Политические режимы и трансформации: Россия в сравнительной перспективе - Григорий Васильевич Голосов

политических правах. Отсюда вытекает, что данное требование должно включать в себя, как необходимую часть, снятие всех ограничений, ныне вытекающих из факта судимости. Иначе выполнение этого требования не принесет оппозиции никакого ощутимого выигрыша.

Разумеется, власти, даже если они пойдут на уступки по этому вопросу, будут пытаться играть на противоречиях между той частью оппозиции, которая будет непосредственно участвовать в переговорах, и той ее частью, которая останется вне этого процесса. В детском фольклоре этот принцип хорошо передает стишок «Сорока-ворона кашу варила, деток кормила. Этому дала, этому дала, этому дала, этому дала, а этому не дала: ты воды не носил, дров не рубил, каши не варил. Тебе нет ничего!»

Соблазниться, к сожалению, будет довольно легко ввиду далеко не идиллических взаимоотношений между отдельными лицами, которые смогут претендовать на роль оппозиционных лидеров, да и просто соображений политической выгоды. Понятно, что закрепиться в этой роли легче, если из игры выведены сильные потенциальные конкуренты. Но соблазняться не следует. Расширение пространства политической свободы – в общих интересах оппозиции. Поэтому нужно стремиться к тому, чтобы освобождение политзаключенных и их полное восстановление в политических правах было в максимальной степени инклюзивным.

К требованию об освобождении политзаключенных непосредственно примыкает менее важный и эмоционально выигрышный для оппозиции, но все же существенный вопрос об устранении ограничений на индивидуальную политическую и иную деятельность, вводимых во внесудебном порядке. Речь идет о статусе «иностранного агента», который в российском законодательном оформлении с самого начала напоминал злую пародию на американский закон FARA, но фактически всегда служил орудием политических ограничений по принципу нелояльности властям. Очевидно, что этой безобразной практике нужно положить конец.

Думаю, что вторым по важности (и, возможно, по последовательности предъявления) требованием оппозиции должно быть требование об отмене ограничений на организованную политическую активность. Некоторые из этих ограничений введены на индивидуальной основе, как результат криминального преследования тех или иных политиков, и их отмена должна стоять на повестке дня. Разумеется, это касается и так называемых «нежелательных организаций».

Однако проблема носит более широкий, системный характер. Действующее законодательство, регулирующее регистрацию и деятельность политических организаций, носит репрессивный характер. Оно открывает широкие возможности для того, чтобы предотвращать создание и пресекать деятельность любых организаций, которые власти рассматривают как несущие какие бы то ни было политические угрозы. Заинтересованность оппозиции в том, чтобы изменить это законодательство, очевидна, однако этот вопрос – более технически сложный, чем вопрос об освобождении политических заключенных. Ограничения на вход организаций в политическую сферу существуют во многих демократиях, и в чем-то их следует признать оправданными. Поэтому требования оппозиции об изменении законодательства о партиях должны носить максимально конкретный характер, полностью исключить возможность фиктивной либерализации вроде той, которую инициировал Дмитрий Медведев в конце 2011 года. Более подробно остановлюсь на этом в следующем разделе.

Снятие ограничений на организационное оформление партий будет иметь лишь скромный эффект, если поле политической активности останется узким и практически незаметным для большинства граждан. Разумеется, сам факт участия в переговорах с властями привлечет общественное внимание к тем организациям, которые смогут и захотят в них участвовать, как это было, например, на ранней стадии распада коммунистического режима в Венгрии в конце 1980-х годов. Однако тут вступает в действие тот же самый принцип инклюзивности: поле политической активности должно быть расширено для всех. Следует особо отметить, что позиции участников переговоров могут значительно усилиться за счет активности организаций, в них не участвующих. Это элементарный закон политического торга.

В условиях фактического отсутствия представительных органов власти основным полем политической активности являются массовые политические мероприятия. Поэтому базовым пунктом повестки дня оппозиции должно быть обеспечение свободы собраний путем снятия существующих ныне ограничений на публичные политические действия. Это опять-таки потребует изменения действующего законодательства. Политические мероприятия, в зависимости от их предполагаемой массовости, должны проводиться либо в полностью свободном, либо в уведомительном режиме. Основная сложность связана с тем, что власти не вправе отказаться от своих функций по пресечению насилия, которое часто оказывается спутником массовых политических действий. Однако при решении этого вопроса можно положиться на опыт зрелых демократий.

Как я уже отмечал, власти могут довольно легко согласиться на удовлетворение четвертого требования, которое должно, на мой взгляд, входить в этот базовый пакет. Это свобода слова. Полагаю, однако, что именно поэтому оппозиция должна требовать более широких уступок, чем просто легализация тех СМИ, деятельность которых ныне ограничена статусом «иностранного агента». Реальные изменения в этой сфере возможны только тогда, когда оппозиция получит в свое распоряжение общедоступные СМИ, а таковыми по-прежнему остаются телеканалы, входящие в состав первого и второго мультиплексов цифрового телевидения России. Я не буду здесь предлагать конкретных организационных решений, однако ясно, что оппозиция должна добиваться не просто своего допуска на эти каналы по воле их контролируемого властями менеджмента, а полного контроля над по меньшей мере одним из них.

4.6.5 Проблемы партийной реформы

Остановлюсь подробнее на требовании о реформе законодательства, регулирующего создание и функционирование политических партий, – не потому, что считаю это требование более важным, чем другие, а просто потому, что мне эта тематика ближе. В течение длительного времени действующее законодательство ограничивало свободу объединений непреодолимым барьером в 40 000 членов, так что тогда закон о политических партиях было бы правильнее называть законом о запрете на создание партий. В рамках политических изменений, объявленных Дмитрием Медведевым в конце 2011 года, требования к численности партий были значительно снижены. Однако принципиальный вопрос состоит в том, соотносятся ли требования к численности партий с современной демократической практикой.

Время расцвета массовых партий с большим количеством членов – середина прошлого века. С тех пор массовые партии медленно, но неуклонно вымирали и сейчас сохраняются лишь в немногих западноевропейских странах с сильными традициями партийного активизма. Их нет ни в одной из новых демократий. Но партийные системы там существуют, зачастую довольно устойчивые и отнюдь не атомизированные. Примеров множество: от Албании до Монголии. Массовая членская база была нужна лишь в особых исторических условиях, которые давно ушли в прошлое. Но партии существовали до возникновения этих условий и остались после их исчезновения, потому что без них, как показывает исторический опыт, представительная демократия возможна только в крохотных островных государствах вроде Науру или Палау. По своей природе партии – это не членские, а электоральные организации. Их главная функция – участие в выборах, то есть непосредственная работа с избирателями, независимо от того, есть ли у них членские билеты. За счет каких именно организационных механизмов осуществляется эта функция, совершенно неважно.

Таким образом, ограничения на создание партий по признаку наличия у них массовой