Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли

Он провел хлыстом по ее груди, позволяя плетеной коже касаться жестких красных вершин. Анка шлепнула ладонями по стене, и это удовольствие явно застало ее врасплох. Он сделал это снова и наклонился, внимательно наблюдая, как она прикусила губу.

— Нет, не сдерживай стоны. Я должен их слышать. Мне нужно знать, что ты чувствуешь.

Ее губы выскользнули из-под прикуса. Затем он снова провел кнутом по ее соскам. Она царапнула стену и застонала.

Какой прекрасный звук! Как сладостно ее зарождающееся доверие. Лукан почувствовал, что дрожит от силы, которую она начала ему давать. Да, не много за один раз. Но она доверяла ему свой самый страшный страх, не умоляла, не кричала. Просто верила, что он никогда не причинит ей вреда. Ему хотелось трахнуть ее за то, что она давным-давно так не доверила ему свою тайну.

Он прокатывал кожаный хлыст по выпуклостям ее грудей и обернул вокруг шеи, мягко притянув ее голову обратно к своему плечу. Если бы она боролась с ним, это бы отрезало ей воздух. Если она этого не сделает, он скажет ей, какой красивой он ее считает, как сильно она ему нравится.

Анка колебалась лишь мгновение, затем выгнула шею в знак подчинения, ее взгляд вспорхнул к нему, ее глаза были широко раскрыты и светились.

— Вот так, любовь моя. Когда ты отдаешь себя в мои руки, ты сияешь. Ты опять дрожишь. Сейчас ты боишься?

— Нет. У меня все болит. Я хочу тебя.

Честность звенела в ее голосе, и Лукану пришлось бороться с желанием отпраздновать это событие, схватить ее и засунуть в нее каждый дюйм своего ноющего члена. Она действительно пыталась преодолеть свои страхи и полностью отдаться ему. Теперь он должен сосредоточиться на Анке и ее нуждах. Если он встретится с ее, они точно доберутся до его.

— Мы еще не закончили.

Он медленно попятился.

— Стой к стене лицом.

Она снова напряглась, но подчинилась.

— Ладно.

— Напомни мне, что причиняет тебе боль — кнут или мужчина?

— Мужчина.

— Правильно.

Он отступил еще на несколько шагов, затем остановился.

— Я когда-нибудь по-настоящему причиню тебе боль?

— Нет.

— Никогда, — поправил он ее. — Поэтому я стою здесь, позади тебя, с кнутом в руке, готовый нанести удар. Ты нервничаешь?

— Да. Моя голова говорит, что мне не о чем беспокоиться, но опыт велит мне бежать.

— У тебя была ужасная, травмирующая встреча с Матиасом. Я заставляю тебя с этим смириться и довериться мне. Я еще не прошу тебя отпустить что-то настолько ужасное. Только время позволит тебе сделать это. Но неужели ты действительно боишься, что я сделаю что-то, что причинит тебе боль, когда наброшусь на тебя с этим?

Анка надолго замолчала.

— На самом деле… нет. Может быть только потому, что ты никогда… — Она резко замолчала, а потом осмелилась спросить: — Ты делал это или нет?

— Использовал кнут на ком-то другом для чувственной пытки? Нет.

Из своего разговора с Митчеллом Торпом он понял, что использование этого девайса не было чем-то таким, что можно использовать легко или без большого опыта. Если бы на его стороне не было магии, Лукан никогда бы не попытался сделать это без серьезной практики. Он очень серьезно относился к защите Анки.

— Я хочу, чтобы ты мне доверяла, Анка.

Нет необходимости добавлять «или еще что-то». Оно висело там, невысказанное, но понятное.

Эта пауза длилась дольше, но в конце концов она кивнула.

— Я доверяю.

— Хорошо.

Он щелкнул кнутом у своих ног, позволив звуку наполнить спальню.

Анка вздрогнула, как будто он ударил ее, а затем замерла, погрузившись в дрожащее молчание. Этот звук явно напугал ее. Скорее всего, это навевало ужасные воспоминания.

— Последний шанс. Хватай свою одежду или скажи мне, что ты готова.

Ее пальцы сжались в кулаки, а тело напряглось.

— Я готова.

Лукан позволил ей долго ждать. Он проверил вес кнута в руке, прикинул, сколько магии ему понадобится, чтобы добиться своего, не причинив ей настоящей боли. И он позволил ей подумать. Если она все это обдумает, то будет знать, что он никогда не причинит ей вреда.

Подняв руку с кнутом, он щелкнул запястьем, смягчая удар магией и приглушая треск для нее. Кожа едва ласкала ее зад, насадка скользила по коже, как шепот поцелуя.

Она медленно повернула голову и встретилась с ним взглядом.

— Лукан?

— Если ты мне доверяешь, повернись и дай мне закончить.

Не говоря больше ни слова, она снова повернулась лицом к стене. Он повторил процедуру, медленно касаясь другой половинки ее попки. Снова. И снова, никогда не давая ей больше, чем нежное скольжение по коже. С каждым ударом она расслаблялась, напряжение покидало ее плечи, кулаки разжимались. Он почти видел, как растет ее доверие, и это наполняло его гордостью. Это заставляло его чертовски жаждать ее.

Он нанес последний удар в то место, которое, как он знал, заставит ее остановиться, легчайшее прикосновение к нижней части спины, скользящий удар по шрамам. Она вся напряглась. Затем кнут исчез, и она глубоко вздохнула, все напряжение покинуло ее.

— Ты хочешь, чтобы я сделал это снова? — спросил он, с любопытством ожидая ее ответа.

— Если ты желаешь.

Не умоляет его остановиться. Не умоляет его перестать давить на ее зону комфорта. Просто… согласие и оливковая ветвь доверия.

— Если бы я это сделал, ты думаешь, я причинил бы тебе боль?

— Нет.

Ее реакция была автоматической.

Он улыбнулся и бросил кнут, крадучись подошел к ней и сбросил спортивные штаны. Когда они упали на пол, он подошел к Анке и схватил ее за бедра.

— Раздвинь ноги.

И снова она быстро подчинилась, и свежая, острая волна ее запаха ударила ему в ноздри, заставив рот наполниться слюной, а член истекать. Черт побери, эта женщина разрушала его каждый раз, когда он приближался к ней.

Обняв Анку, он взял ее грудь в руки и подышал ей на шею, затем согнул ноги и прижал толстую головку члена прямо к ее скользкой дырочке. Он сделал паузу.

Она всхлипывала и извивалась, пытаясь помочь войти в себя всей его длиной. Он сильно ущипнул ее за соски, чтобы привлечь ее внимание, и она ахнула. Затем он прикусил мочку ее уха.

— Стой спокойно. Я еще не готов. У меня есть несколько вопросов.

— Скорее, — возмутилась она.

Он схватил пригоршню великолепных светлых локонов, спускающихся по спине, и дернул за них.

— Как только ты ответишь мне, Анка. Но не раньше. Ты больше не будешь скрывать от меня свои тайны?

— Нет.

— Ты никогда больше не будешь скрывать от меня ничего важного?

— Нет. Я обещаю, — всхлипнула она. — Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.

— Ты доверяешь мне?

Она кивнула.

— Да.

Лукан не колебался, он должен был знать.

— Ты меня любишь?

— Всегда любила.

Ее слова текли по нему, как мед.

— Дай мне услышать, как ты это скажешь.

Она оглянулась через плечо, их взгляды слились, и в ее глазах заблестели слезы.

— Я люблю тебя.

Черт, он больше не мог сопротивляться. Он схватил ее за бедра и с ревом глубоко вошел.

Задыхаясь и царапая стену, она выкрикнула его имя. Он почувствовал, как она мгновенно стала еще влажнее.

— Ведь именно этого ты и хотела все это время, не так ли?

Румянец пополз вверх по коже Анки. Она стояла, ее киска была влажной и открытой, пока ведьма задыхалась от каждого его толчка. Она полностью отдала ему свое удовольствие, а он — свое, чтобы дать или удержать. Эта сила была пьянящей. Она нарастала внутри него, возбуждение само по себе добавляло остроту к значительному блаженству, уже бурлившему в его крови.

Одна рука сжала ее бедро. Другой он скользнул между ее ног, чтобы потереть маленький нуждающийся комочек нервов, совершенно твердый и отчаянно нуждающийся в его прикосновении.

— Ответь мне, Анка! — зарычал он ей в ухо.

— Да. Я фантазировала о том, чтобы почувствовать силу твоего желания и дать тебе все…

И он был слишком нежен, чтобы принять это раньше, так же как он не был достаточно силен, чтобы спасти ее или бороться за нее когда-то.