Хозяйка Империи - Раймонд Фейст

— Слишком поздно. Я хочу воспользоваться услугами твоего посыльного.

Неуловимое движение руки — ив пальцах у него оказался кулек, свернутый из листка пергамента. Вероятно, Мастер все время прятал этот листок в рукаве, подумал Хокану, хотя и без особой уверенности.

— Отошли это башмачнику на углу Гончарной улицы и Красильного переулка. Владельца зовут Чимайчи. Пусть гонец скажет, что твои пироги подгорели.

Булочник выглядел несколько ошарашенным.

— Исполняй! — прошипел Аракаси таким напряженным шепотом, что у Хокану волосы чуть не встали дыбом.

Булочник поднял мясистые руки ладонями вверх — знак повиновения — и позвал ученика. Мальчишка умчался с пергаментом, и до самого его возвращения Аракаси расхаживал туда-сюда, словно саркат в клетке.

Башмачник Чимайчи оказался худым как жердь человеком, среди предков которого явно имелись жители пустыни: под рубахой мастерового на нем виднелась потертая перевязь с кожаной бахромой, к кисточкам которой были привешены многочисленные талисманы. Длинные прямые волосы, спадая на глаза, не могли скрыть их живого, быстрого взгляда. Шрамы на руках, возможно, и были оставлены случайно сорвавшимся ножом во время работы, но, подумал Хокану, судя по их количеству и расположению, более вероятно, что это — следы пыток и тут некогда постарался опытный палач. Вошедший проскользнул через входной полог, еще моргая после резкого перехода от солнечного света к полутьме комнаты; в одной руке он сжимал кулек с таким же точно узором из варенья, каким Аракаси разрисовал лепешку.

— Ты, недоумок, — процедил башмачник, обращаясь к священнослужителю. — Ты понимаешь, что рискуешь моим прикрытием? Посылаешь такой сигнал неотложной надобности, да еще вызываешь меня сюда. Мастер тебя в порошок сотрет за такую неосторожность!

— Мастер ничего подобного не сделает, — сухо возразил Аракаси.

Башмачник так и подпрыгнул:

— Это ты сам! Боги, я и не узнал тебя в этих храмовых лохмотьях. — Его брови сошлись над переносицей. — Что требуется?

— Требуется некий продавец пряностей с золотой цепью. Носильщики у него — мидкемийцы.

Лицо Чимайчи прояснилось.

— Мертв, — сообщил он равнодушно. — И его носильщики тоже. Внутри зернового склада в Квайетовом переулке… если можно полагаться на рассказы грабителя, который пытался обменять звенья цепи на цинтии у менялы на рынке. Но если уж у такого прохвоста вообще оказалось золото, то скорей всего он не сочинил эту историю.

— Имперский патруль уже знает об этих трупах? — прервал башмачника Аракаси.

— Наверное, нет. — Чимайчи отложил в сторону свой кулек и обтер перемазанные вареньем пальцы о передник. Глубоко посаженные быстрые глаза уставились на Мастера. — Ты когда-нибудь слыхал, чтобы меняла сообщал о таких делах по доброй воле? В нынешние времена налоги на металлы составляют солидный куш, а Свету Небес нужно укреплять свою армию, чтобы не давать спуску твердолобым традиционалистам.

Аракаси остановил этот поток слов, подняв руку:

— Каждая секунда на счету, Чимайчи. Мы с моим спутником отправимся на тот зерновой склад. Нужно обследовать трупы. Твоя задача — устроить основательный кавардак, чтобы у имперских патрулей хлопот был полон рот, пока ты не увидишь, что мы вышли из здания.

Чимайчи откинул назад темные волосы и усмехнулся. Блеснули удивительно белые передние зубы с острыми концами, какие были свойственны кочевникам из глубинных просторов пустыни.

— О Кебурчи, бог Хаоса, — воззвал он в очевидном восторге. — Давно у нас не бывало доброй заварушки. Жизнь уже начинала казаться скучной.

Когда он закончил свою речь, оказалось, что комната пуста. Он удивленно выбранился, но потом его лицо приняло сосредоточенное выражение. Ему предстояло обдумать, каким образом превратить обычный мирный день торгового квартала в неудержимый хаос.

***

Упали сумерки, еще более сгустив полумрак склада. Хокану рядом с Аракаси пригнулся к полу, держа в руке горящий фитиль. Снаружи, с прилегающих улиц, доносились звуки шумного погрома, среди которых выделялись звон бьющейся посуды, вопли и брань.

— Винные лавки, — пробормотал Хокану. — В ближайшие минуты мы окажемся в приятной компании. — Фитиль из скрученной ткани догорел настолько, что пришлось перехватить его за другое место: огонек уже подбирался к пальцам. — У этого сарая двери не очень-то крепкие.

Аракаси кивнул; его лицо скрывалось в тени капюшона. Пальцы Мастера быстро ощупали труп.

— Задушен, — тихо сообщил он. — Все убиты.

Он проскользнул дальше, туда, где сквозь щели в стене просачивались полосы яркого света — то ли от фонарей, то ли от факелов. Собранность и сосредоточенность не покидали Мастера ни на секунду.

Хокану вздрогнул, когда подобравшийся огонек обжег ему пальцы. Он снова передвинул место захвата и зажег последний клочок полотна, который сумел оторвать от своей набедренной повязки, и без того уже весьма уменьшившейся в размерах. К тому моменту, когда он поднял глаза, Аракаси уже обыскивал труп торговца пряностями.

Ни золотой цепи, ни одежды из тонкого шелка, как и следовало ожидать, на трупе не оказалось: их, очевидно, стащил грабитель, о котором упоминал Чимайчи. Света от фитиля было достаточно, чтобы понять: этот человек умер не от удавки и не от клинка. Скрюченные руки, белые круги на сухих невидящих глазах, открытый рот и сплошь искусанный язык были достаточно красноречивы. Почерневшая кровь запеклась и на половицах, и на бороде торговца, до сих пор сохранившей аромат тонких благовоний.

— Ты что-то нашел? — спросил Хокану, почувствовав напряженность в молчании Аракаси.

Мастер тайного знания поднял голову. Глаза у него блестели.

— Много, — подтвердил он, повернув руку покойника так, что на виду показалась татуировка. — Наш подозреваемый — из тонга. И если он выступал в роли человека проживающего за Бездной, значит, все это было продумано весьма тщательно.

— Все это не в духе Джиро, — подвел итог Хокану.

— Конечно. — Аракаси снова присел на корточки, словно не слыша топота ног по дорожке на подходе к складу. — Но ведь кто-то желает, чтобы мы усмотрели в случившемся именно происки Джиро.

Совсем рядом с сараем разразился бранью какой-то моряк, ему ответил другой сквернослов, но сразу вслед за этим раздался сигнал трубы имперской стражи.

Находка пергаментного обрывка с печатью Анасати не заставила Хокану уверовать в виновность Джиро: уж очень было похоже, что эта улика подброшена намеренно. Сын Текумы, направляемый советами столь хитроумного дьявола, как Чимака, никогда не снизошел бы до такого явного злодейства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});