Я — авантюрист? - Кирилл Фисенко

обычно, он лежал нагой и весь облепленный лечащими щупальцами. Шевельнувшись для проверки, пациент никаких болей не почувствовал, поэтому удивился:

— Почему я здесь?

— А где ещё тебя лечить? — отозвался Юра. — Наверху пока нечем, аптечка не поможет заживить сломанные ребра и последствия хорошей, основательной контузии мозга. Хотя кое-кто сомневался, что он у тебя есть вообще, мозг-то.

В голосе старого знакомого звучала неприкрытая ирония, но обижаться Лёшке не хотелось совершенно. Напротив, он радовался встрече. Что может быть лучше, чем вернуться туда, где ты был счастлив? А в том, что только здесь, в этом мире, он и прожил лучшие, пусть и трудные, но насыщенные удивительными событиями дни — дважды попаданец не сомневался.

«Дай бог, чтобы и она осталась здесь, а не улетела в прошлое…»

«Привет», — окликнула его Нина.

— Ой, — рывком сел Лёшка, руками прикрывая наготу, но тотчас сообразил, в чём дело и расхохотался, протягивая руку Гарде. — Как ты? В порядке?

«В полном, горло не болит. Виктору хуже, я его сильно порвала…»

— Что? — попаданец обратился к Юре. — Виктор тоже здесь?

— Пара минут, вывожу из сна, — отозвался тот, совершенно не похожий на себя обычного, облачённый в розовый комплект и традиционную врачебную шапочку.

Против опасения, и через две минуты ничего не произошло. Суровый мужик рывком сел, осмотрелся, заметил Лёшку и Гарду, усмехнулся, но промолчал. Юра принёс одежду пациентам, предупредил, что вот-вот появятся несколько посетителей. Натягивая брюки, Лёшка не выдержал:

— Я не хотел…

— Потом, — оборвал его Виктор.

Обуваясь, они слышали, как люк двери открылся, пропуская гостей. Голос Водянова спросил:

— Разрешите?

— Да!

Первой ворвалась Алёна. Она без церемоний обняла председателя совета:

— Ты на меня не сердишься?

— Делать мне больше нечего, — проворчал Виктор, заметно смущаясь.

Флора обогнула их, подошла к Лёшке:

— Я тебе портфель принесла, который ты в лагере забыл. Специально в троллейбус ходила, — и тоже обняла Лёшку, чмокнула в губы, отчего тот растерялся, смущенно оглянулся.

Нина стояла в стороне, неотрывно смотрела на них. Краска бросилась в лицо парня. Ему вспомнилось, что Флора всегда проявляла инициативу при их встречах, и он охотно соглашался на секс, после расставания сразу забывая о ней. А вот о Нине — помнил и думал часто, особенно в последнее время.

«Скотина я. Мне ведь Флора совсем безразлична, — честно признался себе Лёшка, — просто я удобно устроился… Нет, надо с этом заканчивать!»

Он расцепил руки Флоры, отвел их от себя и сказал, извинительно, тихо, только ей:

— Прости, у меня есть девушка, — и шагнул к Нине.

Та вытянулась в струнку, как он сам когда-то на присяге, а глаза, полные слёз, неотрывно смотрели на парня:

— Как тебе не стыдно! Мог бы давно сказать!

— Мне стыдно? Ты о чём? Что сказать?

«Знаток» растерялся настолько, что не понимал ничего, да и не хотел. Он просто шагнул вперёд, схватил обе руки Нины и глупо улыбался — мечта сбывалась! Ему очень хотелось сказать, складно, как сочинилось в недавнем беспамятстве, что она ему очень-очень, что… Но разве выговоришь сразу слова, которые никогда и никому не говорил? Вот он и набирался отваги, уже и рот раскрыл, уже почти сказал:

— Нина, ты мне…

Девушка сердито топнула ногой, продолжила обвинение:

— Мог давно сказать, что ехал в моем троллейбусе! Я же не знала! Я думала, ты маньяк! Я тебя по руке ударила! Тебе от меня одни неприятности… Ты не думай, что я дура, что…

«Откуда ты знаешь, что я думаю, — мысленно возразил ей Лёшка. — Может, я рад…»

«Я тоже рада, хозяин», — прозвучал в голове голос Нины, но попаданец сообразил, что это мысли Гарды окрашиваются в самый для него приятный тембр.

Он толкнул напарницу коленом, шикнул: «не мешай», и быстро выпалил давно приготовленные слова:

— Ты мне очень нравишься. Это главное.

Профессор Водянов стоял рядом с Юрой, смотрел на две пары и ждал, когда возникнет пауза. Улучив момент, он попросил слова:

— Милостивые государи, пока вы изволили почивать на больничных койках, произошли некоторые важные события. Я уполномочен поставить вас в известность, что общее собрание состоялось и приняло первое решение. Выбран руководящий орган…

— Вот и славно, — буркнул Виктор, отворачиваясь от профессора к Алёне. — Я теперь свободный человек, займусь устройством личной жизни. Женюсь, для начала. Ты выйдешь за меня, Лена?

Лёшка удивился. По его часам и по словам Юры с момента включения Станции прошло меньше суток. За такое короткое время все отрядники из лагеря Виктора никак не могли добраться до птичника или наоборот — два отряда не успевали сходить туда. Водянов лукаво улыбнулся, но Алина опередила его с пояснением:

— Насчёт свободы ты погорячился, Витя, — и пальцем слегка нажала ему на кончик носа, — народ голосование провёл по всем правилам. Тебе придётся ещё поруководить, милый! Целую каденцию.

— Это как? — нахмурился тот.

— Пока вы изволили тут раны залечивать, четыре станции вапама, которые нам удалось подготовить — заработали. Не только наши отряды попали в зону покрытия, но ещё и одиночки сыскались, человек сорок. Мы-то, как люди организованные и сплочённые, сразу собрание и продолжили, что закончить не успели в тот раз. Совет оставили в том же составе, он теперь координационным называется. А вам, уважаемый, посложнее работа досталась…

— Я же сказал, что не хочу!

— Э, нет! Без самоотводов, пожалуйста. Народ доверил — извольте подчиниться.

Мягко по форме звучали слова Водянова, но такая решимость сквозила в них, что Виктор пожал плечами и умолк.

— Браво! Вот это правильно! Ты настоящий руководитель, — Лёшка зааплодировал и показал на себя, — не то, что некоторые.

Он понимал, что немного перебарщивает, но совладать с собой не мог — им руководило смущение и чувство вины:

«Гарду натравил зря, можно было просто приказать, чтобы задержала, не грызла всерьёз».

Основания для раскаяния впечатались в память с первого взгляда на обнажённого Виктора — заживлённые медицинским комплексом рваные раны на руках и на плече выглядели ужасно. Рукоплескания никто не поддержал, а Нина расхохоталась и заявила «Знатоку»:

— Тебе тоже вынесли вотум доверия.

— Вотум доверия? Мне?

Изумление Лёшки было так велико, то никто не удержался от смеха. Юра хохотал, приседая и хлопая себя по коленям. Алёна обнимала Виктора за плечо и заливалась, словно колокольчик. Водянов сдержано похохатывал, а Нина хихикала в кулачок. Немного погодя к ним присоединился сам «Знаток» и Гарда, которая принялась бегать вокруг группы и гулко гавкать. Просмеявшись, Юра положил на плечо Лёшки тяжёлую руку и доверительно сообщил:

— Пятеро вас. Нина, профессор, Виктор, ты и Флора. Кстати, а где она?

— Ушла. Видимо,