Великие и неизвестные женщины Древней Руси - Людмила Морозова

Исследователи полагают, что отъезд Владимира из Галича был не в 1183 г., а в 1184. Несложные подсчеты показывают, что на родину изгнанник должен был вернуться в 1187 г., но до смерти отца, скончавшегося 1 октября 1187 г. Ведь согласно летописным данным, Владимир застал Ярослава Осмомысла живым и выслушал его завещание.[717]

Упоминание в летописи о Святославе Игоревиче как зяте Рюрика Ростилавича дает возможность уточнить время отъезда Владимира из Новгород-Северского княжества – после Пасхи, поскольку после этого праздника, приходящегося на 29 марта, состоялась свадьба Святослава и Рюриковны.[718]

На основе всех этих данных можно сделать вывод, что Игорь должен был вернуться из плена до отъезда Владимира Ярославича, т. е. либо в конце 1186 г., либо в самом начале 1187. Первое предположение кажется более верным, поскольку для примирения Ярослава с сыном необходимо было какое-то время. Дополнительным аргументом в пользу того, что Игорь вернулся из плена приблизительно в конце 1186 г., является и то, что в Ипатьевской летописи данное событие помещено раньше, чем смерть Владимира Глебовича Переяславского, умершего 18 апреля 1187 г.[719]

Таким образом, если считать, что Игорь вернулся из плена в конце 1186 г., то получается, что отсутствовал он недолго. Евфросинии не пришлось собирать огромную сумму денег для его выкупа. Удачно решилась и судьба плененного сына Владимира. Кончак решил выдать за него замуж свою дочь, поэтому опасаться за его жизнь и здоровье не пришлось.

Словом, 1187 г., судя по всему, был удачным для Евфросинии Ярославны: сначала вернулся муж; потом сын Святослав женился на дочери очень влиятельного князя Рюрика Ростиславича, фактически соправителя великого князя Киевского Святослава Всеволодовича; брат помирился с отцом и отбыл на родину и, наконец, из степей приехал старший сын Владимир с женой и ребенком. По этому случаю вновь был устроен свадебный пир, и молодых венчали по православному обряду.[720]

Как уже отмечалось, в Ипатьевской летописи очень много данных, касающихся родных и близких Евфросинии Ярославны. Поэтому в ней не только даны сведения о завещании ее отца, но и описаны события в Галиче, случившиеся после смерти Ярослава Осмомысла. Хотя умерший князь объявил своим главным наследником сына любовницы Олега, галицкие бояре не захотели ему подчиняться и выгнали из своего города. На отчий престол они посадили Владимира. Но тот не оправдал их надежд, управлением княжества не занимался, начал пить, развлекаться и прелюбодействовать с чужими женами и дочерьми. Потом выбрал себе в супруги попадью и зажил с ней. Очевидно, к этому времени его законная жена уже умерла. Естественно, что недостойное поведение князя стало возмущать местное боярство. Этим воспользовался сосед, владимиро-волынский князь Роман Мстиславич. Он выдал свою дочь за старшего сына Владимира Ярославича и с ее помощью зорко следил за ситуацией в Галиче. Все кончилось тем, что в 1188 г. горожане восстали против своего князя, требуя, чтобы он прогнал попадью. Но к этому времени та родила Владимиру сына и вполне освоилась с ролью супруги. Не желая с ней расставаться, брат Евфросинии собрал своих дружинников, упаковал имущество и казну и с семьей отправился в Венгрию к родственникам. Галичане не стали ему препятствовать, но потребовали, чтобы дочь Романа Мстиславича вернулась к отцу. После этого они послали весть во Владимир-Волынский. Роман Мстиславич, оставив собственное княжество брату, тут же переехал в Галич. Но вскоре выяснилось, что против него движутся полки венгерского короля вместе с Владимиром Ярославичем. В итоге Роману Мстиславичу пришлось бежать во Владимир-Волынский, но брат не пустил его туда. Остался без княжества и Владимир Ярославич. Венгерский король обманул его, арестовал и с семьей отправил в заточение. Княжить в Галиче стал венгерский королевич Андрей, очевидно племянник Владимира и Евфросинии. Оставшийся без владений Роман Мстиславич решил обратиться за помощью к своим родственникам по женской линии, т. е. к тестю Рюрику Ростиславичу и шурину Ростиславу Рюриковичу, а также к дяде по линии матери, польскому королю Мешко III. В итоге общими усилиями ему удалось вернуть себе Владимир-Волынский.[721]

Сведения летописи о междоусобице в Галицко-Волынской земле позволяют выяснить родственные связи некоторых князей по женской линии. Оказывается, что женой великого князя Киевского Мстислава Изяславича была сестра польского короля Мешко III Агнешка. Женой его сына Романа была дочь Рюрика Ростиславича, соправителя Святослава Всеволодовича. Кроме того, выясняется, что в это время родственники по линии жены были ближе, чем собственные. Причина заключалась в том, что с супругой князь составлял единую хозяйственную ячейку, братья же являлись как бы соперниками, поскольку отцово наследство следовало делить на всех.

Вполне вероятно, что Евфросиния очень переживала за брата и его семью, поскольку они оказались заточенными в одном из венгерских замков. Но в 1190 г. пленникам удалось бежать из башни, где они томились. Для этого им пришлось разрезать все ткани на веревки и с их помощью спуститься вниз. Там подкупленные сторожа уже ждали их с лошадьми. Владимир тут же направился в Германию к императору Фридриху Барбароссе, имевшему дружеские контакты с дядей Владимира Всеволодом Большое Гнездо. За 2000 гривен серебра император связался с польским королем и попросил его изгнать венгров из Галича. Тот с большим войском выступил в поход. Узнав об этом, галичане подняли восстание против королевича Андрея и вынудили покинуть их город. Таким образом, в 1190 г. Владимир Ярославич с триумфом въехал в Галич и вновь сел на отчий престол. Боясь новых козней со стороны коварных соседей, он признал себя вассалом дяди Всеволода Большое Гнездо,[722] правившим во Владимире-на-Клязьме.

Данная история, с подробностью описанная в Ипатьевской летописи, показывает, насколько обострились отношения между князьями в конце XII в. Борьба за земельные владения стала вестись вопреки законам родства. Распри в одной семье превращались в междоусобицу, затрагивающую почти всех князей-Рюриковичей. При этом родство по женской линии становится ближе и выгодней.

Все это говорит о возрастании роли женщин в семье князей; видимо, поэтому в Ипатьевской летописи с большой пышностью описано сватовство сына Рюрика Ростиславича к дочери Всеволода Большое Гнездо юной Верхуславе (Верхославе), которой было только 8 лет.[723] Ведь родство с могущественным великим князем Владимирским было очень выгодно для любого князя.

Поэтому и Игорь Святославич очень выиграл от того, что его женой была племянница Всеволода Юрьевича. Хотя, как уже отмечалось, в летописях о ней нет сведений, автор «Слова о полку Игореве» сделал ее одной из главных героинь своего произведения.

Пока Игорь был в плену, она, несомненно, старалась делать все возможное для его спасения. После удачного возвращения мужа она, вероятно, захотела отметить это событие строительством каменного собора. К числу ее построек можно отнести Спасский собор в Новгороде-Северском. Историки архитектуры датируют его концом XII в. Он имел отличную от черниговских и киевских храмов планировку, но распространенную в Греции, на Афоне и в Сербии. Очевидно, что его строил иностранный зодчий, имевший представление о храмах Византии. Отличительной особенностью его постройки была определенная элегантность, изысканность и даже вычурность деталей, украшавших собор.[724] Заказать подобное сооружение закаленный в боях князь Игорь вряд ли мог. Более вероятно, что его построили по указанию Евфросинии, на которую в отрочестве могли произвести неизгладимые впечатления рассказы гостя отца, византийского царевича Андроника о великолепных церквях на его родине. К тому же ее бабкой по линии матери была греческая царевна Елена и в Византии жили дядья.

Позднее схожий со Спасским собором, но меньшего размера был построен в Путивле, где правил старший сын Евфросинии Владимир.[725]

Хотя в источниках нет никаких данных о том, что в честь освобождения Игоря из плена был построен какой-либо храм, но думается, что это должно было быть сделано, поскольку в летописях его бегство описано как чудо, дарованное Богом.[726] Естественно, что за это Всевышнего следовало отблагодарить.

Из различных источников известно, что Евфросиния была плодовитой матерью. У нее было пять сыновей: Владимир, Роман, Святослав, Ростислав, Олег и одна дочь. Последняя в 1190 г. стала женой Давыда Олеговича, внука Святослава Всеволодовича. Своему мужу она приходилась троюродной племянницей, поэтому далеко от дома не уехала и поселилась вместе с супругом в Черниговском княжестве.[727]