Красные камни Белого - Вадим Панов

– Невероятно, – шепчет профессор. – Белла, я так горжусь тобой…

Но Белле плевать на его гордость. Она входит в клетку и принимается гладить беспощадных мыров, ластящихся к ней, как послушные котята.

* * *

– Ты уверен, что видел Сферу Шкуровича?

– Ореол, – уточнил Мон. – Его ни с чем не спутаешь.

– Согласен, – кивнул Грозный. – Не спутаешь.

И вновь замолчал, думая о чем-то своем.

Грозный держался уверенно, успокаивал остальных, предложил обсудить ситуацию сообща, высказаться, однако все понимали, что неудача ошарашила адигена. Не могла не ошарашить. Неработающий в точке перехода астринг – нонсенс! Такого прежде не бывало, потому что не могло быть. Силы, которые задействовал загадочный астрелий, разрывали Пустоту, что могло их сдержать? Ответ лежал на поверхности: Пустота. Но значило ли это, что с Ахадира нет обратной дороги?

– А может, астринг поломался? – с надеждой спросила Куга. – Или мы не дошли до точки перехода?

– Точки мы достигли, изображение в «дальнем глазе» было объемным, – угрюмо ответил Мон. – Что же касается астринга, то он не ломается.

– У тебя такой старый цеппель, что может сломаться все, что угодно!

– Астринги не ломаются, – поддержал капитана Грозный. – Это вечные машины. Когда цеппель выходит из строя, астринг переставляют на другой.

– Это ничего не значит!

– Но тогда получается, что мы здесь навсегда, – тихо произнесла Привереда.

– Нет, – успокоил девушку Грозный.

– Почему?

– Потому что слухи на пустом месте не рождаются. Легенды об Ахадире разносят люди, которые здесь бывали. И улетели. И мы обязательно узнаем, как им это удалось.

– Узнаем? – Сидящий за спиной вожака Рыжий выдал короткий нервный смешок. – Как?

Грозный помолчал, после чего спокойно продолжил:

– Если астринг не работает здесь, можно предположить, что он работает в другом месте. И мы это место найдем.

– Как?! – закричала Куга. – Как ты собираешься искать эти места, проклятый адиген?! Как ты будешь их вынюхивать? Я хочу домой! Вы слышите? Я не хочу здесь оставаться!

– Заткнись! – Рыжий вскочил на ноги: – Заткнись!

* * *

– Заткнись! Ты все испортил!! – Впервые в жизни Мойза видел директора-распорядителя Нучика в таком состоянии. Барон не просто злился – он пребывал в состоянии дикого бешенства. Лицо красное, глаза выпучены, галстук сбился на бок, а руки… Руки Нучика дрожали. Тоже от бешенства? Или от страха? От предчувствия кары, которую придумают для неудачливого Нучика могущественные директора-наблюдатели?

– Ты потерял Альбург!

– Но…

– Заткнись! – Голос предал хозяина – барон визжал, как перепуганная рыночная торговка. – Ты потерял Альбург и погубил весь план!

– Кто мог знать, что Помпилио…

– Почему тебя не было рядом? Почему ты позволил этим клоунам-революционерам встретиться с Помпилио? Ты не понимал, что он их прикончит?!

– Их защищало сорок человек.

– Но почему там не было тебя? – Выдохшийся Нучик тяжело плюхнулся в кресло. – Лучше бы ты сдох вместе с остальными.

Мойза угрюмо вздохнул.

Разъяренный барон ошибался: они потеряли не Альбург, они потеряли всю Заграту. Выпустили из рук пропитанную нефой планету, на которую у директоров-наблюдателей были особые планы. Выпустили в тот самый момент, когда готовили победные реляции. А все этот мерзавец Помпилио дер Даген Тур, поклявшийся Генриху защитить детей. И защитил! Явился во дворец и перестрелял вождей революции. Всех, до единого! Быдло осталось без управления, растерялось, по инерции продолжило грабить истерзанный бунтом Альбург, но, узнав, что к столице приближаются королевские пехотные полки, которые Нестор ухитрился взять под свое командование, начало разбегаться. Солдаты вошли в Альбург без боя, Нестор объявил военное положение и занялся истреблением бунтарей, с которыми еще вчера планировал делить Заграту. Якобы планировал, как стало теперь ясно. Ублюдочный адиген использовал галанитов, чтобы установить на планете свою власть.

Впрочем, все еще можно изменить.

– У меня есть в запасе пара трудовиков, – хрипло произнес Мойза. – Можно заставить их обратиться к Компании за помощью. Это станет поводом ввести войска…

– Ты глупее, чем кажешься.

– То есть?

– Поскольку признанной Герметиконом власти больше не существует, не осталось и обязательств. Если Компания пошлет сюда войска, Каата и Линга в стороне не останутся, они не хотят отдавать нам Заграту, а война в планы директоров-наблюдателей не входила. – Нучик пронзительно посмотрел на Мойзу: – Или ты сомневаешься в планах?

По спине побежали мурашки.

– Нет, не сомневаюсь.

– Вот и хорошо. – Барон, похоже, успокоился, вновь превратившись в знакомого Мойзе хитроумного интригана. – Нестор не смог убить детей Генриха, а значит, не сможет провозгласить себя королем. Это плохая новость.

– Почему плохая? – не понял Мойза.

– Потому что толкает Нестора в объятия адигенов, – объяснил Нучик. – Он хотел Заграту для себя, а сейчас вынужден делиться.

– Почему не с нами?

– Потому что Нестор – адиген и создаст на Заграте такую форму правления, которая соответствует его пониманию мироустройства.

– Разделит планету на дарства?

– Да.

– Загратийцы не позволят. – Заканчивая фразу, Мойза понял, что вновь сморозил глупость.

– Нестор только что захватил планету, – вздохнул Нучик. – С нашей, между прочим, помощью… Он разбил королевскую армию и принял командование над ее остатками. У него сила. Никто не осмелится с ним спорить, и если Нестор скажет, что Заграта станет адигенской, никто не пикнет. – Барон выдержал паузу. – Но у нас есть возможность испортить ему жизнь… Хорошая новость: королевские ублюдки спаслись.

– Это же плохая новость, – пробормотал сбитый с толку Мойза.

– У этой новости две стороны, – махнул рукой барон. – Как только наследники сообразят, что дары не станут за них воевать, мы возьмем их голыми руками. Предложим сделку – они дети, обмануть их не составит труда, – и займемся реставрацией монархии.

Какая разница, кто будет править Загратой: послушный президент или послушный король? Главное – нефа.

– То есть – война? Вы ведь говорили, что директора-наблюдатели ее не хотят?

– Почему война? – удивился Нучик. – Оккупация. Нестор, конечно, военный гений, но мы отправим сюда такую армию, что он ничего не сможет поделать.