Я — авантюрист? - Кирилл Фисенко

уходить, — звенел голос Нины, — мне поручено включать!

— Только Виктор может снять нас с поста, — отбивались сторожа, не позволяя девушке пройти к длинной ручке «включателя».

Лёшка сообразил, что задумала эта сумасшедшая и ужаснулся: «Вот натворил дел! Она жить не хочет после моего дурацкого упрёка! Ну, нет! Это моя вина и мой долг!» Его решение окрепло, а голос прозвучал, как у настоящего командира, как у Виктора:

— Верно! Уведите её подальше, скоро пуск!

Обманутые сторожа поверили, ведь Лёшка имел право свободного доступа в шалаш. Они подхватили девушку под локти, не слушая протестных воплей. «Знаток» шёл за ними следом, чтобы на сто процентов быть уверенным, что никто, кроме него, не пострадает. Спустившись по склону, сторожа сообразили — шалаш остался без охраны! Один повернул было туда, но Лёшка пригрозил пистолетом:

— Назад! Не вздумайте подходить! Здесь стойте, пока я включу.

— Лёша, Лёшичек, — тонким голоском закричала Нина, — не надо, не делай этого! Я, я должна! Кому нужна такая никчемная дура! Мне здесь не место! Да пустите вы, пустите!

— Дура и есть, — вмешался Виктор, вынырнув из кустарника, — хотя Алексей ненамного умнее. Ты, — он кивнул одному сторожу, — веди её к лагерю. А ты помоги этого героя скрутить. Потом туда же доставишь.

— Разбежались, — пригрозил Лёшка и отпугнул выстрелом слишком резвого сторожа.

Но Виктор только криво усмехнулся и продолжил наступать на «Знатока». Второй выстрел, перед ногами, лишь напрасно взметнул фонтан земли. Заслонившись рукой, председатель совета сделал ещё один шаг и протянул руку:

— Отдай оружие и ступай в лагерь. Я не шучу. Вы оба здесь нужны, вы станете своими, а я… Лёша, мне давно пора на тот свет. Не мешай…

Тяжело дыша, в их компанию ворвалась Гарда. Она опустила аптечку к ногам хозяина, а тот просиял лицом, увидев шанс победить в только что безнадёжном споре:

«Гарда, взять его!»

«Виктора?»

— Да, — голосом продублировал Лёшка, — взять его!

— Идиот! — взревел Виктор, бросаясь на него.

Гарда оказалась быстрее. Она сбила Виктора, когда тот почти дотянулся до хозяина. Сплетясь в тесный клубок, человек и собака покатились вниз по склону, а «Знаток» уже карабкался к шалашу. Ноги скользили по траве — дождь помалу набрал мощь и уже заметно шумел, рушась пока не струями, но частыми и крупными каплями. Добежав, неудачливый попаданец проверил, на месте ли кабели, убедился, что «включатель» надёжно замкнёт контакты, вдохнул полной грудью свежий, напоённый сосновым ароматом воздух, закричал в полный голос:

— Да-а-а-а! — и налёг на рычаг.

Глава тридцать вторая

…и Лёшка проснулся, откашливая воду. Оказывается, он сверзился с дерева точняком в кювет. «Слава богу, не захлебнулся!» — мелькнула здравая мысль, но особой благодарности мифологическим богам, естественно, и в помине не было — так, просто выскочила привычная формула речи…

Мокрая одежда неприятно облепила тело, напомнив о давних годах, когда он был ребенком, которого похмельная мамка обливала из чайника, отучая от привычки падать ночью с кушетки. Очков поблизости не оказалось, скверно. Хотя особо рассматривать было нечего — низкий кустарник и толстая корявая сосна, что снизу выглядела огромной.

— А что это я валяюсь тут? — вслух задал он себе вопрос. — Я же должен умереть, если включил питание станции Магнитного баланса? И где шалаш с кабелем?

«Какая станция? Что ты несёшь? — ответил внутренний голос, неизменный скептик. — Начитался бреда и увидел сон… Шалаш с кабелем… Ты ещё любимую женщину потребуй!»

И тут память вернулась к Лёшке, больно ударив по удивительному, но совершенно нереальному сну:

… он бежит за ободранным троллейбусом изо всех сил, реализуя последний шанс доехать до дома. Успел…

Пьяная бабища и её ухажёр… Троллейбус резко тормозит, Лешку прижимают к стойке прохода… Вожатая объявляет, что сорвало башмак… Все бросаются в следующий троллейбус, который как раз подкатил сзади.

Портфель… его безжалостно вырывают, выкручивают. Лёшка выпрыгивает за ним, подхватывает, но троллейбус не ждёт, исчезает за поворотом…

Дождь, мерзкий и нескончаемый… Девушка-вожатая в неисправном вагоне, ссора с ней, неподатливые двери, визг, удар по его пальцам…

Вот в душе зарождается решимость — покончить с этой ненавистной и неудачливой жизнью. И верно, стоит ли жить изгою, мальчику для битья, совершенному лузеру? Сосна, брючной ремень на шее… Беспамятство…

Лёшка потряс головой, стряхивая неприятные воспоминания, поднёс циферблат к лицу. Часы показывали девять. Самая тощая стрелка истерически дёргалась, очерчивая извечный круг: «Идут… Наверное, утро…»

Дождь продолжался. От серого неба ждать солнца — безнадёжно. Лёшка уныло проломился сквозь мокрые кусты по вчерашним следам. На пустой дороге стоял тот же ободранный тускло-синий вагон с номером 43. Створки дверей, которые вчера не пустили Лёшку в сухость, так же плотно сжимали свои вертикальные чёрные губы. Девчонка сидела в кабине, опустив голову на руль — спала, наверное.

Лёшка постучал кулаком в дверь, крикнул сильно и громко:

— Нина, открой!

Та вздрогнула, увидела его лицо, вскрикнула. Её лицо исказил страх. Троллейбус резко рванул с места и покатил прочь, набирая скорость.

— Ну, нет! — скрипнул зубами неудачник, бросаясь вдогонку.

Он на удивление легко оказался у задней двери, вдавил пальцы в неподатливую щель между чёрными резиновыми полосами, раздвинул створки и успел поставить ногу на порожек. Троллейбус мчал с дикой скоростью, Нина причитала, пока Лёшка пересиливал сопротивление двери, протискивался внутрь и бежал по проходу к ней. За окнами с бешеной скоростью мелькали деревья, столбы и чёрт знает что ещё, отчего голова кружилась. Но вот и кабина вожатой. Плач и причитания стали слышнее, троллейбус свалился с дороги и уже медленно кувыркался невесть куда, однако вечный лузер дотянулся к Нине, схватил в охапку и радостно прижал к себе, думая об одном: «Пусть разобьюсь! Зато с ней, вместе…»

Удар! Сознание померкло…

… и никого поблизости. Лёшка ничего не понимал. Он, только что совершивший отчаянный, самоубийственный поступок в странном будущем — мгновенно оказался в осточертевшем настоящем. Да, он стоял возле здания института магнетизма, где отбыл скучный рабочий день в статусе помощника дежурного электрика. За спиной захлопнулась дверь проходной, ночной вахтёр лязгнул засовом. Впереди темнел поздний вечер, почти ночь, воплощённая тоска в виде улицы с редкими фонарями и без единого троллейбуса, который доставил бы пассажира на другой конец города.

— Вот блин, всегда так, — робко проверил голос Лёшка.

Да, он мог говорить. Значит, это не сон. Значит, время сделало петлю и вернуло его домой. В пошлое, безрадостное время, где не будет приключений, не будет испытаний, где максимально возможный апокалипсис — это мордобой от гопников или нацболов! Где