Я тебя придумала - Анна Шнайдер

только есть очень хотелось. А ещё Рыму нужны были силы. Именно поэтому он и дремал сейчас, крепко прижав меня к себе. Может, от этого кратковременного сна у брата хоть немного сил прибавится.

А я, чтобы отвлечься от сосущего чувства голода в животе и медленно замерзающей филейной части — одеться я так и не соизволила — мысленно потянулась к Хранителю.

Он не покидал нас с братом ни на секунду, пока мы были у реформаторов — теперь я почему-то ясно чувствовала это.

«Ты здесь?»

«Здесь, — в его голосе мне почудились облегчение и радость. — Ты… счастлива, Линн?»

Я улыбнулась и тут же поняла — если Хранитель и не видит моей улыбки, то уж чувствует-то он её точно. Откуда во мне эта уверенность?

«Ты ведь знаешь. Если ты был со мной всегда, с момента рождения… Ты всё знаешь».

«Да, — сказал он мягко. — И я чувствую каждую твою эмоцию. Я настроен на тебя, как радиоприёмник на определённую частоту. Когда ты счастлива, я тоже счастлив, а когда грустишь, я тоже грущу».

Я вздохнула.

«Должно быть, это не очень приятно. По крайней мере мне бы точно не понравилось, если бы я была постоянно настроена на какого-то человека и чувствовала то же, что и он».

Хранитель рассмеялся.

«Это не просто приятно, Линн. Это восхитительно».

Я уже хотела спросить, что он имеет в виду, как Хранитель вдруг поменял тему разговора:

«Ты хотела что-то у меня спросить? Насчёт ритуала Слияния?»

«Да, — я мысленно кивнула. — Где мы оказались, когда я потеряла сознание? Будто парили в какой-то невесомости».

Он хмыкнул.

«Разве это так важно?»

«Мне просто любопытно».

«Я сожалею, но у этого места нет никаких ориентиров просто потому, что на самом деле его не существует».

«Как это?!»

«Скажи, Линн, когда ты видишь во сне горы, реки, моря и города, разве ты в тот момент находишься в каком-то конкретном месте?»

«Ну… я нахожусь во сне…»

«Вот именно».

«Хочешь сказать, что когда мы с Олегом парили в невесомости, это было почти то же самое, что и сон? Это мне просто приснилось? А… нельзя во сне перенестись в конкретное место? Реально существующее?»

«Можно. Но это не каждому дано».

Я задумалась. Что ж, хоть на одну тайну завеса немного приоткрылась. Хотя нельзя сказать, что она от этого стала менее таинственной.

Сон… А каким он был реальным!

«Сны могут быть очень реальными».

«А умереть во сне можно?»

«По-настоящему умереть нельзя. Тогда ты просто проснёшься».

Я вздохнула. Вот он, ключ к бессмертию, которое так ищут наши учёные — просто уснуть и видеть сны, которые никогда не кончатся, потому что во сне можно изменить всё, что захочешь. И никогда не умереть.

«Ещё я хотела спросить про пророчество…»

«Да?»

«Там было сказано: когда встретятся и узнают друг друга две половинки одной души. Это… о нас с Олегом?»

Хранитель ответил кратко:

«Да, Линн».

«Но что это значит — две половинки одной души? У нас так говорят о людях, которые встречают свою любовь, женятся и живут долго и счастливо. Но мы ведь брат с сестрой».

«Дело не в свадьбах, — Хранитель рассмеялся. — Вообще, такое бывает очень редко. Это одновременно дар и проклятие, потому что половинки всегда чувствуют друг друга. Если один умирает, второй будет его помнить и мучаться до конца жизни. В вашем мире переоценивают любовь между мужчиной и женщиной, половинки могут родиться и друзьями-мужчинами, и братом и сестрой, и сестрами-близнецами, сыном и отцом, матерью и дочерью… Это не имеет значения».

«Подожди… То есть… Если я — половинка Олега, то значит, я должна быть с ним? А как же Игорь?»

Почему-то я почувствовала, что Хранитель качает головой.

«Ты не слушала меня, Линн. Половинки одной души — это просто выражение, означающее глубокую связь между двумя людьми. А связаны они кровной связью или нет — это решается в момент рождения. Вы с Олегом в любой жизни будете именно братом и сестрой. Так не бывает, что в этой жизни он тебе брат, а в следующей — любовник. Кого однажды назвала братом, тот будет им всегда».

«А… — Я замерла. — А если бы мы… здесь… ну… приняли друг друга не за брата и сестру? Мы ведь запутались в собственных чувствах поначалу».

«Это было бы очень плохо».

«Чем?»

Хранитель долго молчал, а затем прошептал, вкладывая в свои слова столько тревоги и чувства, что я поневоле зажмурилась, ощутив отголоски чужих эмоций.

«Я очень боялся, что это случится. Очень боялся. Если бы вы не узнали друг в друге брата и сестру, то потеряли бы свою связь навечно. И в следующей жизни ты с Олегом не встретилась бы. А если бы и встретилась, то не узнала бы».

Я похолодела.

«Чёрт! Это было очень… рискованно».

«Но необходимо».

Я не понимала, что он имеет в виду, но сейчас меня больше занимали другие мысли.

«А что Олег вообще здесь делает? Как он оказался в Эрамире? Я этого совершенно не понимаю!».

«Не понимаешь?.. Линн… Неужели? Подумай хорошенько».

Я даже немного разозлилась. Опять это — подумай! Я что, кроссворд разгадываю?! Почему нельзя просто сказать, объяснить! Зачем нужны эти загадки?

«Затем, что до наиболее важных вещей нужно доходить своим умом. Иначе ты этого никогда не поймёшь и не запомнишь. То, что объясняется чужим языком, не так уж часто идёт дальше ушей».

И как бы мне ни хотелось вылить на Хранителя своё возмущение, я понимала — он прав. Поэтому в очередной раз напрягла извилины.

Как Олег мог оказаться здесь, в Эрамире? В моей книге, в моём… э-э-э… Стоп!

Как же так? Разве это возможно?

Нет,