Я — авантюрист? - Кирилл Фисенко

было непросто, но иначе было невозможно работать. Он замотал лицо мокрой майкой, чтобы хоть как-то дышать, потом приготовил три отрезка упаковочной плёнки, которая нашлась в одной из вентиляционных камер. Набравшись мужества, попаданец откинул с панели управления на спинку стула зловонный скелет оператора и докатил на своеобразном катафалке до плёнки его останки.

После передышки Лёшка занялся автомобильчиком. Гораздо смелее, веником и лопатой он смёл с капота на пластик безымянного противника Безрукова. Этого закопали рядом с оператором, неподалёку от выворотня.

А вот контрразведчика Лёшка убирал со слезами на глазах. У него было чувство, будто он хоронил очень близкого человека, чуть ли не себя самого. Хорошо, что никто не видел, как тряслись губы попаданца, когда он заворачивал то, что осталось от тёзки. И хорошо, что Гарда ушла с Водяновым — профессор попросил чуткого помощника на проверку очередного сервера.

Алексея Безрукова похоронили на бугорке у вентиляторной будки — Лёшка настоял на этом. Он сам взялся копать могилу, но вмешался Виктор:

— Не дури. Твоё время очень дорого. Энергия вот как нужна, — он чиркнул ладонью поперек горла, — из развалин почти нечего достать не удаётся, а склады стратегического резерва можно найти только через серверы вапама. Без них нам зиму не пережить.

Когда воздух пультового зала очистился, а натёкшие на бетон пятна трупной жидкости высохли — настало время искать контакты главного рубильника. Их удалось соединить с кабелем управления за пару часов. Виктор поставил охрану возле верхнего включателя и у всех известных входов, чтобы не допустить случайное попадание в тоннель любого болвана, назначил время пуска на завтрашнее утро…

Глава тридцать первая

И тут вернулся профессор Водянов. Узнав о длине кабеля, он учинил скандал, а осмотрев шалаш, где находились его концы, просто разъярился и обругал всех инженеров за некомпетентность:

— Балбесы! Слишком близко! Тот, кто включит — гарантированно погибнет. Я этого не допущу!

После обсуждения с технической группой вопрос вынесли на совет. Утро, которое не стало событием, словно решило отомстить — хмурилось, закрывало солнце все более частыми и плотными тучками, явственно грозя ненастьем. Настроение у членов совета было под стать погоде. Гарда, как всегда, легла у ног хозяина, но дремать не стала — общее напряжение она безошибочно воспринимала собачьим чутьём.

Виктор обрисовал ситуацию, подчеркнул, что время поджимает, так что думать и действовать надо быстро. Предложение профессора удлинить кабель и уйти от кольца ещё метров на пятьсот — выглядело разумно, и все обрадовались, но Олег озадачил:

— И где его взять? Тот кусок шёл на вентиляцию, а силовые снимать нельзя, сами знаете…

— Можно снять тот, что идет по стене вентшахты, — предложил Юра и пояснил, — на базе. Там его метров двести точно.

— Он бронированный и неподъёмный. Без крана мы и десяти метро не сумеет вытащить.

— А распустить его на жилы? — ляпнул Лёшка и тотчас понял, что «Мудрым Знатоком» его окрестили напрасно, потому что Олег грустно ответил:

— Работа на год, без инструментов…

Все замолчали, понимая, что уперлись в проблему времени.

— Ночью был заморозок, — грустно заметил психолог.

— Может, рискнём, включим? — попробовал настоять Лёшка, уже в грош не ставя репутацию Знатока. — Жребий бросим или доброволец вызовется…

— Ты и иди, — недоброжелательно буркнула Нина, — если жить надоело.

Она в последнее время вела себя с попаданцем очень странно. Постоянно находила причины для нападок, упрёков, обвинений. Когда Лёшка приходил на обед или ужин, она обязательно оказывалась рядом, следила, как его кормят, но разговаривать отказывалась наотрез: «С Флоркой болтай, мне некогда!»

А вот он стал понимать, чего ему не хватало — самоотверженности, с которой эта хрупкая девушка старалась спасти любимого человека, пусть даже негодяя, каким оказался Герман. Если бы Нина хоть раз глянула на него, Лёшку такими глазами, как на того гнусного и недостойного её типа, о! Но вместо этого — только косые взгляды и немотивированные упрёки.

Сегодняшний выпад Нины наложился на его огорчение, вполне понятное, если учесть, сколько сил и времени отдано запуску, который теперь откладывался невесть на когда. Наверное, поэтому Лёшка ощетинился и брякнул:

— Зря Виктор твоего Германа казнил. Он бы и включил, вместо урановых рудников. А выжил — вот и помилование!

— Мой? — у Нины выступили слёзы. — Мой Герман?

— Да ладно, я пошутил, — поспешил оправдаться «Знаток», не понимая, но чувствуя, что жестоко обидел или оскорбил девушку.

Однако та опустила голову, поднялась и пошла прочь, не обращая внимания на оклики членов совета. Виктор недовольно посмотрел на Лёшку, сделал длинную паузу. Все затихли, ожидая жёсткого приказа. Вместо этого прозвучало неожиданное:

— Та-а-к…Похоже, мы в тупике. Дальше тянуть нельзя. Из всех нас самый бесполезный — я. Мне и включать.

Алёна вскрикнула:

— Нет! Ты не должен!

— Кто-то недавно говорил, что мне не место среди нормальных людей. Не ты ли? Что я тиран, — широко улыбнулся Виктор, — и убийца. Что не понимаю ничего… А тут такой шанс все грехи искупить. Я пошёл, прощайте.

— Вы не должны так поступать, — поднялся профессор.

За ним и все члены совета принялись уговаривать «тирана». Лёшка воспользовался моментом, незаметно отступил за спины и направился в сторону будки. Он точно знал, что Виктор нужен этому тяжелому времени и этим людям, как никто.

А вот бездарь и редкостный дурак, который и в своём веке, и в двадцать третьем способен приносить только неприятности — должен, просто обязан сделать хоть что-то полезное. Тем более, сейчас, когда смертельно оскорбил девушку, которая ему нравилась, если быть честным.

— Вот включу, погибну, и будешь знать, какой я… Заплачешь, пожалеешь… А я буду лежать в гробу и слушать, — ожесточённо шептал Лёшка, торопясь к укрытому в шалаше включателю.

Солнце окончательно скрылось. Робко закапал дождик, мелкий, унылый. Гарда трусила рядом, волнуясь и не понимая причины. После очередного безответного обращения она забежала перед хозяином и преградила путь: «Почему ты идёшь умирать? Ты не пахнешь смертельной болезнью!»

От неожиданности Лёшка едва не упал. Сладкие мысли о том, как Нина станет переживать и раскаиваться, вылетели из головы, уступив место другой, реальной:

«А Гарде за что погибать? Надо её отослать, придумать задание…»

Фальшивым голосом он приказал напарнице сбегать в лагерь и принести индивидуальную аптечку, которая всегда лежала в рюкзаке. Гарда усомнилась, но после повторного приказа, уже мысленного, ринулась так, что комья земли с травой полетели от задних ног. Обрадованный попаданец тоже ускорился, но в противоположную сторону, благо до шалаша оставалось рукой подать. Однако там слышались голоса, шёл горячий спор.

— Я приказываю вам