Ватерлиния (сборник) - Александр Громов

Других «жучков» не нашлось, или они себя пока не проявили. На всякий случай Шелленграм особо тщательно проверил одежду. Что еще может придумать Велич? Наружка? Вполне возможно, хотя и наивно с его стороны, если он уже знает, с кем имеет дело. Должен знать. Нет, наружка – это несерьезно…

Пропускной контроль – еще туда-сюда. Имплантированный пропуск, меняющий тонкие особенности химии организма, практически вечен. Можно худо-бедно отслеживать перемещение объекта вне жилой зоны; не так уж просто сменить индивидуальный «портрет» потовых выделений, не носки.

И все же потеряться в Поплавке не проблема. Хуже то, что Велич раньше времени сунул нос в дела, не касающиеся его никаким боком. Сунул – и, разумеется, заинтересовался, а заинтересовавшись, обеспокоился. Как он поведет себя теперь – неясно. Не исключено, что ввиду предстоящих военных операций некоему ведущему эксперту будет предложено эвакуироваться с Капли, подобно прочей штатской сволочи. Не исключено также, что приглашения ступить на борт челнока будут очень и очень настойчивыми… Какое-то время они – Велич, Мрыш, Лавров-Печерский, Риенци, Монтегю – смогут поплевывать на приказы Земли, а победителей не судят.

Ну что же, подумал Шелленграм, возносясь в лифте на километровую высоту. Служба так служба, игра так игра. Пока втемную. И для начала мы уравняем шансы.

Несколько секунд он боролся с искушением полюбоваться со смотрового уступа штормящим океаном, затем решительно свернул в сектор Альфа к каюте инспектора по правам аборигенов. На стандартной корабельной двери с закругленными углами и высоким ненужным комингсом отсутствовал даже намек на табличку, и это было понятно – какой носитель анекдотической должности захочет поднимать себя на смех? Дверь как дверь.

Его ждали. За дверью в нос немедленно ударил запах формалина, плесени и тления. Шелленграм чихнул и едва сдержал рвотный позыв. Ничего… Сейчас принюхаемся. По усеянному пенопластовой стружкой полу каюты можно было догадаться, что Руперт Маклуп недавно строгал ножом болванку для очередного чучела, а по каменному лицу маленького чернявого Мухаммеда было заметно, что Руперт только что таскал его по своему музею, как видно, ожидая восхищения. Ну, это он зря. Есть на Поплавке и нормальные люди, с нормальными здоровыми рефлексами…

– Здравствуйте, Руперт, – улыбнулся Шелленграм, пожимая руку инспектору по правам аборигенов. Кресел в комнате оказалось только два, и он, жестом помешав подчиненным вскочить, присел на койку. – Рад видеть вас, Мухаммед. Не просите извинений, я не опоздал, это вы пришли раньше… Что нового по части картографии? Дело на потоке, а?

Маклуп хихикнул. Всякому носителю никчемной должности приятно сознавать, что он не уникален, отметил про себя Шелленграм. Мухаммед тоже засмеялся, показывая мелкие белые зубы. Факт существования на Поплавке картографической службы оспаривался многими как выдумка и анекдот: кому нужна картография на жидкой планете с непостоянными течениями, дрейфующими планктонными полями и плавучей инфраструктурой? Зачем? Бортовые компьютеры субмарин вполне приемлемо отслеживают оперативную обстановку, анализируя информацию, поступающую со спутников… Ан нет, не тут-то было. Рациональности захотели, человеки? Не дождетесь. С давно забытых времен существуют специальные люди, чья единственная обязанность – понукать к работе древнюю технику, красящую белые листы с координатной сеткой в равномерно голубой цвет, и один из них – вот сидит.

– Это еще не так смешно, шеф, – проговорил Мухаммед, отсмеявшись. – Тут у нас и вулканолог есть. Прислали с Земли по ошибке, а отсюда его не хотят отпускать.

Отпустят, подумал Шелленграм. Теперь уже очень, очень скоро. Не то слово отпустят – выпихнут силой.

Вслух он сказал только:

– Да ну? Он еще не улетел?

– Представьте, по сию пору здесь, шеф. Пытались его приспособить для изучения гидросейсмов – отказался: не его, мол, специальность гидротектоника. Ругается, пьянствует день и ночь… – Мухаммед снова засмеялся. – Вчера на нижнем уступе его, бугая, впятером держали – хотел в океан прыгнуть, своротил фальшборт, нос разбил полицейскому…

– Только одному? Жаль.

– Вот и я говорю, шеф…

Шелленграм поморщился.

– Итак, приступим к делу, – прервал он. – Сидите, Мухаммед, вставать не обязательно… Руперт, ваша каюта «чиста»?

– Проверено.

Ну-ну, подумал Шелленграм. Два «жучка» здесь все-таки были, и один из них таился в голове висящего под вентиляционной отдушиной чучела сегментной рыбы, редкой глубинной твари, предмета тихой гордости Руперта. Вряд ли инспектор по правам аборигенов вызывал подозрения – скорее, контрразведка держала «жучка» на всякий случай. Руперту знать о нем было необязательно. Не «жучок» – целый «жук» с могучим накопителем, изотопной батареей и растровой антенной размером в ладонь. Раз в неделю, используя вентиляционную шахту как волновод, он «выстреливал» сжатый до секунды волновой пакет, о содержании которого Шелленграм проявлял особую заботу. Второй «жучок», также принципиально не обнаружимый аппаратурой Руперта, принадлежал самому Шелленграму.

– Тогда начните вы.

Инспектор по правам аборигенов заерзал в кресле, сглотнул, судорожно дернув кадыком, и сразу стал похож на школьника, сдающего экзамен.

– За последние сутки объект не предпринимал новых попыток контактов, – сказал он. – Надо полагать, осторожничает после вчерашнего вызова в контрразведку. Последний контакт имел место с этой шлюшкой, флаг-офицером Людмилой Прокопович, о чем я уже докладывал. Результат, скорее всего, нулевой. Прокопович с делом Альвело не была ознакомлена, что и понятно. Содержание разговора известно предположительно, видимых последствий нет. Прокопович довольно глупа, надо сказать. А вот объект… По первому впечатлению – стопроцентный дилетант, лезет туда, где сломает себе шею, пытается учиться на своих ошибках… Но похоже, у него личные проблемы, шеф.

– Какого рода проблемы?

– Вероятно, грань нервного срыва. Подолгу задумывается, что для него не характерно, замыкается в себе, скверно спит. Отмечено некоторое изменение лексикона. Наш птенец пробует клювом скорлупу, а, шеф?

– Продолжайте.

Маклуп откашлялся и понизил голос:

– И еще: за ним обнаружен второй «хвост». Полагаю, местная контрразведка.

Естественно, контрразведка, подумал Шелленграм. Кто же еще? Больше некому. А этот – осторожненький – не может без «полагаю». Должно быть, по привычному земному обыкновению, все еще воображает, что резидент Федерации на Капле столь могущественная персона, что имеет возможность дублировать хотя бы основные линии работы. Неплохо бы, конечно…

– Суть претензий контрразведчиков?

– Полагаю, рутинный интерес в связи с неудачей их операции против зоны Лиги. Э… Опасность для жизни и здоровья объекта представляется мне умеренной.

Шелленграм лениво потянулся и положил ногу на ногу.

– Это все? – спросил он. Маклуп развел руками. – Извините: устал… Спасибо, Руперт, я доволен. Теперь вы, Мухаммед. Я вас слушаю. Учтите, предыстория того, что шайка Велича называет делом Альвело, мне сейчас не интересна, но прошу помнить: это в равной степени ваша недоработка и мой личный просчет…

Он намеренно похвалил Руперта, виновного ничуть не меньше: пилюлю следовало подсластить заранее. На какое-то мгновение Шелленграму показалось, что он ощутил легкий укол совести, и он почти удивился этому, прежде чем понял: показалось. Глупость какая… Сегодня инспектору по правам аборигенов придется разжевать огромную горькую пилюлю, и никуда он от нее не денется.

Маленький картограф не стал ерзать в кресле, как недотепа Руперт, а заговорил толково и внятно:

– Повторное ментоскопирование объекта подтвердило наши ожидания. Операция наложения новой мнемоматрицы была разделена мною на две фазы: завлечение объекта к выбранному месту воздействия при помощи дистанционной психосенсорики и собственно наложение матрицы. Обе фазы прошли успешно. Непосредственный контакт и внешнее прикрытие осуществляла моя группа. Должен отдать должное вашей прозорливости, шеф – мы успели как раз вовремя.

– Какие еще методы воздействия применялись к объекту?

– Простите… Нами, шеф?

– Не вами.

– Обыкновенные психотесты, шеф. Форсированные методы контрразведкой не применялись. Рискну предположить, что основные подозрения с объекта сняты. Наблюдение оставлено – на всякий случай.

– Благодарю вас, Мухаммед, – благосклонно кивнул Шелленграм. – Вы хорошо поработали. Теперь скажу я, а вы оба послушайте…

Он обвел их взглядом. Маленький картограф спокойно сидел в кресле, скрестив руки на коленях. Руперт Маклуп настороженно подобрал животик и тихо маялся, по привычке не ожидая от начальства ничего хорошего. Шелленграм почувствовал минутное раздражение. Абсолютно никакого удовольствия создавать неприятности, когда их от тебя ждут.