Чужая земля - Александр Афанасьев

Пулеметчики вели себя спокойно, Сосед осматривался по сторонам, пытаясь разглядеть — как на экскурсии — то зверье, какое попадалось им на пути. Это плохо удавалось сделать, потому что трава все-таки была высокой. Но кое-что — он разглядеть успевал. И то, что он видел — совершенно не соответствовало представлениям о живности, которая должна быть на земле. Это была другая земля, другой мир.

Чужая земля — само собой всплыло в голове

Они увидели целое стадо этих самых… здоровенных, с рогами всюду — и конвой принял в сторону, уступая дорогу зверям. Это было непривычно… хотя понятно, не рискуют отпугивать выстрелами, лучше уступить дорогу.

— Это их мясо мы сегодня жрали? — снова спросил Сосед пулеметчика, показывая на проплывающих в нескольких десятках ярдов зверей. Увидев технику, они построились в оборонительный порядок, как буйволы — рога наружу, хвосты внутрь, угрожающе фыркали — но не пытались атаковать.

— Ага — ответил пулеметчик

— А чем на них охотятся?

— Полтинником![134] Опасная зверюга, если с первого выстрела не свалил, уноси ноги.

— А стадо?

— Если близко не подходить, все в норме будет, они близоруки! Издалека стрелять надо!

Понятно… Кстати, для местных равнин — полтинник самое то. Или три — три — восемь, L115A3, основная снайперская винтовка в Афганистане.

Примерно через пару часов — продвижение каравана стало более осторожным, видимо, они попали в обитаемую зону. Несколько раз они переваливали наезженные дороги, очень осторожно. Интервал между машинами резко увеличился, это чтобы не попасть в засаду. Темп движения — наоборот не снижался…

Потом — караван остановился. Переговорили по связи, потом — мимо остановившейся машины пробежал солдат с расчехленной снайперской винтовкой с глушителем. Это удивило Соседа — стрельбы не было, а он знал, что снайпер расчехляет свою винтовку лишь при крайней необходимости. В чехле сохраннее, а при перемещениях, тем более в бою один сильный удар и сбилась настройка. И… привет, в общем.

— Что случилось?

— А… впереди муджики. Сейчас убирать будут, видишь — оружие глухое…

Сосед промолчал, снова мотая себе на ус. В Афганистане — было правило: огонь только в ответ. После нескольких инцидентов, в частности после того, как один урод — американец тупо пошел и перестрелял шестнадцать гражданских — гайки закрутили настолько туго, что стало непонятно: они тут воюют или… простите. По-своему изгалялась разведка: теперь снайперу считался результат, только если его второй номер принесет образец ДНК пораженной цели. А вдруг это мулла Омар? Тогда всей разведке медали навесят… чувствуете, откуда ветер дует? И задним числом спецоперацию оформят — мол, под нашим чутким руководством. А на самом деле все это выглядит так: снайпер выстрелил, а его второй номер, вместо того, чтобы прикрывать его — мелкой рысью бежит к пораженной цели, чтобы сунуть ему в пасть ватку и взять слюну на анализ. Снайпера в этот момент никто не прикрывает, он остается один и вынужден еще обеспечивать безопасность второго номера — а второго номера встречают с распростертыми объятьями сородичи застреленного. Так что многие просто плевали на счет… а некоторые просили своих друзей, афганских полицейских плюнуть на ватку… и пропади оно все пропадом…

И это было смешно, но только до тех пор, пока не заходила речь о потерях…

Потом — они двинулись. День тянулся бесконечно…

Потом — что-то произошло. Краем уха, через рев моторов… Сосед услышал омерзительный свист пули, чутье подсказало — мимо.

— Контакт! — закричал он, предупреждая остальных об опасности

Тут же — свистнула еще одна пуля, Сосед схватился за винтовку. Делать ему с винтовкой тут нечего, на таких пространствах короли — крупнокалиберные пулеметы — но все равно с винтовкой как то спокойнее.

— Контакт справа! Справа!

Машины еще увеличили скорость

— Не вздумай спешиваться! — заорал Соседу пулеметчик — подбирать никто не будет!

В Афганистане — ни хрена не было бы видно из-за пылищи, но тут видимость была отличная. Кто-то выкрикивал «Одиночная, движущаяся! Девятьсот! Короткими!» — и пулеметы харкали скупыми, экономными очередями. Сосед заключил, что пулеметчики тут грамотные — по два, по три отсекают. И расход боеприпасов меньше, и стволу жить дольше…

Раффлс расчехлил винтовку — это оказалась какая-то европейская, спортивная, с массивной ложей модель и, положив винтовку цевьем на обвязку кузова — стал куда-то целиться, но не стрелял. Короткими бухал пулемет, они неслись через степь.

Потом стрельба прекратилась. Колонна без потерь продолжала идти.

— И все? — спросил пулеметчика Сосед? Вопрос можно было понять — в Афганистане муджики отступали, только если появлялась авиация или начинала гвоздить артиллерия.

— Ты что, шутишь? — в ответ заорал пулеметчик — сейчас эти уроды со всей округи душню скликают! Теперь только держись!

— А стрелять когда? Какие тут ПВБ?[135]

Пулеметчик посмотрел на него, как на ненормального

— Какие на… ПВБ? Вали, кого можешь — вот и все правила, мать твою!

Чужая земля

Река Евфрат

День четвертый

Над широкой, мощной рекой Евфрат — поднимался новый день. Птицы — вылетали на первый, утренний промысел, чтобы добыть корм для своих вылупившихся после Сезона дождей птенцов, солнце золотило дорожку, причудливо мерцавшую бликами. Вода здесь была почище, она не была изгажена отходами жизнедеятельности пары миллионов человек, отходами от работы нефтяных самоваров, которую просто сливали в реку, кислотными хвостами, какие использовались при производстве героина и тому подобной мерзостью. Обратной стороной этой идиллии было то, что в верховьях реки жили крокодилы, особенно в заводях. Пираньи здесь не водились… видимо, слишком спокойная и теплая вода, они любят более проточную. Раньше они были в низовьях реки — но теперь, кислотные хвосты вывели оттуда даже пираний…

Почти без всплеска — почти стоячая, покрытая тиной вода у самого берега вздыбилась и появилась голова, обтянутая черной резиной и с уродливой маской на лице. Показалась и рука — в руке была зажата Рюгер Амфибия, один из немногих пистолетов, способных реально работать сразу после всплытия. Двадцать второй калибр только дураки считают детским — на близком расстоянии он смертельно опасен, а пулю привязать к стволу практически невозможно, она сильно деформируется.

Голова медленно повернулась в одну сторону, потом другую.

— Чисто!

Голова начала двигаться…

У самого берега — из воды появилась и вторая голова. Вдвоем — два боевых пловца пришвартовали свою амфибийную лодку.

Они остались живы только двое — из всего отряда. Но пока — они были живы, черт побери…

— Давай, на берег — одними губами сказал первый.

Они поползли на берег, оскальзываясь на водных растениях и водорослях. Сверчок поскользнулся

— Лежи, твою мать… — моментально сориентировался старший — сильно?

— Никак нет, сэр…

— Покажи…

Господи, какой идиот…

— Когда тебя?

— На отходе, сэр. Все нормально, я залепил…

— Хрен нормально! Дурак ты, Сверчок.

— Извините, сэр…

Снайпер был зол не столько на своего напарника, сколько на себя — не посмотрел. И Сверчок… идиот, кровь могла привлечь крокодила или пираний…

Идиот…

Больше того, что сделал Сверчок — в полевых условиях было не сделать. Снайпер снял наспех наложенную повязку, затем — ножом расковырял рану до свежей крови. Сверчок все это время вцепившись зубами в ножны боевого ножа пытался не закричать. Затем — снайпер высыпал в рану специальный порошок, какой был у русских… он останавливал даже сильные кровотечения, дезинфицировал и способствовал почти мгновенному свертыванию крови и образованию кровяного сгустка. Пока так… а с остальным должны хирурги разбираться. Если парень дотянет.

К смерти здесь относились намного проще, чем на той стороне. Здесь не было парламентских комиссий, гражданского общества и тому прочей ерунды. Убийц здесь вешали, за убитых — по возможности, мстили. Если Сверчок не дотянет — что ж, на мемориале, который уже соорудили и здесь — появится новая звезда. Вот и все.

Наверх повязки — снайпер приклеил резиновый квадрат из набора для ремонта гидрокостюма. Проверил автомат Сверчка, сунул ему его в руку.

— Лежи здесь. Я скоро.

У самого русла Евфрата была зеленка, степь начиналась потом. Похожий на гибрид лешего и водяного — Снайпер продвигался вперед, пока не нашел высокое дерево. На него — с помощью рогатки он забросил конец антенны, которая в том мире считалась устаревшей.

— Апач, я Гюрза. Апач, я Гюрза, как слышишь.

Эфир потрескивал разрядами.