Абсолют в моём сердце - Виктория Валентиновна Мальцева

туфли на каблуке, косметичка, опять косметичка и ещё раз косметичка.

И всё это без единого звука. Эштон долго трёт переносицу, но своих соображений на мой счёт вслух не высказывает. А я молчу: знаю, что сглупила. Учебники точно не стоило с собой брать!

К концу дня мы, замученные, уставшие, грязные всё-таки выходим на дорогу и ещё через час добираемся до горного отеля.

Эштон удивляется, что за нами не прислали поисковую группу, на что мой брат ему отвечает:

– Так у Сони же навигатор, заряженный всеми подробными картами и нашим маршрутом в том числе. Я сам загружал! Извини брат, я не думал, что ты можешь заблудиться с таким-то устройством!

У Эштона на лице недоумение:

– Он разрядился!

– Я проверял его как раз перед тем, как она в туалет пошла! – брат бросает в мой адрес странноватый взгляд, который порождает во мне некоторые подозрения.

Эштон нервно выдыхает сквозь стиснутые зубы, закатывает глаза, потом резко переключается на меня. Смотрит какое-то время, и в этом взгляде собрана вся ненависть истории человечества.

Я не успеваю опомниться, как Эштон резко выхватывает мой рюкзак, быстро находит телефон и удерживает кнопку включения. Брат выпучивает на меня глаза, мол: «Попались!», воздух вокруг нас звенит от напряжения, но телефон не включается…

– Сколько он держит? – внезапный вопрос от разъярённого, всегда холодного Эштона.

– Семь дней! – гордо заявляет брат. – Усиленная батарея!

– Тогда почему мёртвый?! – Эштон понимает, что его дурят, но не может сообразить, где именно.

– Это ж высота, горы, брат! Геолокатор всё время в напряжении, надо было его выключать, а Сонька не сообразила…

– Да, я об этом как-то не подумала! – подпеваю.

Эштон заметно расслабляется.

– Однако странно, разрядить полную зарядку за полчаса даже геосистемы не способны!

– Да глюк какой-то, наверное! – тут же находится Лёшка. – Это ж яблочная продукция, от неё только и жди сюрпризов! Говорил я тебе, Сонь, бери лучше Блэкбери! – незаметно подмигивает.

– Как вернёмся, сразу же поменяю: после такой подставы яблоку больше нет доверия! – рапортую.

Не знаю, поверил ли предмет моего воздыхания, но тему эту больше не поднимал.

Глава 26. Эротические сны

В отеле мы с Эштоном находим всю нашу честную компанию втиснутой в один единственный номер – набились, как в сказке про варежку! Только нас двоих тут и не хватало.

– Ну, сплоховал я малость! – сокрушается брат. – Никак не ожидал, что в этой дыре всё забито будет! Повезло ещё, что этот люкс для молодожёнов оказался свободным, а то пришлось бы в спальниках, под ёлками…

Мы с Эштоном обмениваемся взглядами. И мне становится до ужаса больно: он хочет, чтобы подробности приключившейся с нами неприятности в лесу оставались в тайне. Ему важно не обижать свою невесту, не огорчать её и прочее – всё это я понимаю только лишь по одному его говорящему со мной взгляду.

Чудом доставшиеся нам апартаменты включают спальню и гостиную – обе комнаты завалены вещами, рюкзаками, надувными матрасами и спальниками.

– Сегодня освободился один семейный номер, и Кейси с Джейсоном уже его заняли. К вечеру будет свободен ещё один, одноместный – он за Антоном. А у нас план такой: в спальне на кровати поместятся три девочки, остальные на надувных матрасах в гостиной. Девчонки, решите между собой, кому достанется кровать.

– Чур, я! – тут же отзывается Лурдес. – У меня спина уже болит спать как недочеловек!

– И я! – Аннабель.

Мы с Маюми молчим. Одна из нас должна взять на себя надувной матрас, и что-то подсказывает, что сделать это придётся мне.

– Пусть сёстры спят вместе, – разумно предлагает Эштон.

Все соглашаются. Однако ближе к вечеру, выждав момент, когда парни отлучились выпить пива в ресторане отеля, Маюми просит нас:

– Девочки! Я так соскучилась по нему! Уступите нам спальню, а?

Лицо Лурдес вытягивается:

– С какой это стати?!

– Ну, Лу, поставь себя на моё место! Мы не спали вместе вот уже две ночи! Ты же знаешь, каково это – быть до беспамятства влюблённым!

– Девчонки, уступите ей, не жмитесь, – встаёт на сторону нашей невесты Марго, Лёшкина подруга. – Да и ему, наверное, уже невтерпёж!

От этого «невтерпёж» меня передёргивает, но я знаю, что Марго не со зла это сказала, она – хорошая, умная, добрая, и мы с ней отлично ладим. Просто Маргарита не в курсе: из выданного ею предложения я делаю вывод, что Лёшка держит наши внутрисемейные тайны под замком, не доверяя даже тем, с кем спит. На мою беду.

– Софи, пожалуйста! – просит Маюми, поднимая свои милые тёмные бровки домиком. – Это ведь спальня для молодожёнов, а мы с Эштоном почти уже поженились! Сколько тут до ноября осталось…

– Ну…, – я в растерянности, – мне не сложно и на матрасе… в принципе…

– Пфф, – фыркает Лурдес.

Но моя сестра отнюдь не злобный и не стервозный человек, какой многим кажется, поэтому хоть и выпячивает своё недовольство, но разворачивает надувной матрас, включает его в розетку, повернувшись к нам спиной. Наши уши заполняет отвратительный шум насоса, а Маюми счастлива и подпрыгивает на месте: всем ясно, что Лурдес уступила.

Надуваю и я свой, впервые полностью ощутив всю накопленную за последние три дня усталость. Лурдес с Аннабель спускаются к мальчикам ужинать, а мы с Маюми впервые остаёмся наедине.

– Софи, ты самая хорошая, самая добрая из всех сестёр! – мило улыбается Маюми.

– Спасибо, конечно, но ты меня переоцениваешь, – отвечаю на комплименты невесты.

Ага, думаю, «самая хорошая», как же! Особенно после того, что делала с твоим будущим мужем прошлой ночью в дремучем лесу.

– Нет, это правда. Я пожила у вас уже достаточно времени, чтобы понять, что вы за люди, и моё мнение в корне поменялось: теперь больше всех мне нравишься ты!

Замечательно. Страшно признательна за оказанное доверие!

– Каждый человек по-своему хорош. Не бывает плохих или хороших, все мы иногда совершаем плохие или хорошие поступки.

– Да! Так говорят и в Японии! Знаешь, странно, но именно о тебе Эштон ничего и никогда не рассказывал. Не поверишь, но я удивилась, когда поняла, что у него три сестры! Я всегда думала, что только две! – смеётся. – Ты и в Париж ведь никогда не приезжала!

– Приезжала и не раз, – возражаю со вздохом, – но не в последние три года.

– А почему?

– Учёбой занята была.

– О, да! Я знаю! Ты такую замечательную профессию выбрала! В Японии очень уважают врачей, очень!

Пожимаю плечами.

– И всё-таки странно… – Маюми задумчиво рассуждает вслух, – Эштон всегда так много говорил о сёстрах, я имею в виду Лурдес