Чекисты - Юрий Герман

Степанов с черным от усталости и бессонницы лицом упрямо покусывает губы.

— Там насыпь дороги выше. Это ведь так просто понять.

Кутасов смутился и замолчал.

Наконец-то они выбирают место и тщательно маскируются. Степанов посмотрел на покачивающиеся верхушки молодых осин, еще не покрытые листвой, и сказал:

— Шелоник! Это хорошо.

— Что ты говоришь? — поинтересовался Кутасов.

— Шелоник, говорю.

Но тот так и не понял, а переспросить постеснялся.

— Здесь ни звука! — строго наказал Степанов. — Не курить, не вставать без особой нужды.

Стелющийся по низинам тяжелый туман окутывал кусты. Кругом было тихо и мрачно. И кусты, и трава поблескивали от обильной росы.

Степанов сидит нахохлившись и что-то бормочет.

— Ты что колдуешь, Тимофеич? — шепотком спросил Кутасов.

— Да вот прикидываю. По дороге и обратно, если бежать (а здесь кругом коряги, черт ногу сломит), потребуется не менее трех минут. Заложить взрывчатку и замаскировать «удочку» («удочкой» называется тонкий шнур, прикрепленный к взрывателю) тоже примерно три-четыре минуты. Выходит, за семь-восемь минут мы управимся. Как ты думаешь?

— Должны, — соглашается Кутасов.

— Будем действовать так, — в раздумье продолжает Степанов. — Как только пройдет патруль, а за ним дрезина, все быстро бежим к линии. Вы подготавливаете место для взрывчатки, я готовлю запал и маскирую «удочку». Все должно быть выполнено быстро, а главное, аккуратно. Вопросы есть?

Некоторое время на дороге тихо. Разведчики поеживаются от холода.

Минут через сорок послышался какой-то шум, а затем приближающиеся голоса. По линии шла группа немцев. Одни проверяли полотно дороги, другие — насыпь и придорожные полосы, шаря по ним ярким снопом света. Немцы о чем-то громко разговаривали между собой.

Разведчики замерли. Луч света пошарил по кустам, где лежали они, и побежал дальше. Тревожные минуты ожидания прошли, и все снова погрузилось в тишину. Уже на рассвете по линии медленно прошла дрезина. Сидевшие на ней немцы тоже с помощью фонарей осматривали железнодорожное полотно.

— Ну, пора! Быстро за мной! — командует Степанов.

И разведчики, пригнувшись, по кочковатой придорожной полосе бегут к дороге. Впереди Степанов. Он бежит, тяжело дыша, и вполголоса командует: «Вперед! Быстрей, быстрей!» Они бегут, падают, поднимаются и снова бегут. Под ногами хлюпает вода, разлетаясь брызгами в разные стороны.

Метрах в тридцати от дороги у Кутасова выпала финка, и он решил вернуться, чтобы подобрать ее, но Степанов, запаленно дыша и стиснув зубы, вполголоса грозно рычит:

— Вперед! В душу мать, бегом! — Глаза у него от возбуждения блестят.

Еще несколько усилий, и они у дороги. Кутасов и Богданов разгребают щебень между шпал. Степанов на полную глубину финского ножа зарывает в землю шнур от «удочки». Богданов действует, не жалея рук. Каждый нерв напряжен. Не прошло шести минут, как все было готово. От волнения и лихорадочной работы они в изнеможении ложатся в укрытие и тяжело дышат.

Разгоряченные лица сейчас приятно обдает утренняя сырая прохлада. Степанов прислушивается. Вдали нарастает глухой рокот приближающегося с фронта поезда.

— Рванем? — спрашивает Богданов.

— Не спешите, может, порожняк.

И действительно прошел состав, в котором большинство платформ были пустыми.

— Подождем более солидный груз. Теперь можно отдохнуть. — Кутасов закуривает и, пряча цигарку в шапке, жадно затягивается.

Удачное начало операции радовало разведчиков. И они, несмотря на мучивший их озноб, шутили.

— Ну, теперь, фрицы, гансы и прочие и прочие, — тихо посмеиваясь, говорил Кутасов, — приглашаем вас проследовать в царство небесное. Спешите! Спешите в рай! Пользуйтесь нашими услугами.

Снова послышался долгожданный рокот идущего поезда. На этот раз в сторону фронта.

— Вот мы и у цели, — радостно проговорил Степанов и приказал приготовиться.

«Удочка» в руках Кутасова.

Только минуты до подхода поезда почему-то растягиваются и кажутся особенно долгими. Вот уже ясно виден состав из четырех платформ и паровоза. Состав приближается к месту, где заложен заряд.

— Отставить! — взволнованно приказывает Степанов. — Это контрольный с балластом. — Он внимательно смотрит на приближающийся состав и озабоченно бормочет:

— Неужели первая платформа с граблями? Тогда она сорвет шнур, и все пойдет насмарку.

Состав надвигается и надвигается. Все взволнованы. Но вот поезд проследовал мимо, «удочка» цела.

— Пронесло! — вздыхает Степанов и вытирает ладонью потный лоб. — Оберегают состав, видно, важный груз повезут. Теперь надо смотреть в оба. Основной пойдет скоро.

И правда, буквально через несколько минут показался тяжелый эшелон. Паровоз оставлял за собой шлейф черного дыма: машинист шуровал топку…

— Приготовьтесь.

Наступили те желанные минуты, когда все сосредоточено на одном: «Вот сейчас свершится», когда учащенно бьется сердце и лихорадочно работает мысль. Нет, не напрасны были труды, не напрасно они мокли и стыли в болоте.

— Дайте-ка мне, — шепотом проговорил Богданов. Кутасов взглянул на Степанова, тот утвердительно кивнул головой. Пошли считанные секунды. Все сосредоточенно смотрят вперед.

— Смотри, Константин, не прозевай. Рви под паровозом, — шепчет Степанов. Глаза у него поблескивают.

Наконец сильный рывок шнура, и оглушительный взрыв потряс воздух. Раздался грохот и лязг железа, рокот и шипение пара. Задние вагоны наползали на передние, мяли их и калечили. Послышались стоны и крики. Вагоны, уже не попадая на рельсы, скрежеща, проходили по шпалам и заваливались.

— Отлично, — сдержанно сказал Степанов, — тютелька в тютельку.

— Красота! Зрелище богов! Этого не забудешь, — подтвердил распираемый радостью Кутасов.

— Ну вот и все! Теперь за мной! — громко кричит Степанов.

И они снова бегут к болоту, снова цепляются за кусты, снова шагают по его зыбкому покрову.

Уцелевшие немцы вскоре опомнились и открыли бесприцельную стрельбу в сторону болота. Свистящие мины многоствольных минометов пролетали мимо и, шурша, шлепались в ржавую жижу курящегося туманом болота, поднимая столбы липкой грязи.

Чтобы не попасть под обстрел, разведчики резко поворачивают влево и километра три идут по глушняку почти вдоль линии. Потом уходят за Шелонь и укрываются в лесу.

К вечеру того же дня подошли к деревне Вашково. Здесь от надежных людей они узнали: уничтожен гитлеровский воинский состав из тридцати вагонов. С чем именно был состав, установить не удалось, так как гражданских лиц к месту аварии не допускали. Движение было приостановлено на 16 часов. Большие подразделения с собаками брошены на поиски диверсантов.

Задерживаться в Вашкове было опасно, так как каратели двигались в этом направлении. На базу решили идти через деревню Чубаково, имея в виду забрать часть хранящейся там взрывчатки.

И хотя появление Степанова в Чубакове было связано с большим риском (здесь он родился и вырос и был хорошо известен, а охотившиеся за ним гитлеровцы сулили всем, кто укажет его местопребывание, большую награду — четыре коровы и три тысячи марок), Степанов не отказался от своего намерения.

Готовилась следующая, не менее крупная диверсия на железной дороге, и нужен был тол.

Александр Богданов

В СТАНЕ ВРАГА

На рассвете пасмурного осеннего дня 1943 года пост боевого охранения на южном рубеже Ораниенбаумского плацдарма задержал неизвестного в форме лейтенанта Красной Армии. Передвигаясь по-пластунски, он пытался скрытно перебраться через линию фронта в расположение наших войск.

В отделе контрразведки «Смерш» Приморской оперативной группы выяснилось, что этот низкорослый темнолицый «лейтенант» — агент абвера, направлявшийся на Ораниенбаумский плацдарм с заданием шпионского характера.

В отличие от многих своих предшественников задержанный вражеский лазутчик особенно заинтересовал нас, военных контрразведчиков, тем, что прошел курс шпионских наук в центральной школе абвера под Кенигсбергом.

«Лейтенант» рассказал об известных ему агентах немецкой военной разведки, готовящихся к переброске в тыл советских войск.

— Один из них, — сообщил он, — ранее служил в зенитной артиллерии Ленинградского фронта. Перебежчик. Его кличка по школе — Макаров. Имеет характерную примету: на верхней челюсти зуб из желтого металла.

Разумеется, в то время ни я, ни мои коллеги по работе в чекистских органах не знали, кто скрывается под этим псевдонимом. Однако в управлении контрразведки «Смерш» Ленинградского фронта имелось несколько сотрудников, которые приняли сообщение агента абвера о перебежчике с трудно скрываемой радостью. Но поделиться своими чувствами с товарищами по работе они тогда не могли, не имели права.