Игра престолов. Часть II - Джордж Мартин

Глоток свежего воздуха проник в шатер вместе с Агго, просунувшим голову сквозь щель в шелке.

– Кхалиси! – сказал он. – Пришел андал и просит разрешения войти.

Андал, так дотракийцы звали сира Джораха.

– Да, – сказала Дэни, неуклюже поднимаясь. – Пусть войдет. – Она доверяла рыцарю. Если кто-то способен ей помочь, то только он.

Сир Джорах Мормонт нырнул под дверной полог и подождал мгновения, чтобы глаза его приспособились к полумраку. В лютую южную жару он носил широкие штаны из пятнистого песчаного шелка и зашнурованные до колена ездовые сандалии с открытыми пальцами. Ножны его свисали с пояса, сплетенного из конского волоса. Под выгоревшим добела жилетом он был без рубахи, кожа его покраснела от солнца.

– По всему кхаласару ходят слухи, – сказал он, – что кхал Дрого упал с коня.

– Помогите ему, – попросила Дэни, – ради той любви, которую вы испытываете ко мне, помоги ему теперь!

Рыцарь опустился на колени возле нее. Он поглядел на Дрого долгим и жестким взглядом, потом перевел взгляд на Дэни.

– Отошлите своих служанок.

Не говоря ни слова – горло ее сдавило от страха, – Дэни сделала жест. Ирри выгнала остальных девиц из шатра.

Когда они остались одни, сир Джорах извлек свой кинжал и аккуратно и с нежностью, удивительной для столь крупного мужчины, начал соскребать черные листья и засохшую синюю глину с груди Дрого. Пластырь затвердел, как сырцовые стены города ягнячьих людей, и как их стены, он легко ломался. Сир Джорах разбил сухую глину ножом, сковырнул обломки с плоти и по одному снял листья. От раны поднялся отвратительный сладкий запах, такой сильный, что Дэни едва не задохнулась. Листья оказались покрыты гноем и кровью. Загнившая грудь Дрого была черной и блестела.

– Нет, – прошептала Дэни, слезы бежали по ее щекам. – Нет, пожалуйста, боги, услышьте меня, нет.

Кхал Дрого дернулся, словно сопротивляясь какому-то невидимому врагу. Густая черная кровь медленно выступила из открытой раны.

– Ваш кхал уже все равно что мертв, принцесса.

– Нет, он не может умереть, он не должен, это был всего лишь порез. – Дэни взяла его мозолистую руку в свои небольшие ладошки и сжала их. – Я не позволю ему умереть…

Сир Джорах с горечью усмехнулся:

– Кхалиси или королева, такие приказы за пределами вашей власти. Приберегите слезы, дитя. Можете оплакать его завтра или через год. У нас нет времени для горя. Мы должны уехать, и быстро, до того, как он умрет.

Дэни растерялась.

– Уехать? Куда мы должны уехать?

– Я бы посоветовал Ашай. Он лежит далеко на юге, на краю известного мира, но люди говорят, что это огромный порт. И мы отыщем там корабль, который отвезет нас обратно в Пентос. Нас ждет трудное путешествие, в этом можно не сомневаться. Вы доверяете своему кхасу? Они поедут с нами?

– Кхал Дрого приказал им охранять меня, – неуверенно проговорила Дэни. – Но если он умрет… – Она прикоснулась к своему круглому животу. – Я не понимаю, почему мы должны бежать? Я – кхалиси. Я ношу наследника Дрого. После Дрого он станет кхалом…

Сир Джорах нахмурился:

– Принцесса, выслушайте меня. Дотракийцы не последуют за младенцем. Они склонялись перед силой Дрого и только перед ней. Когда его не станет, Чхако, Пого и все остальные начнут сражаться за его место, и кхаласар Дрого пожрет себя. Победитель не захочет еще соперников. Мальчика отнимут от вашей груди в тот самый момент, когда он родится. И отдадут псам…

Дэни обхватила себя за плечи.

– Но зачем? – закричала она жалобным голосом. – Зачем им убивать младенца?

– Он – сын Дрого, и старухи сказали, что он станет жеребцом, который покроет весь мир. Так было предсказано, а значит, лучше убить дитя, чем столкнуться с его гневом, когда он сделается взрослым. – Ребенок взбрыкнул внутри ее, как будто услышав. Дэни вспомнила рассказ Визериса, о том, как псы узурпатора обошлись с детьми Рэйгара. Его сын тоже был младенцем, но все же они оторвали его от груди матери и разбили ему голову о стену. Так поступают мужчины.

– Они не должны причинить вред моему сыну! – вскричала она. – Я прикажу моему кхасу оберегать его, и кровные Дрого будут…

Сир Джорах схватил ее за плечи.

– Кровные умирают вместе со своим кхалом. Вы знаете это, дитя. Они вас отвезут в Ваэс Дотрак, к старухам, это их последний долг перед ним в этой жизни… закончив с этим, они присоединятся к Дрого в ночных землях.

Дэни не хотелось возвращаться в Ваэс Дотрак – и всю оставшуюся жизнь провести среди тех ужасных старух, но она знала, что рыцарь говорит правду. Дрого был больше чем ее солнцем и звездами. Он был щитом, который охранял ее жизнь.

– Я не оставлю его, – сказала она упрямым, полным горя голосом. Она снова взяла мужа за руку. – Не оставлю.

Движение у дверного полога заставило Дэни повернуть голову. Мирри Маз Дуур вошла и низко поклонилась. Все эти дни она шла позади кхаласара и теперь прихрамывала и осунулась, ноги ее покрылись пузырями и кровоточили, под глазами залегли тени. За ней вошли Квото и Хагго, неся между собой сундук божьей жены. Когда кровные увидели рану Дрого, сундук выпал из пальцев Хагго на пол шатра, а Квото выругался так грязно, что буквально запачкал воздух.

Мирри Маз Дуур осмотрела Дрого с лицом спокойным и мертвым.

– Рана загнила.

– Твоя работа, мэйга, – сказал Квото. Хагго ударил кулаком по щеке Мирри, со смачным звуком повалив ее на землю. И пнул ее, лежащую.

– Прекрати! – закричала Дэни.

Квото оттащил Хагго в сторону со словами:

– Пинки – слишком легкая казнь для этой мэйги. Выведи ее наружу. Мы положим ее на землю и привяжем к столбу, чтобы ее мог взять каждый прохожий. А потом пусть ею воспользуются псы. Хорьки вырвут ее внутренности, а черные вороны выклюют глаза. Мухи с реки отложат в ее чреве яйца, и их личинки будут пить гной из гнилых грудей.

Железными пальцами он схватил мягкую, дряблую руку божьей жены и рывком поставил ее на ноги.

– Нет, – проговорила Дэни, – я не позволю причинять ей вред.

Губы Квото раздвинулись, открывая кривые коричневые зубы, в жуткой пародии на улыбку.

– Нет? Это ты говоришь мне – нет? Лучше молись, чтобы мы не поставили тебя рядом с твоей мэйгой! Это и твоих рук дело!

Сир Джорах шагнул между ними, извлекая длинный меч из ножен.

– Придержи язык, кровный всадник. Принцесса пока еще твоя кхалиси.

– Лишь пока кровь моей крови живет, – отвечал Квото рыцарю. – Когда он умрет, она ничто.

Дэни ощутила, как напряглось ее чрево.

– Прежде чем я стала кхалиси, я была от крови дракона. Сир Джорах, созовите мой кхас.

– Нет, – отвечал Квото. – Мы уйдем. Пока уйдем… Кхалиси. – Хагго, хмурясь, последовал за ним из шатра.

– У этого человека недобрые намерения, принцесса, – сказал Мормонт. – Дотракийцы говорят, что человек и его кровные живут одной жизнью, и Квото видит ее конец. Мертвец ничего не боится.

– Пока еще никто не умер, – сказала Дэни. – Сир Джорах, возможно, мне потребуется ваш клинок. Лучше наденьте доспехи.

Она испугалась сильнее, чем смела признаться себе самой.

Рыцарь поклонился:

– Как вам угодно, – и направился из шатра. Дэни повернулась к Мирри Маз Дуур. Та смотрела на нее настороженными глазами.

– Вы снова спасли меня.

– И теперь ты должна спасти его, – сказала Дэни. – Пожалуйста…

– Рабыню не просят, – резко отвечала Мирри, – ей приказывают. – Она подошла к Дрого, горевшему в жару на циновке, и внимательно поглядела на его рану. – Проси или приказывай, безразлично. Он уже неподвластен искусству целителя. – Глаза кхала были закрыты. Она открыла двумя пальцами один из них. – Он притуплял боль маковым молоком?

– Да, – признала Дэни.

– Я сделала ему пластырь из огненного стручка и неужальки и завернула в овечью шкуру.

– Он сказал, что пластырь жжет, и сорвал его. Знахарки сделали ему новый. Влажный и успокаивающий.

– Он жег, правильно. Огонь – великий исцелитель, это знают даже ваши безволосые люди.

– Сделай ему другую припарку, – умоляла Дэни. – На этот раз я пригляжу, чтобы он не сорвал ее.

– Время для лечения прошло, моя госпожа, – проговорила Мирри. – Все, что я теперь могу сделать – это облегчить темный путь, который ему предстоит, чтобы он отправился в ночные земли без боли. Его не станет к утру.

Слова ее словно нож пронзили грудь Дэни. Что она сделала, почему боги настолько жестоки к ней? Она наконец нашла безопасный уголок, наконец испытала любовь и надежду. Она уже повернула к дому. И теперь потерять все это…

– Нет, – умоляла она. – Спаси его, и я освобожу тебя, клянусь. Ты должна знать способ… какое-нибудь волшебство, что-то…

Мирри Маз Дуур опустилась на пятки и принялась изучать Дэйнерис глазами черными словно ночь.