След Бремера - Валерий Муллагалеев

задумчивыми лицами спешили по делам.

Яма спросил женщину, куда они идут. Баалистка непонятно ответила, что нужно получить подтверждения. Они посетили несколько кабинетов, где оторванные от работы фламины-ученые смотрели на Яму, подписывали для министрантки какие-то документы. Яма остановился, когда они шли мимо стеллажей с музейными экспонатами – там лежали обломки каменных табличек с неведомыми символами. Быть может, реликвии Древней эры? Женщина безразлично посмотрела на стеллаж и попросила не задерживаться таким тоном, как будто Яма остановился посмотреть на дохлого таракана.

Они вошли в крытую галерею. Яма глянул в окна и понял, что коридор соединяет два здания – они попали в центральное управление регии и дальше поднимались только наверх. Здесь обстановка сменилась на более строгую, пол блестел мрамором, мебель и двери были из темного дерева, внушительные и с консервативным декором. В коридорах тишина. Люди встречались реже, среди них много пожилых, лица серьезные. Спутница вела в самое сердце регии! Внутри Ямы нарастал восторг и одновременно волнение. Ладони вспотели, он дышал так, словно бежал, а не шел.

Следующий коридор заставил Яму напрячься и подумать, не ведут ли его на допрос? Вдоль стен стояли министранты Красного баала – в мундирах и с ружьями, на поясе у каждого блестит шпага без ножен. Он и до этого видел в регии охранников, но здесь на вахте стояли десятки образцовых солдат: сильные и подтянутые фигуры, грудь выгнута вперед, подбородок смотрит вверх. В конце коридора из-за стола поднялся бритоголовый фламин с холодными немигающими глазами, похожими на ртутные капли. Он долго изучал переданные спутницей документы, читая каждую строчку и проверяя все печати, затем обыскал Яму на предмет оружия и только тогда пропустил их дальше.

Открылся разбитый на секторы зал. За письменными столами сидели погруженные в работу фламины всех цветов, сновали помогающие им министранты. Работа кипела, мелькали бумаги и документы, слышались обсуждения и горячие споры, щелкали клавиши печатных машинок, хлопали двери. Во всю стену раскинулась карта с Сандарумом и Ютеррой, с другой стороны зала тянулись стеллажи с книгами и документами. Яма предположил, что это идеологическое бюро, где баалисты разрабатывают учение и строят планы.

Они прошли через зал и остановились у белой двери, на которой была нарисована разноцветная звезда Культа баалов. Пять лучей: красный, голубой, желтый, зеленый, оранжевый. Женщина приказала Яме ждать и ушла за дверь. Он понял, что его привели прямо к понтифику. Время шло, Яма ждал, словно окаменев, по спине струйкой стекал холодный пот. В зале кипела работа, на Яму бросали мимолетные взгляды.

Мысли смешались в клубок. Лето еще не кончилось, а Яма уже достиг цели, остался лишь последний шаг. Что насчет посоха? Сможет ли Яма обмануть понтифика и поступить к нему в ученики – узнать суть баализма и сжечь культ изнутри? Старые мысли переплетались с недавними впечатлениями от общения с баалистами. Культ показал ему совершенно иную жизнь, которой он раньше не знал. Воинственный фламин Маркеллин, заметивший у Ямы выдающуюся силу воли, рассудительный господин Дамиан, поверивший в амбиции Ямы и давший подъемные деньги, забавная Фифи, с которой они вместе победили на конкурсе, веселая компания в поезде – все это заставляло Яму меняться и смягчать некоторые взгляды. Яма твердил себе об уничтожении культа, но уже без прежней уверенности. Да и регия кажется невероятно могучей силой – есть ли шанс что-то изменить, даже став учеником понтифика? Яма подумал, а не будет ли самым эффективным поступком воспользоваться случаем и убить понтифика?! Безусловно, после убийства выбраться из регии он уже не сможет… достойное самопожертвование.

Наконец женщина вернулась:

– Идите вперед по коридору в кабинет. Понтифик Годдард Оберон Амальрик ждет.

Кабинет понтифика напоминал уменьшенную копию предыдущего зала, но показался Яме осколком иного мира, такая здесь царила возвышенная и проникнутая великими думами атмосфера. Стену слева закрывали мировые и региональные карты, по правую руку находился витраж из окон от пола до потолка – из кабинета можно было обозревать внутренний двор регии как с балкона. Вверху играла солнечным светом звезда культа, собранная из разноцветных стекол. В глубине кабинета застыл огромный стол с множеством ящиков, просторный, роскошный, как королевский корабль. Из пола к столу поднимались прозрачные трубки для рассылки документов и посылок, какие Яма уже видел в других кабинетах. Стена позади стола полностью состояла из книжных полок, бесконечные ряды книг прерывал камин, украшенный полированным обсидианом. Яма приблизился к столу, неуверенно ступая по гладкому чистому полу, где во всю площадь кабинета была нарисована звезда культа.

За столом в кресле сидел человек в белой атласной сутане. На заре Пятой эпохи культ начинал деятельность как сеть монастырей, посвященных разным баалам, где монахи-баалисты разрабатывали учение под руководством наместника культа. Министранты тогда вместо галстуков носили цветные рясы. Сейчас пережитки прошлого сохранились в инсигниях и ритуальном облачении только высших адептов культа, тогда как основная масса одевается в соответствии с современными трендами.

Понтифик что-то писал и склонился над документами, отчего дорогая ткань собралась у плечей переливчатыми белыми волнами. Ярко выделяясь на белом фоне, на груди висел кулон с разноцветной звездой – инсигния понтифика. Каждый луч блестел драгоценным камнем: рубин, сапфир, желтый алмаз, изумруд, оранжевый гиацинт. Широкоплечий, грузный и с заметным животом, понтифик напоминал фигурой бывших спортсменов, с возрастом прекративших усиленные тренировки и оттого располневших. Седые волосы коротко стрижены и расчесаны на пробор. Понтифик брил усы, бороду и бакенбарды, не стесняясь обнажать глубокие морщины и складки у губ. Бледное лицо без загара говорило о постоянной работе в помещении. От регулярного недосыпания веки приобрели фиолетовый оттенок и тяжелыми тучами давили на глаза – неожиданно светлые и внимательные. Они излучали взгляд хрустально ясный и вместе с тем глубокий. Яма с удивлением и смятением отметил, что взгляд понтифика напоминает старосту Ирвинга!

Понтифик Годдард Амальрик кивнул и взглядом показал на кресло. Яма сел напротив. Понтифик сказал:

– Вот мы и встретились. Это конец старого и начало нового. Поздравляю с успехами, Алекс Крамер.

Яма вздернул брови и широко открыл