Мне бы в небо - Даниил Митрофанов

class="p1">Когда выходил из палатки, заметил, как Малютин достал блокнот и начал, что-то в него записывать.

В принципе всем ребятам задавались схожие вопросы. А вот про то, что наши родители в курсе практически никто не знал. Мои новости успокоили многих ребят.

— Больше никому не рассказывайте об этом. Пускай другие группы остаются в неведении, если они не додумались сами спросить об этом. Наша задача максимально уменьшить число конкурентов. Пускай они лишний раз будут думать о родителях, нервничать и совершать ошибки. А нам нужно держаться вместе. Именно наша группа станет костяком набираемого курса, — сказал Рябов и мы все согласились с ним.

С завтрашнего дня начинается отбор и пройти его будет гораздо легче, находясь в сплочённой группе, нежели поодиночке.

Глава 24

Первых три дня были самыми тяжёлыми. И исключений не было. Абсолютно все ребята из нашей группы страдали. Это были не инструктора, это были настоящие звери.

Нам давали задания, которые могли, на первый взгляд, показаться совершенно невыполнимыми. Но эти же инструктора брали и показывали нам, что ничего ни выполнимого нет. Они делали такие вещи, что нам становилось дурно. А ведь мы должны будем всё это повторять.

Первые три дня была общая физическая подготовка. Занимались мы каждый в своей группе. И за это время мы даже ни разу не пересекались с другими ребятами. Встречаясь с ними только в столовой, но никакого желания разговаривать у нас не было. Все хотели только отдохнуть и выспаться.

После первого же тренировочного дня каждое утро стало начинаться с обязательного медицинского осмотра. И к комплексу принимаемых витаминов и минералов прибавились ещё внутримышечные инъекции. После уколов стало немного легче. Мышцы уже болели гораздо меньше, а усталость не наваливалась как в самом начале. Сейчас она начала накапливаться постепенно в течение дня. А изначально обрушивалась на нас словно лавина. С самого начала дня нам приходилось заставлять себя выполнять распоряжения инструкторов.

За день мы настолько выматывались, что было даже трудно говорить, когда приходило время общения с куратором. А это время неизбежно наступало каждый день после ужина.

Лейтенант Малютин неизменно ожидал нас в своей палатке, чтобы немного поговорить о жизни. Именно о жизни. Его совершенно не интересовало, как нам даются подобные нагрузки. Он вообще словно и забыл, что мы находимся в тренировочном лагере.

После первого тренировочного дня я оказался в палатке у куратора одним из самых первых. Вот так сложилось, что я и ещё два парня — Панин Фанур и Сизов Вовка первыми закончили приём пищи, и сержант Рудов приказал нам отправляться в расположение нашего отряда и ждать вызова от лейтенанта Малютина.

Сам лейтенант прекрасно видел, что мы покинули столовую. Кураторы всегда принимали пищу вместе с нами. И вообще, старались постоянно находиться рядом. Мы несколько раз замечали, как лейтенант просто стоит возле нашей палатки и вслушивается в наши разговоры. Но разговоров практически не было. Слишком мы были вымотаны, чтобы тратить драгоценную энергию ещё и на это.

Так вот, не успели мы с ребятами дойти до нашей палатки, как там нас уже поджидал лейтенант.

— Давайте ко мне по одному. Первым Панин, затем Фомин и Сизов. — сказал Малютин и что-то насвистывая себе под нос, отправился в исповедальню.

После первого же дня разговоров о жизни мы именно так стали называть палатку лейтенанта.

— Заходи, Сергей. Присаживайся. — позвал меня лейтенант, когда я оказался перед его палаткой в первый день. — Слышал я, что в Сасове у тебя осталась девушка? Красивая?

Сперва я ненадолго завис, не понимая, к чему вообще этот разговор. При чём тут девушка в Сасове и моё обучение в этом лагере? И судя по всему, это недоумение отлично читалось у меня на лице.

— Да ты не пытайся найти никакого подвоха. Его здесь нет. За эти две недели я должен как можно лучше узнать каждого из вас. Понять, что вы за люди и постараться составить подробную характеристику. Но это вы уже и без меня давно поняли. Я не психиатр и не собираюсь копаться в ваших мозгах, выуживая оттуда страхи и слабости. Если таковые имеются, то они сами проявятся во время этого отбора. Сейчас я просто хочу поговорить с каждым из вас о вашей жизни, до того момента, как вы решили поступать на новый курс.

Говорит, что не психиатр, а вот мне кажется совершенно по-другому. Чем-то мне этот разговор напомнил беседу с Аркадием Борисовичем. Только там я прекрасно знал, что мой собеседник — специалист в области психики, а сейчас меня пытаются убедить, что это не так. Ну хорошо, буду играть по местным правилам. Раз Гриша хочет поговорить о нашей жизни до поступления, то почему бы и не поговорить.

— Девушка у меня в Сасове была. Красивая. По поводу умная или нет ничего не могу сказать, у каждого свои критерии. Но мне с ней было интересно.

Ну а дальше Малютин ещё минут пять попытался вытянуть из меня всю информацию о Гале. Он прекрасно знал о её родителях, о брате, который служил в десантуре. И даже вскользь упомянул ту драку и спросил меня, как бы я поступил, оказавшись на месте Галиного брата. Я и рассказал, как поступил в тот раз. Для чего что-то придумывать, когда я принимал непосредственное участие в тех событиях?

На второй день Гриша спросил меня про задержание Селивановой. Он также был прекрасно осведомлен об этом деле.

— Скорее всего, Дарью Леонидовну признают невменяемой и отправят на принудительное лечение. Вот так бывает, что всего лишь один несчастный случай может перечеркнуть жизнь сразу нескольких человек. Останься жив муж Селивановой и она не тронулась бы умом. — с сожалением в голосе произнёс Малютин, внимательно наблюдая за моей реакцией.

А на третий день мы разговаривали про Ваньку и тот вечер, когда я едва не придушил его. Об этом знали всего четыре человека, и кто-то из них рассказал всё Малютину. Сомневаюсь, что это был кто-нибудь из ребят. Да и сам Ванька был в стельку пьян и наверняка даже не успел толком испугаться. По всему выходит, что осведомителем выступал Филипов.

После разговора про этот случай я всерьёз начал опасаться, что из-за этого меня могут отсеять. Но поделать в любом случае я ничего не мог. Оставалось только продолжать и дальше выкладываться по полной.

Четвёртый день начался с того, что нам объявили об объединении с