зита.

— Купила билет на автобус до Нью-Йорка, — ответила Элси. — Знаешь это шоу, «Топ-модель по-американски»?

Зита покачала головой.

— Ну, не важно. Короче, они проводили кастинг, и я подумала, что, типа, можно попробовать. Ну, может, не в этот сезон, но я, типа, заведу новые знакомства, и мне кто-нибудь поможет. — Элси замолчала и крепче сжала руку Зиты. — И я связалась с Руди…

Руди подошел к ней возле ночного магазина и завязал разговор. Он пообещал, что подыщет для нее работу в модельном бизнесе. Элси пошла с ним на какой-то склад, он изнасиловал ее и снял весь процесс на камеру. Потом он сказал, что, если она не будет делать то, что он скажет, он пошлет запись ее родителям. Руди отвел Элси в свою квартиру и насиловал до тех пор, пока она ему не надоела. Потом он перепродал ее какому-то человеку, который увез Элси подальше и запер ее в подвале какого-то дома. Там были еще три девочки. Мужчины приходили в дом поздно ночью и занимались с ними сексом.

Через несколько недель девочек перевезли в другой бордель. Они меняли место жительства каждые две недели. Время от времени к ним добавлялись новые девочки, а кто-нибудь исчезал. Иногда их заставляли позировать в обнаженном виде или снимали секс на камеру.

Зита вспомнила кабинет Василия и вздрогнула.

— Что они делают с фотографиями?

— Наверное, выкладывают в Интернет, — предположила Элси. — Мой папочка все время разглядывал эти картинки, когда я была маленькой. И мне давал смотреть.

В прошлом году сутенерская сеть накрыла всю восточную часть страны. Элси работала без перерыва, даже когда была больна. Ей просто не давали ни минуты отдыха. Несмотря на то что клиенты платили за ее услуги от сорока до ста двадцати долларов, ей из этих денег не перепадало ни цента. Клиенты шли непрерывным потоком. Элси пользовалась успехом, потому что была очень юной и у нее были красивые глаза — так они говорили, во всяком случае. Ей уже приходилось один раз обслуживать дальнобойщиков на стоянке в Гаррисберге, но она точно не помнила, когда это было.

Зита спросила, куда их везут сейчас.

Элси пожала плечами:

— Кто его знает. Куда угодно.

Они ехали несколько часов, останавливаясь только на заправках или где-нибудь на дороге, чтобы девочки могли сходить в туалет. Элси спросила Зиту, как она сама попала сюда, и Зита рассказала ей о цунами и о своем долгом путешествии из Индии.

— Ты классно говоришь по-английски для индианки, — заметила Элси.

— Мы учили английский в школе, — сказала Зита. — И дома тоже разговаривали по-английски.

— А почему не на своем родном языке?

— Потому что сейчас весь мир говорит на английском, — ответила Зита.

Элси кивнула:

— Это потому, что Америка — лучшая страна на земле.

Через некоторое время фургон затормозил. Мужчина с неизменной сигаретой в зубах поднял заднюю дверь. Наступал рассвет; небо было серым и тусклым. Они находились в каком-то запущенном городском районе, с жалкими домишками и потрескавшимися тротуарами. Многие дома были заколочены. На здании напротив красовалась вывеска: «Винный супермаркет — все лучшее в Атланте».

Курильщик сделал девочкам знак выходить. Зита полезла следом за всеми, но мужчина придержал ее и покачал головой.

Элси бросила на нее быстрый взгляд.

— Еще увидимся, — шепнула она и выбралась наружу.

Они проехали еще примерно час, и затем фургон снова остановился. Зита услышала приглушенный диалог, потом водитель открыл дверь. Машина стояла на подъездной аллее, обсаженной высокими соснами. Рядом с курильщиком был странного вида мужчина азиатской наружности, с темными глазами, одетый во все черное. Он небрежно кивнул Зите.

— Вылезай, — сказал курильщик. — Теперь тобой займется Ли.

Он взял ее за руку, вытащил из фургона и передал азиату. Ли повел Зиту по аллее к просторной элегантной усадьбе. Дом был окружен ухоженными газонами и роскошными клумбами. Где-то поблизости слышался шум проезжавших мимо автомобилей, но участок со всех сторон обступали сосны, и за ними ничего не было видно.

Вслед за Ли Зита вошла в холл, где их уже поджидала худощавая светловолосая женщина средних лет. Она смерила Зиту оценивающим взглядом.

— Ну-ну, — протянула она. — Дитрих говорил, что передаст мне маленькую смугляночку. Мы всегда рады разнообразию. Скажи-ка мне, милочка, как тебя зовут?

— Зита Гхаи, — ответила Зита. Руки у нее дрожали, и она сжала их в кулаки. От упоминания о Дитрихе ее снова бросило в холодный пот. Тот блондин в клубе говорил что-то о цвете ее кожи. «Она красивая, — сказал он. — Она уйдет по высокой цене». Может быть, это и был Дитрих?

Женщина подошла к ней поближе и стряхнула невидимую пылинку с ее плеча.

— Зита Гхаи, — повторила она. — Как мило. — Ее глаза вдруг стали жесткими. — Прежде всего давай-ка проясним одну вещь. Ты меня хорошо слушаешь?

Зита кивнула.

— Отлично. — Она уставилась Зите прямо в глаза. — Ты больше не Зита Гхаи. В этом доме нет места девочкам с прошлым. — Она взглянула на Ли. — Уведи ее.

Зита застыла. Ли сделал ей знак следовать за ним, но она не могла сдвинуться с места. Он выругался на каком-то незнакомом языке, грубо схватил ее за руку и потащил вперед. Они миновали гостиную с антикварной мебелью, коридор, увешанный картинами, и спустились по лестнице в винный погреб. Здесь были сотни бутылок; все они были аккуратно расставлены по шкафчикам, каждый из которых сам по себе являлся произведением искусства.

Ли подвел ее к дальнему углу погреба, открыл один из шкафчиков и повернул стоявшую в первом ряду бутылку бургундского. Что-то щелкнуло, тихо загудело, и шкафчик отъехал от стены. За ним оказался еще один коридор с несколькими дверями, каждая из которых запиралась на кодовый замок. Ли подошел к одной из них, в самом конце коридора, и набрал пятизначный шифр. Потом распахнул дверь и втолкнул Зиту в комнату, похожую на фотостудию. Он поставил ее посередине, отступил на несколько шагов, оглядел ее и задумался. Он постоял так с минуту, бормоча что-то себе под нос, потом, видимо, принял решение и открыл огромный, от пола до потолка, шкаф с одеждой. Ли немного порылся среди вешалок и достал блестящее белое трико, усыпанное пайетками. Он бросил его под ноги Зите.

— Надень, — коротко приказал он, вышел и запер за собой дверь.

Зита с отвращением посмотрела на трико. Ей казалось, что если она прикоснется к нему, то заразится какой-нибудь болезнью. Она не смогла заставить себя даже поднять его с пола. Когда Ли вернулся, она по-прежнему стояла посреди комнаты, не в силах оторвать от него взгляда. Он выругался, потом вдруг вытащил нож и покрутил им возле ее лица.

— Надень, или я буду резать твою одежду, — сказал он с сильным акцентом. — Даю пять минут.

Зита развязала сари, которое купила ей тетушка, и положила его на пол. Она носила его две недели, не снимая, и ткань пропиталась запахами пота и сигаретного дыма. Потом она подняла трико и натянула его, стараясь не обращать внимания на его неприятную скользкость.

Ли вернулся вместе с тем самым блондином из клуба. Как и в прошлый раз, на нем был дизайнерский пиджак и брюки. Как и в прошлый раз, он холодно улыбнулся ей одними кончиками губ. Глаза у него были светло-голубые, льдистого оттенка. Теперь Зита знала, как его зовут. Ей вспомнились слова Дмитрия и Игоря: «…отец заключил с Дитрихом сделку повыгоднее», «Алексей сказать тебя не трогать. Дитрих приедет».